железяки.
– Вот, что я нашла в его рюкзаке! Вы попали в перестрелку и там был Паша! Его могли убить! – в моих глаза стояли слезы. Я не знала, как достучаться до него.
– Угомонись! Никто бы не тронул моего сына! Он был в безопасности. И в безопасности он всегда, когда рядом Я. Мы уже поняли, что ты одна не сможешь обеспечить ему этого!
И тут меня такая злость взяла. Он пытается отобрать у меня сына? И я соврала.
– Я не одна!
Он замер. На несколько секунд между нами снова повисла тишина. Как предвестник беды. Как штиль перед жуткой бурей.
– А-а-а, прости, я забыл, – произнес со злой ухмылкой. – Ты ж так упорно убегала от меня, от бандита конченого! А перед мусором ноги раздвинула…
Его слова оскорбили меня и разозлили. То есть, его шлюха Анжелика – достойная партия, а Давид – мусор…
– Не смей так говорить о нем! Он спас меня, в то время как ты с этой шл*хой тр*хался!
– Спас?! От кого?!
– От гаишников, которые едва не впихнули меня в камеру и грозились что по рукам пустят, если я им деньги не принесу!
Его лицо изменилось. Глаза метали молнии.
– Какие гаишники? – произнес шепотом. А я только сейчас поняла, что наговорила много лишнего.
– Никакие…
Приблизился вплотную. Посмотрел на меня сверху – вниз.
– Ты, бл*ть, говоришь о нем как о герое, и что он так хорош?
Да какое право он имеет лезть ко мне? Все это время я была достойной матерью, я не шлялась по мужикам, а вкладывала всю себя в семью. А он в это время резвился со своей проституткой. И теперь еще и на сына нацелился. Нет. Ему меня не сломить.
– О да, он хорош! Давно хотела спросить, а Лика тебе как? – процедила сквозь зубы с вызовом глядя на него.
– Ты ревнуешь меня? – вздернул бровью.
– Зачем мне ревновать? У меня есть с кем проводить ночи. И он это делает мастерски, – улыбнулась и собралась уйти, но разве я могла надеяться на то, что он позволит это?
Тайсон
Я хотел держаться от нее подальше. Несмотря на дикую злость, которую я испытывал, несмотря на то, что сегодняшним поступком она подкинула всем нам уйму трудностей, я держался от нее, пока она не открыла свой рот и не бросила мне костью слова о менте. Как представлю, что мерзкие лапы мусора трогали ее, крышу сносит к чертям.
– Понравилось?! Как он трахал тебя… – сказал, а сам скривился. Бл*ть, как слабак себя веду. Она остановилась, обернувшись, смерила меня ядовитым взглядом.
– Еще как! Ты не представляешь, какой у него член…
– С*ка, – прорычал и набросился на нее. Схватил за волосы, развернул к себе и впился в ее губы. Разорву к чертям. Всех и ее. Не подхожу ей, рожей, бл*ть, не вышел. А сама под мента ложится как последняя шл*ха.
– Не трогая меня, животное! – прорычала, оттолкнув. Отошла, смотрит на меня во все глаза. Во взгляде пламя. А меня скрутило пополам. Понял уже сейчас – не выйдет отсюда, пока не попробую ее. Пока последнее воспоминание о мусоре не вытравлю. Сожру ее и объедков не оставлю.
– Ничего, с ментом трахаешься, и животное потерпишь, – она попыталась уйти, я схватил ее шею, потянул на себя. Ловко извернувшись в моих руках, наставила на меня невесть откуда взявшийся ствол. Отошла, уперев его в мою грудь. По венам адреналин промчался. И вместе с этим гневом затопило. Неужели убьет? На все готова, лишь мне не достаться?
Подошел еще ближе. Так, чтобы пистолет еще крепче упирался в меня.
– Ну, давай же, стреляй, Синица, – сказал тихо, с улыбкой глядя на нее. Мне правда было интересно, а сможет ли?
– Давай, один выстрел – и дело с концом.
Скривилась. Рука трясется, а в глазах слезы. Слабачка. Тогда не сделала и сейчас тоже.
Перехватил оружие, вывернул его, отобрав у нее. Посмотрел на него задумчиво.
– Ты собиралась пристрелить меня пневматикой?
Она нахмурилась. Слезы сменились злостью. Так-то лучше. Такой она нравится мне больше.
– Это боевой, – процедила сквозь стиснутые зубы. Обняла себя за плечи. Меня рассмешило ее неприкрытое вранье. И с каким упорством продолжает стоять на своем. Это, правда, забавно.
– Я сам его купил для тебя и отдал Овсянке, чтобы тебе подарил.
В ее глазах застыло немое удивление. Стояла и смотрела на меня, не двигаясь. А потом случилось необъяснимое. Синица потянулась ко мне, обвила рукой мою шею и к себе притянула. И. Накинулась на мои губы.
Бл*ть, это как давно забытый вкус любимого десерта. Из другой жизни…да что там жизни? Из параллельной вселенной. Такой же восторг. Такие же эмоциональные горки. Он была злой на меня. И тени нежности не ощущалось. Кусалась. Отталкивала, а потом рвала на мне пуговицы и снова впивалась в губы. Она все что-то рычала, пока я срывал с нее одежду. Царапалась, когда ласкал ее тело. В один момент она отдалялась, а в следующий, набрасывалась с новой силой. И я кайфовал. От всего. От ее гнева, от того что не знаешь какой херни ожидать от нее в следующий момент. Я вдыхал аромат ее духов и мозги закипали.
Утопал в ней. Трогал ее идеальное тело и задавался вопросом, нахрена все это допустил? Знал же, если позволю прикоснуться ей – с концами пропаду. Снова по кускам себя забирать. Заменять ее другой – безвкусной, бледной тенью.
Впивался в ее сочную грудь, насаживал ее на свои пальцы, а она рычала. Тянула за волосы. Больно, стерва, тянула. Упрямая. Дикая. Изменилась как…
Надоели ее выкрутасы. Разозлился. Схватил ее за волосы, потянул, заставив повернуться ко мне спиной. Надавил ладонью между лопаток – она прогнулась. Опустил руку и накрыл клитор. Расслабилась. Но упорно молчит. Губу закусила и сдерживается. А мне на х*р такое не надо. Хочу, чтобы орала. Мое имя, бл*ть, орала. Хочу, чтобы осознавала, кто ее трахает и под кем она сейчас кончит. Развернул к себе лицом, сдавил ее шею. Шлепнул ладонью по груди, а она ногами талию мою обвила. Хочет же, наркоманка чертова, а строит из себя гордую!
– Только со мной будешь, поняла? – прошипел, выдыхая в ее полуоткрытые губы. Замер у ее входа, дразня. Она пытается податься навстречу, а я другой рукой бедра ее сжал – не даю. Разозлилась, зашипела. Взбрыкнуть хотела, но я то вижу все – глаза безумные, одурманенные. Там уже
