выпрыгнул из машины, достав пистолет, и начал стрелять. От звука выстрелов мирный кампус превратился в адскую дыру. Раздались крики, люди разбегались в разные стороны, спасая свои жизни.
Их паника сыграла нам на руку. Они врезались в телохранителей Марселлы, замедляя их, пока те пытались добраться до нас. Я подбежал к принцессе и ее жениху. Тот выхватил пистолет, но я оказался быстрее и ударил его кулаком с кастетом прямо в лицо. Кровь хлынула из его носа и рта, он упал на землю. У меня не было времени разбираться с ним, особенно когда весь план летел к чертям. Счет шел на минуты, прежде чем десятки солдат Семьи явятся на защиту Марселлы. Я знал, что произойдет, если они доберутся до меня. Они передадут меня Витиелло, и то, что он сделал с моим отцом, будет выглядеть как детская забава по сравнению с тем, что он сотворит со мной за нападение на его драгоценное чадо. Но этому не бывать.
Когда я наконец схватил Марселлу за руку и дернул на себя, уже ничто не имело значения. Потрясенный взгляд ее огромных голубых глаз сбил меня с ног. Ее глаза встретились с моими, в них мелькало удивление, а не страх. Голубизна ее радужки усиливалась благодаря более темному внешнему кольцу. Инстинктивно она прижалась к моей груди. И меня окутало облаком ее экзотических духов, чего-то нежно-сладкого, но в то же время пряного. Она была еще ниже ростом, чем я предполагал. Даже на своих высоких каблуках она доставала мне только до носа. Прежде чем она успела среагировать, я прижал платок, пропитанный хлороформом, к ее рту. Веки Марселлы опустились, и она ослабла в моих руках. Перекинув ее через плечо, я побежал к фургону. Гуннар продолжал стрелять в телохранителей, у которых не было выбора, кроме как искать укрытие, даже если страх перед гневом Витиелло делал их безрассудными. Положив Марселлу в грузовое отделение фургона, я закрыл дверь и перелез на пассажирское сиденье. Затем подал сигнал Гуннару, он запрыгнул в машину и нажал на газ.
– Я попал в одного из них.
Он протянул мне пневматическое ружье, и я взял его на случай, если придется разбираться с преследователями. Вскоре кампус пропал из вида, и Гуннар направил машину на парковку, где мы сменили ее на другую. Новый фургон с логотипом прачечной принадлежал члену семьи одной из старушек. Я сомневался, что Эрл сказал им, для чего он нам понадобился. Его совершенно не волновало, доберется ли до нас Витиелло, пока наш план работал. Незначительные сопутствующие потери.
Марселла даже не пошевелилась, пока я переносил ее из одной машины в другую.
Спустя тридцать минут, когда я убедился, что за нами нет хвоста, я положил пневматическое ружье на пол. Белоснежка потихоньку приходила в себя, стонала и корчилась так, что это напомнило мне вчерашний сон. Я повернулся на сиденье, чтобы наблюдать за ней. Доза, которую я дал ей вдохнуть, была не очень сильной. Ее черные ресницы затрепетали на фоне фарфоровой кожи. Раньше я был почти на сто процентов уверен, что ее фотографии отредактировали, но теперь, находясь так близко к ней, я понял, что Марселла Витиелло была так же великолепна, как и на фотографиях в своем «Инстаграме» [7] и в прессе. Мне пришлось бороться с желанием придвинуться ближе, прикоснуться к ней и узнать, правда ли ее кожа такая гладкая, какой кажется. Тот короткий миг, когда я схватил ее, пролетел в мгновение ока, и у меня не было времени, чтобы обратить на это внимание.
Она резко открыла глаза и посмотрела на меня пронзительно и бесстрашно. Я замер, ошеломленный силой ее взгляда и тем, как он сковал меня и не отпускал. К счастью, этот момент быстро закончился. Ее глаза закатились и закрылись, и я вздохнул с облегчением, освободившись от ее пронзительного взгляда. Черт.
Мы сменили еще две машины, прежде чем добрались до нашей новой базы клуба, находящейся к северо-востоку от Морристауна. Как только мы проехали ворота из проволочной сетки, мое сердцебиение начало замедляться. Я был готов к тому, что Витиелло и его солдаты нападут на нас. К этому моменту Марселла уже начала шевелиться, но еще не пришла в себя, заставляя оставаться настороже. На этот раз я не совершил ошибку, взглянув на нее снова.
Эрл ждал на крыльце старого фермерского домика, скрестив руки на груди. Он получил мое сообщение об успешном похищении. Я выпрыгнул из фургона и поднял вверх большой палец, подав дяде знак, а затем открыл дверь грузового отсека. Марселла сидела, обхватив себя одной рукой. Откинув голову назад, она пристально смотрела на меня, когда я приблизился к ней.
– Пора заселяться в твое временное жилье, мисс Витиелло.
Я наклонился, чтобы поднять ее, но она отползла назад.
– Не прикасайся ко мне своими грязными руками.
Она нацелилась ударить меня между ног, но я схватил ее за лодыжку и дернул на себя прежде, чем она успела всерьез навредить. У нее явно не было никакого опыта борьбы, поэтому мне не составило особого труда вытащить ее из фургона. Когда я попытался опустить ее на землю, чтобы она могла идти самостоятельно, Марселла решила ударить меня по голени.
– К черту, сука.
Ее возмущенные голубые глаза пронзили меня. Наверное, никто раньше не называл ее сукой, и обычно я не использовал это слово, но она по-настоящему взбесила меня.
– Иди сама, или я перекинула тебя через плечо так, что мои братья смогут увидеть твою дерзкую попку.
Она напряглась, и у меня появилась возможность поставить ее на ноги и, схватив за руку, потащить за собой. Марселла пыталась вырваться из моей хватки, но я только крепче сжал пальцы на ее предплечье, рыча:
– Хватит.
Она вздрогнула от испуга, ее губы сжались в тонкую линию. Упертая, но, по крайней мере, она последовала за мной без боя.
Эрл спустился на три ступеньки и встретил нас на полпути.
– За вами никто не следил? – спросил он, просканировав Марселлу с головы до ног.
Она содрогнулась. Я не знал, было ли это из-за Эрла или из-за того, что она наконец поняла, кто мы такие. В отличие от нас с Гуннаром, Эрл надел свою жилетку с большой нашивкой «Мотоклуб “Тартар”» на спине и поменьше спереди.
– Никто не следил, не переживай. Мы были осторожны, – ответил я. Затем направился в дом, но Эрл поднял руку, останавливая меня.
– В собачью конуру, – приказал он, резко кивнув в сторону ряда клеток, расположенных вниз по склону от дома.
Я замешкался, мои брови сошлись на переносице.
Эрл предупреждающе посмотрел на меня.
– Покажи шлюхе ее законное место.
Марселла напряглась и, когда я начал тащить ее в сторону псарни, снова стала отбиваться. В конце концов мне это надоело, и я перебросил ее через плечо, как и обещал. Она была легкой, но недостаток веса компенсировала гибкостью и укусами. Она пыталась царапать мои шею и руки, каждый сантиметр кожи, не прикрытой одеждой.
– Ты пожалеешь об этом! Мой отец тебя убьет.
Стойко выдерживая натиск ее ногтей, я пробормотал:
– Не сомневаюсь, что он расчленит меня, но я не предоставлю ему такую возможность.
Когда мы добрались до собак, они поприветствовали нас лаем. Псарня была одним из новых дополнений к территории. Эрл
