мной ради мести? Или все-таки хотелось? Зачем ты это сделала, а?
— Это было давно, Кир.
— Да-да, знаю, давно и неправда, и вообще один раз и тебе не понравилось. Ладно, плевать на тот день. Ну было и было. Но все-таки нравился, да? Не все потеряно? Значит, нравится тебе, когда я веду себя, как последний засранец? Так не проблема, По, я готов быть кем угодно.
Полине очень хотелось сесть куда-нибудь, почва под ногами терялась, но скамеек рядом не было, а падать в объятия Кира казалось странным.
— Ты, может, и готов, а я нет. Понимаешь, Теклер, мне ничего не нужно!
— От меня?
— От кого угодно! Я одна! Одна по жизни, пойми уже!
Затянув шарф потуже, Полина вновь попыталась уйти от этого разговора. Шарф напоминал теперь узел, который она никак не могла разрубить.
— Одна? Хочешь сорок кошек завести к старости?
— Да хоть пятьдесят! Кир, сейчас не то время…
Да сколько можно разговаривать, бегая друг за другом? Сколько можно убегать от него? Если Кир вообще когда-либо понимал, что такое злость… Нет, не понимал! А вот сейчас хотелось умереть от этого чувства.
— Полина, время всегда будет не то! А я люблю тебя, даже если в неправильное время! Да черт, Полина! Я не могу больше!
Развернувшись, он ушёл в другую сторону.
А Полина успела поймать чувство дежавю. Он ушёл, как тогда в баре. Ушел, оставив её одну. Но она же этого и хотела.
Или не этого?..
Когда его спина скрылась в шумной московской толпе, казалось, что это навсегда.
* * *
Кир молчал и держался несколько дней. Чувствовал себя странно, словно его поместили обратно в вакуум, где он прожил весь прошлый год. Он только-только из него вылез, и вот опять.
Отказаться и сдаться было проще простого. Послать все нахрен и не вспоминать. Он бы и смог, если бы только не те ее слова.
Нравился.
Он ей нравился.
Пусть она даже себе в этом не готова признаваться, пусть признание против воли вырвалось. Киру было достаточно и этого.
И то, что она осталась у него, сам факт, что вообще ему рассказала о своих проблемах в ту ночь. Ведь могла же вернуться в квартиру и не приходить к нему. Но она пришла, поверила, что он поможет.
«Никто не нужен, я сама», — как же бесила эта фраза. Если бы «сама», до такого явно бы не дошло. Кир не относился к числу тех, кого волновало что-либо постороннее. Иногда он даже считал себя законченным пофигистом. Проблема лишь в том, что Полина посторонней для него уже давно не была.
Поэтому он выдержал лишь неделю. Теперь он знал, кого трепать, чтобы выудить информацию, и строчил Лекс столько сообщений, что Марат мог бы ревновать, если бы не знал причины. Как подобраться к Полине? Как ее удивить? Что сделать, чтобы не прогоняла?
Правда, Лекс и сама не знала, что ему сказать. Торчать у подъезда Поли, пока не придет и не откроет? Устраивать забастовку под ее дверью?
То, в чем Полина больше все нуждалась, то она и отталкивала.
Они не виделись почти неделю. Кир ломал голову над следующим шагом, но еще не знал, что шаг этот сделает сама Полина.
После долгих уговоров Лекс выдала ему адрес, где жила Поля, и Теклер собирался поехать к ней. Какая разница, что он будет говорить? Когда увидит ее, сразу все поймет.
Он посмотрел маршрут, как добраться, и спешно одевался. Не боялся, что энтузиазм сойдет на нет, а просто переживал, что и без того много времени потратил на мысли, что и как делать.
Резко похолодало, пришлось достать из шкафа теплую куртку, да и вместо кроссовок не помешали бы ботинки, но ему было не до этого. Мокрые кроссы, как утверждал Тима Белорусских, та еще фигня по сравнению с вещами по-настоящему важными.
Кир обулся, закинул телефон в карман куртки и открыл дверь квартиры. На пороге стояла Полина.
Тушь давно растеклась у нее под глазами, и в этот раз она не прятала слезы. Не делала вид, что все хорошо, когда одного взгляда было достаточно, чтобы понять правду.
Кажется, ее накрыло очередной волною истерики, поэтому она просто закрыла глаза на секунду и выдохнула.
Она собиралась что-то сказать, но Теклер не собирался слушать. Он рывком втащил девушку в коридор, захлопнул дверь и прижался к ней спиной прямо в куртке, а затем притянул Полину к себе.
— Поля, что случилось? — спросил Кир после минутного молчания. Нет, в тишине тоже было нормально. Спокойно, по крайней мере, но ведь надо было выяснить, в чем проблема. — Поль?
— Я не могу, — тихо прошептала Полина, пряча подбородок на плече Кира.
— Очень даже можешь. Рассказывай.
— Не знаю, как сказать.
— А ты попробуй.
Полина вздохнула, собралась с мыслями и все-таки озвучила то, что стало очередным триггером и без того встревоженного сознания.
— Соседка по квартире испортила мои вещи.
— Одежду? Так пусть возместит ущерб и купит новую.
— Нет, не одежду. Другое…
— Полин, я не в состоянии разгадывать твои загадки. Объясни, в чем дело?
— Я оставила свои… вещи на столе.
Кир хотел бы ругнуться, сил не осталось, но понимал, что только испортит все. Полина была готова поделиться чем-то личным, разве это не успех?
— Какие вещи? — удержавшись от грубости в голосе, задал вопрос Теклер.
— Мой блокнот.
— Так другой возьмешь.
— Ты не понимаешь.
— Еще бы.
Полина выпуталась из его рук, облокотившись спиной на противоположную стену коридора.
— Там рисунки. Там много моей работы, моих стараний, а она, соседка в смысле, опрокинула вазу и залила водой бумагу. Блокнот можно кинуть в мусорку, а Валя даже не чувствует вины. Хорошо, не стоило его там оставлять, но в спешке утром я забыла его. Случайно. А эта криворукая… Блин, я не могу там находиться.
— Так оставайся здесь. И вообще, тебе надо бы съехать от такой ужасной соседки.
— Я хочу, — быстро кивнула Поля. — Только куда переезжать? Снимать квартиру одной слишком дорого, а других знакомых, кому нужна соседка, у меня нет.
— Можно найти. Поль, раздевайся.
Девушка мгновенно вышла из своей тихой истерики, словно очнувшись от тревожного сна.
— В каком смысле «раздевайся»? А ты не обнаглел, Теклер?
— Я куртку имел в виду. Но если ты подумала о большем…
— Молчи.
— Ладно.
Полина уже потянулась к молнии, чтобы расстегнуть ее, но зависла.
— А что скажет Яр? Ему же явно не очень нравится такой расклад.
— Так
