— Пожалуйста.
Они обменялись улыбками, и Гена, быстро спустившись, пошел к машине.
…Люба, выслушав отчет мужа о прошедшем дне, долго выспрашивала подробности стычки с Вовой. Ее пугали последствия. Вдруг Вова подаст за избиение в суд? Или его ненормальные родители устроят свою охоту на Генку и отделают его так, что ни одна больница не примет? Почему он об этом не подумал? Почему не посоветовался с ней? Что за манера решать проблемы с помощью кулаков? Он ведь интеллигентный человек! Чиновник! Неужели до сих пор не научился работать с людьми? А если Вовина семейка начнет писать кляузы на Генкину работу? Вряд ли его похвалят за такую распущенность в быту!
Геннадия этот словесный поток жены просто выводил из себя. Подумаешь, слегка двинул парню в челюсть! Так ведь за дело! Надо совсем не иметь совести, чтобы после всего, что тот сотворил, еще качать какие-то права. Зачем Люба себя накручивает на пустом месте?
— Есть вещи, — жестко обрубил Геннадий, — по которым с женами не советуются.
Люба замерла. Она поняла, что несколько переборщила, и резко переменила тему.
— Выходит, — сказала она, — что Женька нам не доверяет. А мы тут суетимся… Что за запасные варианты с неизвестными подругами? Не ожидала от нее. Да и Варя хороша: ну потеряла ключ, скажи об этом Женьке — не съест же. Ладно, давай телефон. Передам Варе, пусть разбирается. А я умываю руки. Тебя вот заставила время тратить. — Она подошла к насупленному мужу и обняла его: — Ну и правильно, что показал Вове где раки зимуют. Зря я на тебя обрушилась. Не обижайся… Пусть знает…
— Ладно, — буркнул Геннадий. — Вечно ты на меня наезжаешь. Я уж привык.
— И что бы мы без тебя делали? — игриво защебетала Люба, поглаживая мужа по голове. — Герой ты наш!
— Мама!
В комнату вбежала Инна — взбудораженная, с трубкой в руке и мокрыми щеками.
— Папа! — добавила она, увидев отца. — Вова звонил! Он просил прощения! Сказал, что недостоин меня, что ему стыдно за его поступок, что он никогда не встретит никого лучше меня!
Геннадий торжествующе посмотрел на жену.
— Мне стало его так жалко, — захлебывалась словами Инна. — Ведь он на самом деле хороший человек, добрый. Просто слабохарактерный. Родители его совершенно задавили, с раннего детства шагу не мог ступить без их окриков. Что мне теперь делать? Он предлагает снять квартиру и жить вместе.
— С ума сошла?! — Геннадий, как пружина, вскочил со стула. — Пошли его подальше и забудь!
— Инна, два раза в одну реку не вступают, — поддержала мужа Люба.
— Глупости какие, — поморщилась Инна. — Вечно вы откуда-то свои заплесневелые мудрости вытаскиваете!
— Мы и сами, по-твоему, давно плесенью покрылись? — возмутился Геннадий.
— Я этого не говорила!
— А ты знаешь, — вступилась Люба, — что отец сегодня виделся с Вовой, дал ему по морде и потребовал, чтобы он перед тобой извинился?
— Правда? — Инна посмотрела на отца.
Геннадий кивнул, расправив плечи.
— Как ты мог? — медленно сказала Инна, уничтожая отца презрительным взглядом. — Ничего не сказав мне? Почему вы лезете в мои дела?! Это моя личная жизнь! Я сама в ней разберусь!
— Ничего себе! — повысила голос Люба. — Ты наша дочь, ты живешь с нами! Ты совершаешь ошибки. И нас это не касается?
— Я взрослый человек! И не хочу, чтобы отец бегал бить моих парней!
Геннадий опешил. Он ждал, что ему хотя бы скажут «спасибо». И уж никак не предполагал, что его дочь станет жалеть человека, который так с ней поступил. Да она окончательно потеряла девичью гордость! Кажется, Инна после всего, что было, даже не против жить с этим уродом?!
— Если ты снова будешь с ним встречаться — я больше не хочу тебя видеть! — вырвалось у него.
