этот раз открыто, без страха и пренебрежения, словно что-то решает для себя. А я впервые так глубоко тону в ее зеленых, но сегодня таких холодных глазах. Я, сука, захлебываюсь в них.
Королева все же подает мне руку, выходя из машины. Веду Яну ко входу в ресторан. За время нашей поездки ее настроение кардинально поменялось. Не плачет, не дрожит. Холодная, как снежная королева. И абсолютно пуста ко мне.
Беру для нас отдельную комнату, чтобы остаться наедине, без публики вокруг. Милая девушка с лучезарной улыбкой проводит нас в комнату в восточном стиле. Низкий стол, диваны, множество подушек, потолок, драпированный шелком. Комната небольшая, окно закрыто тяжёлыми шторами, приглушенный свет. Интимно. То, что надо.
Помогаю Яне снять пальто, случайно касаюсь пальцами ее шеи. На самом деле неслучайно. Я ворую у нее прикосновения. Не реагирует. Отходит от меня, присаживаясь на диван, откидываясь на подушки.
— Наш повар сегодня… — начинает официантка.
— Просто оставьте винную карту, меню и принеси нам чай, большой чайник, — велю я, отсылая официантку. Девушка быстро кивает и удаляется, прикрывая дверь.
Хочется сесть с ней рядом, чтобы немного подышать медовым дурманом. Но придерживаю коней, располагаясь напротив. Она со мной в ресторане, в отдельной комнате, – это уже много. Устраиваюсь удобнее, тоже откидываясь на подушки.
— Расскажешь?
— Нет, — ухмыляется, снова холодно.
Какая ты можешь быть разная: то рыдаешь, как маленькая девочка, то окатываешь меня высокомерием и пренебрежением. А я хаваю все. Потому что запал.
— Я могу помочь, — предлагаю я.
А она язвительно улыбается. Бьет по самолюбию. Снова это высокомерие, которое хочется стереть с ее лица. Прикрываю глаза, стараясь дышать ровнее.
Нам приносят чай.
— Готовы сделать заказ? — приветливо интересуется официантка.
— Яна? — предлагаю женщине сделать заказ первой. Отворачивается к окну. Ну что же, мы не гордые, беру винную карту.
— «Мартини Бьянко», лед и лайм отдельно, — я помню, что она пила год назад, когда впервые увидел и с ума сошел. — Голодна? — обращаюсь к Яне. Качает головой. — Сырную нарезку, оливки, фрукты и тарталетки с икрой, — накидываю закусок.
Девушка кивает и быстро удаляется.
— Ты только скажи, кто обидел? — продолжаю диалог. Но это, сука, монолог. Моя снежная королева отморозилась. — Я так понимаю, проблемы с Тарасом, тяжёлый развод? — спрашиваю в лоб.
Ну скажи мне хоть что-то!
— А ты, я смотрю, осведомлен, — кидает она мне. — Много нарыл? Зачем тебе мои ответы, когда ты их знаешь? — снова заглядывает мне в глаза, смотрит, изучая, и я вкладываю в свой взгляд всю одержимость ей. — Вот вы все такие! — фыркает, снова откидывается на спинку, прикрывая глаза.
— Какие? — мой голос тоже леденеет, не могу контролировать эмоции.
— Для вас нет границ, вы все собой заполняете, вторгаетесь в личное пространство, вытесняя все, залезаете в душу и выворачиваете ее наизнанку. Вам нужна безграничная власть над женщиной. Чтобы управлять, как марионеткой. Но вы не умеете играть в эту игру, в конце концов, вы ломаете свою игрушку и выкидываете на помойку, — усмехается, прикрывая глаза ладонью.
— А… — замолкаю, сжимая челюсть, потому что в комнату снова входит официантка, составляя на стол наш заказ.
— Разлить мартини? — интересуется она.
— Нет, я сам! Свободна! — выходит грубо, обычно я не хамлю обслуживающему персоналу. Я вообще не такой, я заигрываю со всеми милыми девочками, просто потому что такой характер. Но сейчас раздражает все, что отвлекает от моей холодной королевы.
Накидываю в ее бокал лед, дольку лайма, заливая мартини. Я помню, что она любит именно так, пододвигаю к ней бокал. Сам не пью. Я за рулём, но даже не это главное, я боюсь слететь с катушек под алкоголем и сломать ее, как ту куклу, о которой она мне только что вещала. И ведь она права. Да, я хочу заполнить ее собой и залезть в душу. Но ломать не хочу, нечего тут ломать, какой-то ублюдок сломал все, что можно.
— Да, я вторгся в твое личное. Прости. Но… — потираю подбородок, смотря, как ее губы прикасаются к стеклянному бокалу, как отпивает несколько глотков алкоголя, как ее пальчики поглаживают ножку бокала, и, мне кажется, ничего эротичнее в жизни не видел. — Сломать не хочу. Хочу помочь, понять, прикоснуться. Хочу…
— А я не хочу! — перебивает меня, взмахивая рукой. — Ни помощи, ни чтобы лезли в душу, ни уж тем более чтобы ко мне прикасались. Не. Хо. Чу! — агрессивно проговаривает мне по слогам. — Не лезь ко мне! Слишком дорого мужчины берут за свои услуги, не рассчитаюсь, — смеется так язвительно, словно издевается надо мной.
— Я, правда, запал… — иду ва-банк, стараясь не повышать голос, не отвечать агрессией на ее агрессию, хотя внутри все кипит. Меня снова отшвыривают, как щенка, пренебрегая. — Давно, — сглатываю. Я, сука, впервые признаюсь женщине. Раньше мысли такой не возникало. «Детка, ты, пи*дец, как меня заводишь» и пошлости похлеще – не считаются. — Еще тогда, в клубе, с первого взгляда. Да, хочу. Да, многого хочу. Впервые со мной такое. Солгу, если скажу, что предлагаю помощь просто так. Ты права, мужики ничего просто так не предлагают. Но я не обижу.
Она молча допивает мартини, рассматривая меня и склоняя голову. Взгляд нечитаемый, но теплоты и интереса ко мне там точно нет.
— Все сказал? — уже как-то грубо отвечает она. — Свое «хочу» удовлетвори с другими. Думаю, желающих достаточно. А меня не трогай. Мужчин для меня больше не существует. Я пустая для вас! Прекрати следить и смотреть на меня, как на кусок мяса. Ненавижу вас за это! — выплывает мне, словно поливает ядом.
Торопливо поднимается с места, хватает сумку и выбегает из комнаты. Дёргаюсь за ней, снося со стола бутылку, выбегаю. Для того чтобы догнать и наказать за пренебрежение, грубость, за то, что отвергла, унизила, как мужчину, плюнула в меня и мои чувства. Но останавливаюсь на крыльце ресторана, прикуривая сигарету и наблюдая, как от меня убегает женщина, которая запала в душу.
Да на хрен? Пусть, сука, бежит и желательно подальше. Не хочет быть моей королевой, пусть продолжает мыть полы. Я такие предложения два раза не делаю. Точнее не выворачиваю душу.
