А правда в том, что я дала своей матери умереть, когда в самый первый раз отказалась выйти за Андрея. А потом не дала умереть Алисе, всё-таки согласившись на брак с ним. Вот в чём чёртова правда!
Глава 8
Спартак
Я пришёл в этот парк ещё час назад. Притаившись в тени деревьев, лениво облокотился на ствол столетнего дуба, изображая из себя полную расслабленность. Однако я ни черта не расслаблен.
В голове господствует паника перед встречей с дочерью. В душе — хаос. В руке зажата игрушка — белый плюшевый мишка.
Я ни черта не разбираюсь в детях и в их предпочтениях. И конечно я понятия не имею, что может нравится моему собственному ребёнку. Может ей вообще не понравится этот дурацкий медведь!
Твою мать… Пульс усиливается и начинает барабанить в глотке.
Шесть лет я словно был неандертальцем вдали от цивилизации. Погружённый в собственные мысли… раскаяние… злость. Я был зол постоянно.
В тюрьме, пытаясь отпустить прошлое и научиться контролировать свой гнев, сам попросился в одиночку. И стал невидимкой. А сейчас окружающий мир вокруг звучит чертовски громко. Оглушительно!
Радостные вопли детей… Повторяющаяся по кругу музыка на карусели… Призывные приглашения через громкоговоритель посетить кафе-мороженое…
Не получается у меня расслабиться!
Однако появление Таси я замечаю сразу. Её машина останавливается напротив центрального входа в парк, и девушка медленно покидает салон. Потом оттуда выходит и моя дочь. Тася берёт её за руку, и они неторопливо заходят в парк. Машина отъезжает и паркуется на стоянке.
Я не спешу покидать своё укрытие. Наблюдаю за Тасей и Алисой, пока те идут по узкой дорожке прямиком к кафе-мороженому, которое так усердно рекламируют в граммофон. Сквозь большие окна вижу, как они садятся за столик. Тася всё время оборачивается, окидывая парк внимательным взглядом.
Именно здесь, в этом парке, шесть лет назад она согласилась стать моей. Этот эпизод моей жизни засел в память так прочно, будто это случилось вчера. Она просто пожалела меня в тот вечер. Для неё я был парнем, не умеющим контролировать свой гнев. И она искренне хотела помочь, невзирая на то, что я пугал её до чёртиков.
А мне это и было нужно. Найти хорошую девочку. Заставить подчиняться. Заставить полюбить меня таким, какой есть. И на фоне неё стать таким же хорошим для окружающих.
Карьера в боях без правил висела на волоске и моя команда придумала этот хитроумный план. Сейчас я сомневаюсь, что он был хитроумным. А тогда мне казалось, что я полностью владею ситуацией. Да, возможно я заставил Тасю полюбить меня в итоге. Вот только и она слишком крепко уже держала меня за сердце. А потом я шесть лет пытался избавиться от этих тисков, но не уверен до конца, что у меня получилось.
Любовь — это боль… сумасшествие. А я знаю всё и о том и о другом…
Наконец отдираю себя от дерева. Пряча мягкую игрушку за спиной, шагаю к кафе. Пока Тася снимает курточку с дочери и не обращает на меня внимания, прохожу в самую глубь зала и заказываю кофе. Присев за одиночный столик, впериваю взгляд в Тасю, которая в этот момент снимает пальто и откидывает светлые волосы за плечи. Её локоны сразу ловят лучи солнца, бьющее через окна, и начинают золотисто переливаться.
Такая красивая…
Чёрт! Ненавижу! Себя ненавижу за то, что её миниатюрная фигура, волнистые светлые волосы и голубые глаза ослепляют меня похлеще солнца!
Тася открывает меню и с улыбкой показывает его Алисе. У девочки загорается взгляд от вида всех этих разноцветных шариков мороженого с различными посыпками. Кажется, малышка готова заказать всё, что есть в этом меню. Они обе негромко смеются, и мои губы тоже дёргаются в улыбке.
Смех Алисы пробирает меня до мурашек. Смех Таси — заставляет сердце барабанить по грудной клетке.
Мне приносят кофе, но я к нему не притрагиваюсь, хотя в горле просто засуха.
Чёртов медведь всё ещё в моей руке, и я постоянно стискиваю его своими онемевшими пальцами. Меня рвёт на части от того, как нестерпимо хочется подойти к их столику… Но в то же время моё тело словно оцепенело, и я не могу сдвинуться с места.
