не получалось так точно передать настроение песни. Дверь в ее гримерку была приоткрыта, и я увидела, что там сидит Максим – вот уж с кем мне сейчас не хотелось встречаться. Я сделала шаг назад и тут же уткнулась в чье-то плечо. Я обернулась и увидела улыбающееся лицо Кота. Он был в концертном кожаном костюме, волосы покрыты густым слоем лака, что не мешает им непослушно падать на лоб. Если честно, я уже не надеялась его увидеть, кроме как на сцене, и я искренне улыбнулась ему в ответ.
– Замечательные стихи, вот в чем секрет успеха Полины, – он подмигнул мне.
– А знаете, Александр, в ваших рядах поклонниц прибыло, – я сделала шаг к стене. Мы стояли слишком близко, вокруг пробегали люди, но, видимо, они уже привыкли, что Кот с кем-нибудь болтает.
– Это та пожилая дама в первом ряду? – он прижал ладонь к стене, прямо возле моих волос, голову склонил так, чтобы заглянуть в глаза.
– Не угадали, – мое внимание отвлекали выбившиеся пряди волосы, так и хотелось коснуться их рукой.
– А мы разве не на «ты»?
Отлично! Он собирается перейти на «ты». В последний день, который мы видимся.
– Как вам будет угодно, – я хотела повернуться и уйти, но он преградил мне путь выхода, выставив вперед левую руку.
Я возмущенно взглянула на него и испугалась – в карих глазах вспыхнул огонь. Обстановка не из веселых. В это время Максим вышел от Полины. Он хмуро покосился на нас двоих и быстрым шагом ушел прочь. Кот тяжело сглотнул и медленно сделал шаг назад. Я хотела поскорее уйти, но так и стояла, прижавшись к стене. Мне было страшно, но от этого какое-то чувство удовольствия рождалось во мне. Он не сводил с меня глаз, а я стойко держала этот вызов. Тут девушка-гример подбежала к нему и попросила расписаться в блокноте. Судя по количеству автографов на одной странице, она была из бывалых коллекционеров. Воспользовавшись этим моментом, я поспешила зайти к Полине.
– Это было бесподобно! – я обняла подругу, в ответ она поблагодарила меня за то, что имеет возможность не только петь мои слова, но и чувства. Потом мы снова обнимались – эти теплые мгновения заслоняли меня от колючих событий сегодняшнего дня.
В самолете Максим сел на место Полины, рядом с Анатолем. Всех, кроме нас с Полиной, это насторожило – даже когда мы расставались, то ни разу на людях не сторонились друг друга.
– Кто он? – Полина написала маркером в журнале про животных, который успела прочитать. Мы вели тайную переписку, когда нас могли услышать.
«Ты о чем?»
«Тот, из-за кого ты перестала общаться с Максимом»
В ответ я нарисовала три точки, а потом вопросительный знак.
«И встала на каблуки». Полина нарисовал рядом человечка на ходулях.
«Этот тип был рядом, а я не заметила, как вспыхнула LOVE»
Я пожала плечами.
Полина перелистнула страницу и долго что-то писала.
«Максим? Из-за приезда его Ксюши ты не хотела быть рядом с ними, но не забывала наряжаться. Таким образом ты пытаешься вернуть его???»
Я нарисовала грустный смайлик.
«Лео?»
Я рассмеялась, но изобразила отрицательный ответ, тот же грустный смайлик.
«Анатоль?!!!!»
Тут я смеялась во весь голос. Так, что на нас обернулся Анатоль.
«No!». Смайлик прилагался.
– Не может быть! – она лихорадочно листала журнал, а потом передала его мне.
Никаких подписей. Только фотография сиамского котенка.
Я ничего не ответила, молча закрыла журнал и положила его себе на колени.
– Вот дьявол! – Полина ругалась, больше того – она была в ярости.
В принципе, я бы такими же словами могла описать то, что происходило в эти четыре дня.
Дом, балкон, кофе со сливками, десятки исписанных листов – так проходили недели. После того, как я проводила родителей, ни разу не выходила на улицу. Три дня назад приезжала Полина, накормила меня вкусной пиццей. Она понимала, что эти мои мучения выльются в неплохие стихи, но затворничество не одобряла. Насильно вытянуть меня из дома у нее не получалось, а больше было некому. Максима я не видела уже две недели. За окном сентябрь, каждые выходные, как по расписанию, идет дождь. Я, как листва на деревьях, совсем пожухла. Полина говорит, что я похудела килограммов на пять, не меньше. Не знаю, не взвешивалась. Сейчас меня не тревожит мой внешний вид – хочется хандрить, писать стихи и смотреть концерты Кота. В интернете тысячи его фотографий, видео из жизни – он запечатлевает каждый день на камеру смартфона. Странно, но при мне он не сделал ни одной фотографии. Хотя есть снимки из Сочи – в баре, на концерте, репетиции. И на пляже. Это тот вечер, когда мы с Лео и Максимом свалились в море. Еще его сфотографировали с Ксюшей на мотоцикле. Со мной ни единого снимка, как будто никаких встреч и не было. Так даже лучше – иначе смотрела бы сейчас на нас двоих со стороны и рыдала горькими слезами.
На место Максима в группу так никого и не нашли, зато было решено записать дуэт Полины с Котом. Песню написал продюсер Кота, она в его рок-стиле. Работа должна была начаться через пару дней, когда Кот вернется из Америки. А еще польское издательство подписало контракт на перевод моего второго сборника стихов. В октябре меня ждала поездка в Варшаву, где состоится презентация книги для польских читателей. В целом, мне грех было впадать в безвылазную депрессию, но Кот слишком больно ранил мое сердце.
Сегодня был день рождения Полины и Максима, поэтому мне пришлось выбраться из своей обители.
Мероприятие проходило за городом, в доме Больмана. Юбилей своей любимицы он решил провести в узком кругу, по его мнению, это было 70 человек. День выдался солнечный, гости танцевали под открытым небом, а круглые столики были размещены под густыми березами, отчего создавалась атмосфера бардовских походов. Я нашла Полину в окружении девушек из популярного трио, они что-то оживленно обсуждали.
– С днем рождения! – я обняла подругу, вручила ей подарок – это была пляжная сумка с ее изображением, украшенная ракушками и жемчужными бусами. Напоминание об отдыхе на море.
– Ручная работа, с ума сойти, – она обняла меня и звонко чмокнула в щеку.
– Где Максим? – я оглядывалась по сторонам.
– О, мой старший брат, – Максим всегда делал упор на то, что он родился раньше Полины, – он, наверно, с детьми гуляет.
Детьми мы называли собачек Больмана. Он обожал спаниелей, которых у него было около двенадцати. Как-то Максим купил ему парочку
