Кстати, о Диане! Надо назначить время следующего урока.
Написал коротенькое сообщение: «Первый урок соблазна хочешь?»
– Хочу, – пришло в ответ.
«Завтра в семь заеду за тобой. Надень платье и каблуки»
Пиликнуло сообщение. Думал, что Диана ответила, лихо разблокировал экран и впился в дисплей взглядом:
«Завтра в десять в офисе встреча с Андреем Сазоновым. Будь как штык» – пришло от Федора.
Значит, все-таки женишок в курсе. Чую, придется попотеть…
После признания Вовы внутри меня кипела гремучая смесь. Жуткое чувство собственной никчемности, с которым оставил меня бывший, уходя, сейчас билось в конвульсиях. Пустота, что дырой зияла в груди из-за равнодушия родителей, стянулась хрупкой паутиной надежды.
Некоторые вопросы продолжали бродить… Соврал ли Вова насчет моей холодности? Настолько ли я никчемна в поцелуях, как говорил бывший, или это все выдумки и повод?
Но тут же картинки, как он откатывался от меня встали перед глазами, и я крепко зажмурилась, прогоняя их. Нет! Я больше не дам этим демонам сомнений терзать меня изнутри! Я хочу жить свободно, счастливо. Не хочу, чтобы кто-то имел надо мной власть, способную разбить мою жизнь вдребезги!
Именно поэтому я решила продолжить учиться соблазну у парня напрокат и собиралась приложить все усилия, чтобы стать примерной ученицей.
Семь вечера. На мне универсальное платье, как для прогулки, так и для ресторана, высокие каблуки и легкий макияж. Вокруг летнее кафе, приглушенный свет, открытая веранда с элегантными стульями и гомон голосов десятков посетителей. Напротив сидит Эрик, и, подавшись вперед через стол, учит меня первым шагам на пути в обольстительницы.
– Знаешь, в чем сила женщина?
– Погоди, погоди, это из рекламы, кажется… В ее слабости? – припомнила я.
– Нет, в хитрости и уверенности в собственной привлекательности. Потому что мужчины абсолютно лишены хитрости, зато очень близки к инстинктам. Запустить интерес можно у абсолютно любого мужчины, будь он младше тебя или старше, люби он блондинок, брюнеток или исключительно рыжих, пухлых или худых, высоких или низких. Вот скажи откровенно, ты в себе уверена? Выглядишь хорошо, ухоженно, но любишь ли ты себя?
Я задумалась, а потом сказала так, как есть:
– Сложно себя любить, когда тебя никто не любит. Когда нет поддержки семьи. Я словно… бесхребетна. Да, поверх всего этого красивые платья, качественная косметика, к которой я привыкла и которую упорно покупаю, отказывая себе во всем. Не потому, что люблю себя – потому что так приучили.
– Приучили? – Эрик слушал так внимательно, словно я для него не была посторонней. Меня так давно никто не слушал, наверное, поэтому меня прорвало.
– Мама всегда говорила, что девочка должна быть безупречна, а девочка Беляева – совершенно безупречна. Что я лицо семьи, что любое слово – это слово семьи, и я должна следить за своей речью. Знаешь, что я сделала, когда ушла из дома?
– Что? – казалось, Эрику было невероятно интересно. Я словно приободрилась и продолжила:
– Я ругалась матом. Громко. Но, знаешь, что самое обидное?
– Нет. Откуда мне знать? – смеялся парень напрокат.
– Я знала всего десяток слов, и мой запас быстро закончился. Пришлось лезть в интернет и просить помощи в нашем русском трехэтажном, – поделилась я своим провалом.
– И как вышло в итоге? – плечи мужчины тряслись от смеха. Кажется, Эрик живо представлял картину перед глазами.
– Виртуозно! Даже соседи в батарею стучали! – гордо произнесла, хотя понимала, как, наверное, со стороны это глупо звучало. – Я повела себя ужасно, да?
– Нет! Если бы я был рядом, я подсказал тебе уровень семиэтажного! – ничуть не растерялся партнер.
– Тогда бы соседи точно стучались в дверь! – представила в красках я.
– Так двери на то и существуют, чтобы в них стучать. А то моду взяли по батареям колотить! – Эрик так меня поддерживал, что хотелось говорить и говорить.
– Вот так я оторвалась в первый же вечер. Все дорываются до того, чего больше всего запрещают. А мне так надоело быть примерной девочкой, что я стремилась доказать себе… – тут я замолчала, на самом деле даже не понимая что именно.
– Что ты личность? – подсказал Эрик, и я вскинула удивленный взгляд.
– ДА! Именно! – как же этот мужчина меня чувствовал! Или не меня, а просто хорошо знал людей? Недаром такую работу выбрал…
Наверное, на всех дамочек вот также проникновенно смотрит, и они тают, как сосульки под апрельским солнцем!
Стоп! Что это только что было? Ревность?
Мотнула головой, выдохнула, и перевела дух. Что-то меня занесло!
– Значит, для твоей семьи крайне важна репутация, так?
– Да, потому что это влияет на бизнес. А деньги родители любят, кажется, даже больше, чем себя. Про детей вообще молчу. Хотя, знаешь… – я вздохнула, -… Вчера я подумала, что все не так плохо. Я считала, что они бросили меня, вычеркнули из своей жизни, а, оказалось, что они тайно следят и переживают. Вон, даже от такого урода избавили.
Я замолчала, а Эрик подозрительно молчал.
– Как думаешь, может, я неправа? Из-за молодости не вижу всего, за что потом скажу спасибо? – подняла голову и встретилась взглядом с мужчиной напрокат. В его глазах, как в зыбучих песках, столько всего тонуло, что я не могла разобрать. Будто он столько всего хотел сказать, но все желания утягивались в песочную бездну, только показав голову.
– Почему ты молчишь? Несогласен? – попробовала спросить по-другому, и Эрик моргнул, зыбучие пески превратились в неизведанные дюны.
– Я думаю, что время все расставит по своим местам, – мужчина говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Но дам тебе совет, который полезен во всем: смотри только на голые факты.
Голые факты? Это намек? Почему у меня такое чувство, что Эрик знает больше обо мне, чем показывает? И об этой ситуации?
– Мои родители и с тобой связывались? – догадалась я, и парень напрокат удивленно моргнул, выбитый из колеи цепочкой моих умозаключений.
– Не совсем так. С фирмой, – все-таки признался он. А я думала – соврет!
Мои губы сами растянулись в радостной улыбке:
– Им не все равно!
