наконец, нерадивого телохранителя, выступившего из темноты.
Сева зажал рукой глаз и был сейчас похож на летучего голландца из мультика про шарахнутую добрую губку и морскую звезду, облаченную почему-то в трусы. Господи, опять меня не туда заносит. Причем тут эти несчастные мультяшки?
– Так ты знаешь, где босс? – озадаченно спросил шкафообразный бодигард.
– Понятия не имею. Вообще не понимаю, почему ты сюда приехал? – ощерилась я, лихорадочно соображая, как сбить со следа этого непомерно любопытного парня, похожего сейчас на охотничьего сеттера. – Я что, похожа на няньку для зажравшихся нуворишей?
– Да нет, я, если честно, просто мимо ехал. И тебя увидеть захотел, – замялся Сева и стал похож на селедку под шубой. Вот реально, на его лице сквозь мертвенную бледность пятнами проступила свекольная краснота. – Дай, думаю, загляну на огонек.
Ни фига себе поворот! У меня челюсть отпала почти до пола, когда я старалась переварить свалившуюся на меня информацию. Надо же, мастер пикапа, блин.
– У тебя, может быть, шефа пытают, или убили уже, – завращала я глазами, наблюдая, как Сева снова меняет цвет на молочно-снежный, и вкрадчиво продолжила, – а может, режут сейчас на куски Завьялова.
– Блин, вот чего делать? – заистерил Сева. – Так хорошо мне работалось у хозяина мясокомбината, пока его не шлепнули. И окорок бесплатно, и мясцо парное. А с этого – все бумажки какие-то. Одни проблемы. Не начальник, а наказание. Куда хрен, туда и ноги, – схватился он за голову.
– Ты прям неизвестный герой, – захохотала я и, поняв, что легко собью дурака со следа, продекламировала: – «Знак ГТО на груди у него, больше не знают о нем ничего».
– Я в игры не играю, – гордо сказал Сева, – Г.Т.А там всякие не про меня. Хозяйственный я очень. Так что, Юлек, может, встретимся, сходим куда? – совсем забыв, что минуту назад страдал о потере работодателя, распушил он хвост, уставившись на меня синими, чистыми, похожими на пуговицы глазами.
– Согласна, – смалодушничала я, желая побыстрее избавиться от глупца, который не слышал виршей Маршака в детстве, не говоря уж о том, что кратковременная память у него, как у рыбки.
Котенок под пальто требовательно мяукнул.
– Завтра заеду, – расцвел Сева и сделал попытку меня приобнять, и – о ужас! – поцеловать в щечку. Пришлось вытерпеть, иначе он бы не свалил. – Все, Юльчик, со мной не пропадешь, – пообещал парень.
– Точно, но горя хватишь, – шепнула я, удостоверившись, что он все же отправился на поиски начальника, томящегося в моем шкафу. А с другой стороны – нормальный мужчина, сильный, а что глуповат – так это хорошо. Умными трудно управлять, а тут сто кило подчинения и покорности при правильном подходе. Да и по Сеньке шапка, как говорится. «Решено, встречусь с Севой. Пусть Завьялов знает», – убедила себя в правильности рассуждений.
Занятая этими мыслями, я поползла по заплеванной лестничной площадке в поисках ключей, выпавших из моей руки в разгар удара…
…В квартире, вопреки ожиданиям, было тихо, только Марусин скулеж давал понять, что она нервничает, а это случается крайне редко. Нервная система у моей собаки – каменюка. Убивать будут, она не чухнется. Разве только если будут совершать данное действо, забивая до смерти мешком с вкуснючим печеньем.
Маня сидела возле шкафа, не сводя взгляда шоколадных, вечно голодных – таких же, как у меня – глаз с двери. Я повернула ключ в замке, приготовившись к шквалу огненного напалма, которым Захар меня испепелит. Он спал. Сладко, подложив под голову мой любимый голубой лифчик, который сбился, и теперь был накинут одной чашечкой на голову моего Босса, как шапка. Вместо матраса наглец использовал шубу, купленную мне отцом и страстно мною ненавидимую. Ну да, мне жалко несчастных норок, с которых заживо содрали блестящую шкурку ради того, чтобы согреть мое необъятное тело. «Надо же, в самую пору, или у меня титьки огромные, или у Завьялова маленькая голова», – успела поразиться я, прежде чем он открыл глаза и уставился на меня полным праведного гнева и ярости взглядом.
– Симпатичненько, – хрюкнула я, – жалко, что у вас сиамского близнеца нет.
Завьялов вздрогнул, схватился за голову, и мне показалось, его разорвет. Глаза-омуты метали ошеломительные молнии, увидев которые Никола Тесла удавился бы от зависти. Блин, я неряха, конечно, и почему у меня белье всегда по полу валяется?
– Какого черта вы делали так долго? – прорычал Захар. – И бога ради, освободите меня от этого адова изобретения!
Только сейчас я заметила, что начальник пытается собрать мой бюстгальтер, но застежка зацепилась крючком за свитер на его спине и при каждом рывке украшала его новыми зацепками.
– Тут вы правы, – не стала спорить. – Знаете, когда я чувствую себя счастливой? – спросила и, не дожидаясь ответа, сама же и ответила: – Когда снимаю каблуки и лифчик.
Боже, что я несу? Смотрит на меня, как на умалишенную
– Не дергайте, ну, – приказала и сделала шаг вперед.
И откуда здесь взялись мои стринги, которые я купила в пароксизме безумного шоппинга? Блин, он их видел, хотя, наверное, вряд ли смог опознать в метровом куске колючего кружева эротичные трусишки. Подумал, небось, что это оружие массового поражения по типу пращи. Несчастный, столько потрясений за день.
– Как вы еще живы до сих пор при таком умении влипать в неприятности? – недовольно Завьялов. Понятно, с чего бы ему радоваться, я ж ему ногу оттоптала. – И уберите вашу чертову собаку, она мне все брюки обслюнявила.
Я посмотрела вниз на вцепившуюся своими кривыми зубами в дорогую ткань Марусю и приказала.
– Фу! Порядочные собаки не тащат в пасть, что ни попадя. И почему вы не позвонили никому? Мобильники никто еще не отменял. Давно бы уже вышли на свободу, – ехидно поинтересовалась, с удовольствием отметив, что начальник сморщил лоб, явно не зная, что ответить. – Я, честно говоря, думала, что застану здесь руины, ну или, по крайней мере, сломанную дверь.
– Не думаю, что вас бы это обрадовало, – пробубнил Завьялов, отстраняясь от меня. Я едва не взвыла от разочарования. – И потом, ваша собака так смотрела на меня, когда я пришел, что я просто испугался, что она меня сожрет. И телефон я забыл дома, – нехотя буркнул он.
Надо же, сам башка дырявая, а виновата я.
– Жаль, я бы с удовольствием посмотрела на ваши обглоданные косточки, – кровожадно оскалилась.
Моя злость легко объяснима: только сейчас я заметила, что все мои вещи, ранее валявшиеся в творческом беспорядке, теперь висят на плечиках ровными рядами, как солдаты на плацу. И даже ворох белья, состоящий из