— Прекрасно! Я давно подозревала, что вам не нужна! И, если хотите знать, вы пугаете людей! Вова так мне и сказал…
— А мы что, похожи на монстров? — Люба еще не потеряла самообладания. — Сядь и послушай. Тебе сейчас тяжело, и мы это понимаем. Но не надо делать врагов из собственных родителей. Нам тоже нелегко. Подумай своей башкой, что ты тут несешь? Обижаешь отца, который за тебя же вступился. Прекрати свои истерики по поводу Вовы, если ты действительно взрослый человек. Он уже тебя предал однажды и теперь не остановится. Случится серьезная жизненная ситуация — опять в кусты спрячется.
Инна заплакала — громко, надрывно.
— У нас есть водка? — спросил Геннадий.
— Там, на кухне, — устало махнула рукой Люба и крикнула мужу вслед: — Только лучше возьми что-нибудь успокаивающее! Посадишь себе печень этой водкой!
Глава седьмая
— Я только что из больницы, — объявила Женя. — Мне сделали операцию.
— Что случилось?! — Варя как раз доваривала борщ и от услышанной новости вместо щепотки перца высыпала в кипящую жидкость целый пакет.
— Сначала думала, что желудок болит. — Голос у Жени был тем не менее бодрым. — Потом решила, что сердце. Пошла к домашнему врачу. Здесь такая система: сам выбираешь доктора. Я рассказывала?
— Нет. — Варя попробовала борщ: кошмар!
— Я подумала: главное, чтобы врач был близко к моему дому. И мой принцип оказался правильным! Не надо к черту на кулички ездить. Здесь знаешь, какой транспорт дорогой! Так вот, пошла я к этому своему семейному врачу, он сразу сделал ультрашаль и сказал, что у меня камни в желчном пузыре. Быстро в больницу отправили, день готовили к операции, а удаляли зондами. Через четыре дня выписали.
— А сейчас-то, сейчас как? — Прижимая к уху трубку, Варя пыталась ложкой вылавливать лишние перчинки, что плохо удавалось, хотя перец и был крупного помола.
— Отлично! Сегодня уже на велосипеде каталась! Ох, Варька, лежала как в лучшем санатории! Не скажу, что медицина здесь и в России — как земля и небо! Нет! Это земля и космос! Обслуживание — просто сказка! Ни косого взгляда, ни хамства. Везде кнопки, пульты. Чуть не так — приподнимут, повернут. Все время спрашивают, все ли хорошо, не болит ли чего. При этом еще дали такой, знаешь, патрон: что-то забеспокоило — сам нажал и впрыснул себе лекарство. Извини за подробности, — Женька совсем развеселилась, — но в туалет за ручку водят, крышку поднимают, сажают и только потом удаляются! Причем строго следят, чтобы все у тебя вовремя получалось. А ко мне был представлен медбрат!!! Думала, кстати, похудею хоть немного. Так нет! Мало того что кормили вкусно, так еще спрашивали постоянно: вам какой чай — обычный, зеленый, мятный, ромашковый? А может быть, кофе?
— Здорово! — Варя достала ситечко и пыталась с его помощью остановить полное проникновение плавающих наверху перчинок в борщ. — А я сейчас регулярно в стоматологическую клинику хожу — зубами занялась. Тоже, знаешь, суперобслуживание. Клиника, конечно, частная. Целое состояние там уже оставила. С ужасом каждый раз жду, сколько насчитают.
— И мне должны прислать счет на сорок евро.
— Всего?! — Ситечко чуть не упало у Вари обратно в кастрюлю.
— Объясняю, — деловым тоном сказала Женя. — Операцию, пребывание в клинике оплачивает полностью больничная касса. Но десять евро в день каждый пациент вносит сам. Надеюсь, что мне, как человеку бедному, их социалка покроет.
В трубке раздались громкий рев ребенка и визгливый лай Жениного пинчера.
— Что там у вас происходит?! — Варя приостановила эксперимент с ситечком, который давал слабые, но результаты.
— Николка дергает за хвост Сеньку, а он этого терпеть не может, — ответила Женя и тут же проворковала в сторону внука: — Возьми виноградинку. Или бананчик. Что хочешь?
Ребенок замолчал, занявшись, видимо, фруктами, а Женя вернулась к медицинской теме.
— Вообще-то тут всякие ограничения сейчас вводят. Раньше, например, домашний доктор нас обслуживал бесплатно. А теперь надо раз в квартал платить ему десять евро. И с лекарствами тоже… Мы еще до конца с этим новым социальным страхованием не разобрались. То ли до семидесяти евро лекарства будут оплачивать, то ли, наоборот, после семидесяти…
