Снова кивок головой в ответ. Ответить не могу, потому что в горле спазм. Если он продолжит разговаривать со мной в таком же тоне, велик риск позорно перед ним разреветься. А я всегда плачу только наедине с собой.
Глава 8.
Машина въезжает во двор моей общаги и останавливается напротив входа.
- Спасибо, - благодарю сухо и дергаю рычажок, чтобы открыть дверь, но она не поддается.
- Рай, посмотри на меня.
Всхлипнув, я роняю голову на грудь. Закусив губы изнутри, изо всех сил стараюсь сдержать слезы, но у меня ничего не выходит. Они бегут горячими дорожками по щекам и капают с подбородка.
Шумно вздохнув, Герман цепляет подбородок двумя пальцами и поднимает к себе мое мокрое лицо.
- Если будешь реветь, я скажу, чтобы их прикопали в лесу.
- Нет! – восклицаю громко, - не надо, я больше не буду.
В темно – серых глазах мелькает усмешка. Понимаю, что меня развели, и тоже несмело улыбаюсь.
Мы замираем, и в этот момент что-то меняется. Я вижу, как лицо Германа серьезнеет, а со дна глаз постепенно поднимается темнота. Несколько секунд он всматривается в меня, а затем опускает взгляд на губы.
Происходит что-то непонятное. Глобальное, ломающее выстроенные нами до этого отношения. Всем своим существом чувствую исходящую от него сумасшедшую силу. Подчиняющую, забирающую мою волю.
Капитулирую. Опустив ресницы, жду, когда это случится. Поначалу мою кожу опаляет горячим дыханием, а следом его губы накрывают мои.
Я перестаю дышать, только чувствую, как они вжимаются в мой рот, а следом в него проникает его язык.
Господи, помилуй… Мне кажется, я сгораю заживо, изнутри тела поднимается вибрирующее тепло и быстро заполняет собой все участки тела.
Жарко.
Когда его язык касается моего, в низу живота происходит что-то вроде толчка. Я свожу ноги вместе и прогибаю поясницу.
Но на этом все резко обрывается.
Герман отстраняется и разблокирует двери.
- Беги, Короткова…
И я бегу. Убегаю, сгорая от стыда и смущения. Лечу через пустой холл мимо заспанной вахтерши тети Гали. Подгоняемая грохочущим в груди сердцем и желанием скрыть от посторонних глаз свое состояние.
Захожу в комнату и под недовольной бурчание спящей Юльки быстро раздеваюсь и бегу в душевую.
Настраиваю воду и, встав под хлесткие струи, касаюсь своих губ пальцами.
Он меня поцеловал.
Греховцев. Меня.
Это… Боже, я никогда не смогу описать это словами. Целоваться с ним – это невероятное чувство абсолютной беспомощности и легкой эйфории. Не знаю, захочу ли когда-нибудь испытать его снова.
Я не думала, что поцелуй может дарить такие ощущения. Сосущиеся по углам парочки всегда вызывали у меня отвращение. Мне не нравились ни вид, ни звуки, издаваемые целующимися. Сама я не планировала этого делать никогда и ни с кем.
Тем более, с Греховцевым.
Жмурюсь и обвожу подушечкой пальца контур губ.
А он меня сам поцеловал.
Герман. Худший и лучший из всех, кого я знаю.
Он все испортил. Я думала, что между нами если не дружеские, то хотя бы приятельские отношения. А теперь что? Как общаться с ним после этого?
Заснуть у меня не получается. Слишком много впечатлений, слишком много всего произошло. Передоз адреналина. И куча, свалившихся на мою бедовую голову проблем.
Верчусь в кровати до утра, но когда Юлька встает на учебу, притворяюсь спящей.
- Эй, - легонько толкает в плечо, - Райка, на пары пойдешь?
- Не-а…
- Ну, спи.
Напевая под нос, долго красится, глядя в маленькое зеркальце, а перед выходом обильно поливает себя кислыми духами. Она говорит, они с благородной ноткой цитруса, но по мне – мой пьяный обоссанный дед лучше пахнет.
Прячась от элитного аромата под одеяло, незаметно проваливаюсь в сон.
А будит меня та же Юлька, когда возвращается с занятий.
- Ну, ты спать, Короткова!
- Который час?
- Почти три.
