Наступит облегчение, но симптомы не исчезнут полностью. Они пройдут через некоторое время.
Шейн услышал, как захлопнулась входная дверь.
Бар «Город внутри города» находился в помещении бывшего публичного дома. В центр зала спускалась помпезная лестница, ступени которой покрывала широкая красная дорожка. Стены украшали выразительные изображения, сложенные из разноцветной плитки и камушков. Столики в центре окружали мраморные колонны. Модная публика заходила сюда пропустить стаканчик перед ночным клубом. В субботние вечера до зари диджеи крутили свою громкую, навязчивую музыку. Люк Райт любил это место, потому что «Мохито» здесь стоило всего восемь евро, а полпорции и того меньше – три с половиной.
Запах жареного лука и рыбы с картошкой приятно щекотал ноздри. Восемь евро отделяли брата Шейна от ощущения сытости. В животе противно урчало, но денег не было. Он потер переносицу, все немного кружилось.
То, что он сделал было просто ужасно. Его настигнет страшная кара, когда все раскроется. Интересно, что ему за это будет? Люк усмехнулся и выпил еще. Брат никогда не простит его. Никто бы не простил. Жутко, отвратительно и немыслимо. Противный холодок из смеси стыда и вины пробежал по спине. Он выпил еще. Это ощущение страха растворилось в странном удовлетворении. Новая пассия брата буквально сбила Люка с ног своей красотой. Он никогда не встречался с цыпочками такого уровня. Что-то вроде дорогостоящей тачки или пятизвездочного отеля. Люк увидел ее и потерял дар речи, стоял как дурак, разглядывая, даже немного протрезвел.
Он сделал все правильно! Ему было это нужно. Люк ударил себя в грудь, будто разговаривал с кем-то. Но за барной стойкой сидело всего несколько парней и те были на довольно приличном расстоянии. Сделать нечто такое, что разрушит блестящий мир братца — неповторимое удовольствие. Шейн — гений, его работы вдохновляют. Он понятия не имеет какого это быть тенью. Именно поэтому он должен страдать.
Когда Шейн заболел, Люк почувствовал необъяснимое облегчение. Звучит довольно подло, но врать себе Люк не привык. Лучший из братьев, талантливый, великолепный Шейн оказался с червоточинкой. Какая трагедия.
* * *
Марта поднялась по ступеням широкой, окаймленной невысоким барьером и вымощенной плитами ракушечника, лестницы. Наверху стоял Шейн с секундомером.
Испытывая легкий стыд за свой поступок, она нежно улыбнулась.
— Броссар — две минуты тридцать пять секунд, — нажал на кнопку секундомера Шейн, брови сошлись на переносице, синие глаза метали молнии.
Даже не взглянув на Марту и вытащив из-за пояса джинсов толстую тетрадку, Шейн начиркал несколько цифр ручкой, что держалась у него за ухом.
— Он завел журнал опозданий, — прошептала Мика, помахав Марте из-за спины фотографа.
Шейн исчез в проеме двери, даже не поздоровавшись.
— А еще он назвал новую модель – пучеглазой улиткой, — забрала Мика у Марты пиджак.
— Это что-то новенькое.
— Нгуен, Броссар, — снова появился Шейн, — вы планируете трындеть или работать?
Слово «трындеть» у него получилось особенно сочным, сделав на него ударение он как мог подчеркнул никчемность обеих женщин. Каменное выражение лица не оставляло вопросов. Он уставился на Мику:
— А ну марш фотографировать интерьер! — топнул ногой, да так громко, что девушку буквально сдуло с лестницы.
Марта передумала извиняться. Он ненавидел ее за баллончик и поэтому решил достать всех окружающих.
— Можно подумать, что у тебя месячные, но учитывая, что это технически невозможно, смею предположить, — Марта театрально задумалась, — что у тебя, как бы это назвать культурнее – «недолюбленность»!
Циничная надменность сменилась раздражением. Шейн поджал губы и задрал подбородок:
— Ты уволена!
— Ха-ха! – хлопнула в ладоши Марта, подойдя к Шейну вплотную, — определить кто из нас босс задача непростая, месье Райт.
Звонкий звук ее ладошек заставил Шейна моргнуть.
— Я фэшн-редактор, креативный директор и продюсер в одном лице. Я подбираю стилистов, ищу место для съемки, составляю расписание, организую питание!
— А я фотографирую, — спокойно парировал Шейн, сделав шаг навстречу.
Теперь грудь Марты упиралась в его широкий торс:
— Без меня ничего не будет.
Он поставил руки на пояс, взглянув на нее сверху вниз. Марту накрыло странной смесью из вожделения и злости. Она изучала его губы, желая прижаться к ним. Именно так парчовый сом присасывается к стеклу аквариума и чистит-чистит его от водорослевых обрастаний. Просто необходимо прокусить нижнюю губу Шейна до боли, почувствовать вкус крови, но при этом не отлипать ни на секунду, чтобы их тела стали единым целым. Наглость Шейна бесила Марту. Такая странная парадоксальная злость на его хамство, выражающаяся в желании тереться о его горячее тело. Собственная слабость возмущала Марту даже сильнее, чем сам Шейн. Именно поэтому она задала вопрос, который оказался гораздо хуже поступка, совершенного ею у него дома:
— Что у вас с глазами, месье Райт? — отразив его позу и уперев руки в бока, толкнулась вперед Марта.
— Аллергия, — прошипел сквозь зубы Шейн.
— Я знаю хорошую мазь.
— Тогда намажь ей свой язык, надеюсь, она щиплет! – развернулся Шейн.
— Что? — возмутилась Марта, следуя за ним.
Но в шикарной гостиной во французском стиле, выбранной Мартой специально для фотосъемки, яблоку было некуда упасть. Разозлившись до чертиков, она лишь сжимала кулаки, не имея возможности продолжить их перепалку. В большой комнате, наполненной сдержанной роскошью, стояла тишина. Пастельную палитру стен, потолков и обивки, дополняла резная мебель. Между винтажными элементами интерьера располагались осветительные приборы. На паркетные полы бросили одеяло и несколько подушек. Шейн стоял около украшенного позолотой камина.
— Вводится система штрафов! – громко объявил он, разворачиваясь к коллегам.
От чеширского кота, способного соблазнить даже крышку унитаза, не осталось и следа.
— За опоздание – штраф!
Марта громко зевнула, прикрыв рот ладонью.
— За вторую чашку кофе – штраф, — продолжал Шейн, — за курение возле площадки – штраф! Если нужно отработать два комплекта одежды, значит мы обязаны сделать это!
Кутаясь в махровый белый халат, рядом с Мартой присела шикарная брюнетка.
— Мне говорили, будто с ним приятно работать, что-то не верится, — шепнула длинноногая красавица с идеально-уложенными локонами.
Марта ни секунды не сомневалась, что перед ней будущая любовница Шейна. Впервые за время совместной работы эта мысль ее опечалила. Отчего-то стало противно.
— А ты как думала? Лауреат престижной премии. Заслуженный фотограф всей галактики, — еще раз зевнула Марта. — Мне так даже больше нравится, хоть на ютьуб снимай.
— За
