и не было. Вместо этого налетает ужас. Дикий, пробирающий до самых костей, потому что понимаю, что ни черта я от него не освободилась и не переболела. Он во мне. Внутри каждой мысли и в каждом надрывном сокращении сердца.
— Уверена, ваш мужчина будет в восторге.
Ревность. Черная, как как самая непроглядная ночь, жгучая и болезненная. Она обрушивается всей своей невероятной мощью и придавливает к стулу. Даже если сейчас наступит конец света, я не смогу подняться и сделать спасительный шаг. У меня сил. Есть только ощущения.
Мне больно. Я давлюсь, слушая как размечтавшаяся румяная Эльвира по-дружески делится со Светланой планами на эту поездку.
— Скорее бы оставить всю эту суету и сбежать за океан. Бунгало на воде, ласковое солнце, скаты на мелководье и пальмы, как в рекламе шоколада…
Боже, я хочу туда! Вместо нее! Хочу этих проклятых скатов и пальм. С ним!
Меня выворачивает наизнанку от одной мысли, что уже завтра они улетают. И что все то, о чем сейчас бредит Вобла станет реальностью. Мальдивы, бунгало, кровать на побережье и небо полное звезд.
Я даже всхлипываю от отчаяния, но тут же отворачиваюсь, делая вид, что просто чихнула.
— Демид уже просто изнывает от нетерпения.
Козел этот ваш Демид! Козлина конченая!
Я ненавижу его! Ненавижу! За то, что никак не оставит меня в покое. За то, что даже внутри своей головы я не могу от него спрятаться.
Довольная Вобла забирает документы, тепло прощается со Светланой, остальным просто кивает и уходит. А я готова сдохнуть от боли, которая раздирает своими ядовитыми когтями.
Мне нужно что-то, что вернет уверенность в себе. Хоть какой-нибудь пластырь, чтобы склеить кровоточащие ошметки в груди. Что угодно. Кто угодно.
Поэтому тянусь за телефоном и отправляю короткое сообщение Алексею.
«Я согласна».
Ответ прилетает моментально.
«Спасибо, Солнце. Я так рад».
Я не рада. И я не солнце. Я — жалкая неудачница, которая не может отпустить свое прошлое.
Глава 7
— Я готова!
Хочу спросить к чему, но вовремя вспоминаю. Пятница, день Х, пока ехать на юг и полоскать свое туловище в соленой воде.
Элька восторженно пыхтит в трубку, а я криво смотрю на часы — еще только полдень, но чтобы успеть на самолет, надо уже сворачивать все дела и собираться.
Я бы, если честно, лучше поработал. Как представлю, что две недели придется сидеть на острове, так зубы сводит. Что там делать столько времени? Жрать, спать, вяло тискать Эльвиру и ловить на свой крючок скатов?
Я не умею отдыхать и точно сдохну там от скуки.
Две недели, мать вашу…Зачем я на это согласился? А главное почему?
Ах да, я в этот момент мысленно передергивал на духи Ежика, поэтому благополучно профукал момент, когда надо было сказать свое решительное «нет». Теперь сворачивать поздно, Эльвира уже при полном параде, набила целый чемодан купальников и кремов для загара. Солнце и пляж нас ждут. Ура.
Сваливаю на секретаршу целый ворох поручений, пытаюсь разобрать последние письма и документы, но в итоге машу рукой. Бесполезно. Работа никогда не кончается. Поэтому просто все выключаю и иду к Артуру.
— Я уезжаю.
— Хорошо, — он, не отрываясь, что-то делает в компьютере.
— Надолго.
— Угу, — продолжает заниматься своими делами.
— На две недели.
Вот тут он поднимает на меня удивленный взгляд, пытаясь понять шучу или нет:
— В смысле?
— В прямом. Летим с Элей греть жопы к морю.
— Внезапно. Сегодня что ли сорвались?
— Нет, — раздраженно жму плечами, — еще на той неделе.
— Предупредил бы. У нас тендер, приемка объекта…
— Я разве не предупреждал? — пытаюсь вспомнить, но в голове пусто.
Артур отрицательно качает головой.
Черт. Мне настолько насрать на эту поездку, что я даже не говорил и не вспоминал про нее.
— Что-то не вижу радостного предвкушения в глазах.
— П-ф-ф, — обреченно машу рукой и иду на выход, — в общем, звони если что. Я на связи.
Я очень надеюсь на его звонки, потому что реально боюсь, что за эти две недели тронусь умом от безделья.
Дома меня ждет радостная Эльвира. В честь такого события, как долгожданный отдых, она изменяет своему стилю, и вместо строгого классического платья, надевает что-то легкое, невесомое, с широкой юбкой и воланами по рукавам.
— Ну как? — крутится, демонстрируя себя во всей красе.
— Супер.
Эльвира действительно прекрасно выглядит. Такой образ ей идет. Она теряет ледяную непробиваемость бизнес-леди и становится нежнее.
Но все равно что-то не то.
Туфли по-прежнему жмут…
— Ты готов?
— Да.
Вру. Я даже еще не собирался.
Не глядя, кидаю в спортивную сумку какое-то шмотье и мелочи. Мне больше ничего не надо. Я ничего не хочу.
В груди тянет.
Что это за отдых такой, если на него собираешься как на каторгу?
Но я продолжаю тянуть кота за хвост. Не знаю на что надеюсь. На то, что в дороге накроет предвкушение или что белый песок, набившийся в задницу, вызовет у меня приступ радости и умиления. Не знаю.
Через полчаса выезжаем. Водитель уверенно снует между рядами, а мы с Эльвирой на заднем сиденье. Оба в телефонах. Не знаю, что смотрит она, а я по привычке проверяю почту, сводки и за каким-то лешим заглядываю в соцсети.
Страницы Вознесенской по-прежнему закрыты. Это снова вызывает глухое раздражение. Скрипнув зубами, я откидываю телефон на сиденье и начинаю таращиться в окно.
Две недели. Офигеть…
Проход через рамки, досмотр, регистрация и вип-зал ожидания. Все, как всегда.
Пока Эльвира бродит по магазинам, я глушу…кофе. Черный, как моя жизнь. И такой же горький.
— Рейс на Мале задерживается…
Утонув в мыслях, я пропускаю большую часть объявления и выныриваю только на последней фразе.
Зашибись. Еще и задержка.
Может это судьба? Или, наоборот, не судьба?
Спустя минуту прибегает взвинченная Эльвира:
— Ты слышал, Демид? Слышал?!
— Не пенься, — заказываю еще кофе. Сегодня точно накачаюсь им под завязку и не усну.
— Как ты можешь быть таким спокойным?! — возмущается она. Аж щеки заливаются румянцем.
— От моих нервов взлет самолетов не зависит. Так что не вижу смысла распыляться.
— Это невыносимо, — закатывает глаза и плюхается рядом со мной на сиденье.
— Эль, какая разница, сейчас вылетим