Тася делает заказ, и минут через пять Алисе приносят огромную креманку с разноцветными шариками. Себе Тася ничего не заказывает и с улыбкой наблюдает, как дочка лакомится.
Я подзываю их официанта и расплачиваюсь за свой кофе и мороженое Алисы. После чего поднимаюсь и иду к выходу. Остановившись у двери, намеренно пристально смотрю на Тасю, и она в конце концов замечает меня. Между нами пробегают невидимые искры. Коктейль из её страха и моего предвкушения. Меня колбасит от градуса этого коктейля…
Напротив кафе нахожу свободную лавочку и присаживаюсь на неё. Проходит полчаса, прежде чем Тася с дочкой выходят, наконец, из кафе. Эти полчаса кажутся мне вечностью. Намного длиннее, чем шесть лет, проведённых в тюрьме.
Тася берёт Алису за руку, и они неспешно идут к лавочке. Но в каждом шаге Таси — напряжение и страх. Капитуляция перед необратимой встречей и желание этой встречи избежать.
Не выйдет… Я вернулся, чтобы вернуть тебя себе!
Как бы мучительно её ни ненавидел… Всё ещё люблю… Чертовски сильно.
И навсегда от неё зависим…
Я порывисто поднимаюсь с лавочки. Игрушка в моей руке не остаётся без внимания Таси, и её взгляд немного теплеет и становится почти радушным. Но в той же степени жалостливым.
Да, я выгляжу чертовски жалким, потому что растерян перед встречей с Алисой.
Когда демоны внутри меня спят, наружу выползают сожаления и здравый смысл, который не позволяет мне быть психом при ребёнке. Рядом с ней мне хочется наконец побороть своих демонов.
— Привет… — тихо выдыхает Тася, останавливаясь в метре от меня. Переводит взгляд на дочку. — Лисёнок, познакомься… Это Спартак, я тебе о нём говорила.
Алиса недолго смотрит на плюшевого медведя, потом её взгляд ползёт вверх и сосредотачивается на моём лице.
— Вы и правда чемпион? — немного деловито интересуется она.
Я почти улыбаюсь от её важного тона. Присаживаюсь на корточки, чтобы наши лица были на одном уровне.
— Я когда-то был чемпионом.
— А сейчас?
— А сейчас…
Тяжело вздохнув, ощущаю какое-то жжение в груди. Неужели действительно сожалею о минувшей славе?
Нахожу в себе силы ответить ровным голосом:
— А сейчас чемпионом стал кто-то другой.
— Жаль, — совершенно искренне говорит Алиса. — Я бы хотела подружиться с чемпионом.
Всё-таки не удерживаюсь, расплываясь в улыбке от её детской непосредственности, и протягиваю медведя.
— Ты примешь подарок от бывшего чемпиона?
Затаив дыхание, жду, как она отреагирует.
Девочка не двигается. Её взгляд прикован к медведю, но она не спешит взять его в руки.
Чёрт… Как же глупо!
Наверняка её не интересуют мягкие игрушки!
Наконец Алиса начинает шевелиться и, отпустив руку матери, делает шаг ко мне. Её миниатюрная ладошка робко прикасается к игрушке, а потом она забирает медведя из моих рук и прижимает его к груди.
— Спасибо, — шепчет с благодарностью.
Я сглатываю ком, образовавшийся в горле. Выстрелив взглядом в Тасю, замечаю на её лице боль.
Знаю о чём она думает — я их бросил!
А сейчас просто не имею права ни на дочь, ни на саму Тасю…
— А тренироваться у бывшего чемпиона будешь? — вновь смотрю на дочку.
— Буду, — живо кивает Алиса. — Только мама сказала, что папе об этом лучше не знать…
— Алиса! — одёргивает её Тася, не давая продолжить.
В моей груди начинает разгораться пламя. Болезненное напоминание о том, что у Алисы уже есть отец, скручивает внутренности в тугой узел. Мысль о наличии мужа у Таси — как бензин, которым поливают эти внутренности…
И вот теперь Алиса просто поднесла чёртову спичку. Всё вспыхнуло. Я горю и задыхаюсь одновременно.
Скрипнув зубами, порывисто поднимаюсь с корточек и сдавленно выдыхаю:
