Богданов опускает голову. Его задели мои слова. Разбили хрустальный мир, который возводился по крупицам. Но лучше так, чем жизнь во лжи, чем проснуться однажды и осознать, что провел годы не с тем, не с той.
Решаю, что уйти сейчас будет самым правильным решением. Разворачиваюсь, забываю взять розу с лавки, однако это уже не имеет значения. Ухожу прочь, нет, бегу. Не смотрю по сторонам. А людей, как назло, много, загородили дорогу. Идут такие счастливые, такие радостные.
За спиной разлетается голос Игната. Оглядываюсь. Все еще сидит на лавке, на лице полное отсутствие эмоций. Вижу, как он поднимается. Его глаза не выпускают меня из виду. Нет. Не хочу продолжать этот тяжелый разговор.
Пробегаю мимо веревочного развлекательного аттракциона, мимо батутов в виде больших надувных лягушек, мимо тира, где ребята громко шутят на тему приза. Понимаю, не смогу так долго продержаться. Решаюсь на самое странное решение: спрятаться. И к счастью, возле «Ракушек», старых детских качелей, замечаю заброшенную будку с вывеской «касса». Сворачиваю резко. Протискиваюсь сквозь толпу, мамочек с колясками, и нескольких высоких подростков.
Забегаю за деревянный домик, где когда-то продавались билеты. Прижимаюсь спиной к стенке. Вытаскиваю телефон и ставлю его на беззвучный. Сейчас нам лучше дать возможность побыть на расстоянии.
— Арин! — Разлетается голос Богданова совсем близко.
— Арин! — Кричит он, а я закрываю рот ладонью, то ли от страха, то ли чтобы не выдать свои всхлипы. Мобильный начинает моргать.
— Твою мать, Стрельцова! — Звук шагов пугает, кажется, он движется сюда. Это странно. Вот так прятаться от своего бывшего парня. Но если сейчас мы встретимся, боюсь, что так просто уйти он мне не даст. Принять разрыв всегда сложно. Сердце пропускает удар за ударом, я и не дышу вовсе.
— Арин! — Еще громче. Совсем близко значит. Прикусываю нижнюю губу, все больше вжимаясь в часть деревянной будки. Секунды растягиваются, превращаясь в вечность. Время остановилось. С каждым шагом, оно все медленней и медленней. Тело напрягается, а мышцы превращаются в сталь. Еще немного я и не выдержу. Клянусь.
Боженька, пожалуйста, пусть он просто уйдет.
Закрываю глаза. Страх встречать нужно смело, а я трусиха.
Глава 13
— Арин! — Разрывает перепонки голос Богданова и начинает отдаляться. Кажется, он отступает. Кажется, увидел кого-то похожего на меня среди толпы. Кажется, мне просто повезло.
Скатываюсь вниз по стенке. Плакать вот так, сидя на корточках, за деревянной будкой, не входило в мои планы с утра. Как-то иначе представляла все это себе. Думала, мы поговорим, думала, смогу найти нужные слова. Но что-то пошло не так. Что-то вечно идет не так. Начиная со школы, с отношений с Кириллом. Трусость и эмоции вечно берут вверх.
Телефон в сумке настойчиво трезвонит. Потом начинает пиликать, оповещая об смс-ках. Провожу по сенсорному экрану и читаю сообщения.
Давай поговорим.
Что за детский сад.
Я найду тебя. Богом клянусь! Найду, Арин!
Не изводи мое терпение.
Не верю, что ты с кем-то до меня общалась. Очередная отговорка что ли?
Я же сказал, что секс меня сейчас не так волнует.
Ты — моя и точка. Вся эта херня у тебя в голове только.
Сообщения приходят одно за другим. Он явно на эмоциях. Почему-то, кажется, что, если я сейчас выйду, и мы встретимся, он поймает меня и не отпустит никогда. Куда идти. Куда бежать. Где провести время, чтобы дать возможность Игнату успокоиться. Пока он не возьмет себя в руки, даже поговорить не сможем, хотя я уже мало, что понимаю.
Решаю позвонить Лиле. Не знаю почему. Само собой как-то выходит. Сестра отвечает буквально на второй гудок.
— Мисс Университета на телефоне, — задорно отзывается она. Как же рада слышать ее голос.
— Лиль, приезжай ко мне, а? — Всхлипывая, прошу в трубку.
— Ты что плачешь? Эй! Что случилось? Ты где, мать?
— В парке. Прячусь за будкой. Лиль, я Игнату сказала, что мы расстаемся. А он… он кажется, не готов.
— Этот зануда мне никогда не нравился. Так, вызываю такси. Давай там, не разводи сырость. Может, мужская помощь нужна? Ты же знаешь, я могу.
— Не нужна, просто приезжай ко мне.
— Детка, точно все нормально? — Впервые слышу, как ее уверенный, и радостный голос обволакивают нотки волнения. Раньше я не ценила наличие старшей сестры. А сейчас как никогда рада, что она у меня есть.
— Не знаю, — признаюсь честно. — В голове каша, Лиль.
— Я скоро буду.
Отключаю вызов, и мобильный выпадает из рук на землю. Даже в тот момент, когда мы говорили с Лилькой, Богданов продолжал активно названивать. Сообщения все еще приходят, сотовый разрядиться быстрей, чем Игнат успокоится.
Как так сложилось, что мой розовый мир сломался в момент появления Кирилла? Возможно, это знак свыше. Сердце почувствовало, что Соболев ворвется вихрем в мою жизнь и все так резко изменится?
Поворачиваю ладошку, всматриваясь в браслет. Совсем забыла о нем. И когда он только успел стать частью меня?..
Сестра приезжает минут через пятнадцать, вся запыханная, даже волосы в разные стороны торчат, что совсем не в ее стиле. В глазах какой-то испуг и волнение. При виде меня, с черными подтеками на все лицо, она сразу тянется обнять. Вот так без всяких разговоров. Утыкаюсь ей в плечо носом и обхватываю руками тоненькую талию Лильки. От нее пахнет ванилью, но не особо сладкой, лишь легкие отголоски. Знакомый запах. Кажется, мы вместе покупали эти духи на прошлой неделе в бутике.
Лиля медленно гладит меня по головке, как маленького ребенка. А я лишь шмыгаю носом, и думаю, как мы могли раньше обходиться друг без друга.
Минут пять, может больше, стоим рядышком, без лишних слов. Сестра позволяет мне успокоиться на ее груди, и я впитываю родное тепло, как губка воду. А потом решаюсь рассказать ей все, потому что держать в себе столько эмоций сил нет. Не могу. Не получается.
Садимся на лавку возле будки, там к счастью, людей не было. Набираю воздуха побольше. Не просто признаться в столь многом, и в столь сокровенном. Особенно если хранишь это долгие годы в себе.
Рассказываю все: от истории с Кириллом (умалчиваю только о браслете почему-то и о его возвращении), до отношений с Игнатом. Лилька слушает молча, и выражение ее лица меняется вместе с моей историй: она то улыбается, то качает головой, то громко вздыхает. Но слова не произносит. Дает мне выговориться. И я ей так благодарна за это, как никогда раньше.
— Да, Арин, ну ты и дурочка у меня. — Выдает сестра, когда я, наконец, замолкаю.
— Я не должна была с Игнатом…
— Не в этом дело. Богданов твой вообще не причем. Дура ты, что Кирилла своего послала в школе. Парень явно сох по тебе. Тут и к гадалке не ходи, все настолько очевидно. Где твои глаза были.
— Что? — Смотрю на Лилю и не верю ушам. Она говорит то, о чем я могла лишь догадываться. Но каждый раз, когда видела Ксюшу в те года, эти теории отодвигались на второй план. Казались нереальными.
— То! Друзья у него дебилы, это факт. Я отвечаю! Он точно поцеловал тебя, потому что ты ему нравилась. А эта ваша Ксю… ну фиг знает. Я думаю, что она на него запала просто. И вилась постоянно. Сама смотри, — Лилька разворачивается ко мне полубоком, накрывает ладошкой мою руку и продолжает. — Если бы ему нравилась эта твоя лягушка, то он бы с ней публично встречался. Подумаешь, кофту одолжил. Они бы за ручки ходили, вечно бы вместе торчали. Да и сто лет ты бы ему сдалась. Будем реалистами, в школе ты выглядела ну… как немного серая мышка. Если твоя эта… как ее… короче царевна такая вся из себя фраля, то зачем ему на милость сдалась ты? Не-не-не! Он явно к тебе тянулся. Другого и быть не может. Так что ты дура.
— А поцелуй, я ведь сама видела.
— Чего на этих вписках только не бывает. Может он пьяный был, а может переживал, что ты его отшила так. Мальчики они тоже не из льда сделаны. По шее бы ему за поцелуй дала, но общаться зачем перестала. Это ты зря, детка.