- Ого! – резко соскочив, спускаю ноги на холодный пол.
- Что у вас там в баре произошло вчера?
- Ты откуда знаешь? – спрашиваю настороженно.
Новость уже по всему городу разлетелась?
- Мне Леха сказал.
- Ааа… Да так, ничего серьезного, пьяные пристали.
Юлька понятливо качает головой, но по глазам вижу, чувствует, что вру.
- Тебя искали…
- Кто?
- Грех.
Я тут же отвожу взгляд. Лезу под подушку за телефоном и активирую экран. Так и есть – три пропущенных от Германа.
- Что у тебя с ним за дела?
- Никаких дел, - стараюсь говорить скучающим тоном, - понятия не имею, зачем он меня искал.
- Говорят, он тебя на своей Панамерке катает…
Вот черт. Засада.
Дело не в том, что я стесняюсь или боюсь признаться, что мы с ним общаемся. Просто я представляю, как это выглядит со стороны. Сын губернатора возится с такой, как я. Зачем? Почему? У меня самой нет ответа на этот вопрос.
- Ты с ним спишь?
Вот это я и имела в виду. Потому что для большинства все в жизни замешано либо на деньгах, либо на сексе.
- Или сосешь ему? – хитро улыбаясь, понижает Юля тон.
- Нет, конечно! – не хватает только, чтобы с ее подачи по универу поползли такие слухи.
Тогда меня там точно со свету сживут.
Ищу ногами шлепанцы и одновременно накидываю на себя халат. Останавливаюсь около зеркала, чтобы собрать в хвост волосы и выхожу в коридор.
- Обиделась, что ли? – догоняет в спину, - шучу я. Никто никогда не поверит, чтобы ты и… сын нашего губернатора…
Хлопаю дверью, отсекая себя от новой порции унижений. Интересно, что бы она сказала, узнай о вчерашнем нашем поцелуе.
Поцелуй ведь был? Он же не приснился мне?.. Нет, мои губы еще помнят те ощущения. Это действительно вчера случилось.
А еще вчера случился погром у бара, который мне нужно как-то объяснить Ларисе Константиновне. Странно, что от нее ни одного пропущенного вызова.
Пью чай с овсяным печеньем и с намерением съездить на работу, чтобы узнать, как там дела, начинаю переодеваться. Отвлекает входящий звонок на телефон.
- Да.
- Выспалась? – спрашивает Герман без предисловий.
Его низкий голос рассыпает по телу мурашки, а во рту ощущается его фантомный вкус.
- Да…
- Выходи, я уже подъезжаю.
- Зачем?
- Дело есть.
- Какое?
- Не узнаешь, если не выйдешь, - заявляет он категорично.
Я сдержанно вздыхаю. Не могу усмирить разогнавшееся сердце. Как после вчерашнего в глаза ему смотреть?
- Короткова, выходи, или я поднимусь к тебе сам.
- Не надо… Я выйду.
Расчесываю еще влажные волосы, накидываю куртку и, по привычке закинув рюкзак на плечо, выхожу на улицу.
Германа вижу сразу. Обняв руль обеими руками, через лобовое стекло смотрит, как я приближаюсь.
Первое, что замечаю, открыв переднюю дверь – белый пакет на сидении.
- Что это?
- Твои вещи из бара, в котором ты больше не работаешь.
Глава 8.1
Взяв пакет в руки, опускаюсь в кресло. В нем действительно моя одежда. Потертые туфли на плоской подошве, блузка и леггинсы, в которых было удобно мыть посуду.
- Меня уволили?
- Я тебя уволил, - отвечает Герман просто.
Заводит машину и выезжает на проезжую часть.
- Там еще конверт с твоим расчетом должен быть.
Запускаю руку в пакет и, нащупав там прямоугольник из плотной бумаги, достаю и заглядываю в него.
- Ого… так много? – по моим расчетам должно быть раза в два меньше.
Герман лишь пожимает плечами.
- И за погром не оштрафовали?
- Ты тут при чем?
Приходит моя очередь пожимать плечами. Он прав, конечно, но я же помню страсть Лары к штрафам и за более мелкие провинности.
- Куда мы едем? – спрашиваю, глядя в окно.
В этом районе города я не была ни разу. С одной стороны дороги красивые высотки, с другой – облагороженная набережная с кафе и парками.
- На новое место твоей работы.
