я не особенно успела качественно все рабочие вопросы закрыть, и потому сегодня приходится стараться.
Я пытаюсь переключиться исключительно на основную задачу, показательно коротко, грубовато даже, отвечая на бесконечные вопросы, оханья и предложения Лауры. И страшно жалею, что рассказала ей о произошедшем. Не все, конечно, далеко не все.
То, как Азат целовал меня насильно за закрытыми дверями конференца, я никому никогда не расскажу. Во-первых, при одном воспоминании об этом, кровь приливает к щекам… И не только щекам. И мысли начинают путаться.
Мое глупое тело помнит своего хозяина.
Ужас какой.
Ну, и в очень серьезных вторых, моя подруга, узнай только про домогательства на рабочем месте, не остановится, пока не доведет ситуацию до логического финала. То есть, до моего обращения в полицию и огромных разборов произошедшего на самом высоком уровне.
Харрасмент, особенно, если в нем замешан один из акционеров крупной корпорации, слишком серьезное явление, чтоб на него не обратили внимание руководители и другие акционеры. Уж мне ли не знать! По своей специальности я изучала много информации по способам реагирования и нивелирования таких ситуаций. И законодательство здесь на моей стороне, безусловно.
Но проблема в том, что, вне зависимости от положительного решения суда, если, не дай Всевышний, он будет, в компании я работать вряд ли буду. Просто потому, что, в отличие от той же Лауры, понимаю, какого уровня давление может быть на неугодного сотрудника. И как легко можно его заставить уволиться по собственному желанию. Так, что ни один суд не подкопается.
Тут, как говорится, достаточно настоять, чтоб работник строго следовал своему трудовому договору… В котором много чего нарисовано идеального… Везде. Даже тут, в “ЮМИ”.
А еще я знаю, что, после такого громкого скандала, а, учитывая положение Азата, скандал будет громким, меня не примут на работу ни в одну приличную компанию.
Будут отказывать по самым разным, законным, естественно, причинам, внесут в негласные черные списки, как скандалистку и неблагонадежную сотрудницу…
Конечно, я могу встать в позу и бороться, как это сделала бы, например, Лаура, приди кому-то в голову дурная идея ее заставить заниматься сексом, когда ей не хочется.
Но я не боец. Вот совсем. И у меня Адам. Мне надо думать о нем, беречь силы и энергию для сына.
И потому я просто буду спокойно работать, выполнять свои обязанности, как и до этого… И, конечно же, избегать встреч с Азатом.
Благо, у нас не пересекаются сферы деятельности. И этажи.
Да и уедет он, наверно, вскоре… Что ему тут делать? Дома жена ждет. И, может, ребенок… Вдруг, он женился сразу после моего побега? Ему же все равно, на ком… Кого родители подобрали, ту и взял в дом…
Думать об этом почему-то неприятно, хотя должно быть все равно.
Я подмечаю в себе эту позорную эмоцию, злюсь и с большей силой барабаню по клавишам.
— Да оторвись ты уже от своей работы, — раздраженно говорит Лаура, заметив, что я не слушаю ее пространных рассуждений о свободе личности от посягательств, о том, что история с пленением плохо скажется на репутации компании, а потому, быть может, главные акционеры, люди крайне щепетильные в этих вопросах, решат прекратить сотрудничество с компанией Азата…
В общих чертах, говорит подруга все то, над чем я сама лихорадочно размышляла половину ночи, в итоге и приняв решение не высовываться.
Позиция непротивления для Лауры — что-то непостиживое, а потому она, уловив мои твердо сжатые в упрямом протесте губы, только распаляется и начинает настаивать, приводя все новые и новые аргументы для похода в полицию.
Лаура — специалист по связам с общественностью, стажер и, откровенно говоря, не особенно трудолюбивый и ценный сотрудник, а потому она просто не может спрогнозировать, чем такое развитие ситуации обернется лично для меня. Даже если я сейчас ей озвучу варианты, она посоветует бороться.
Так что…
— Тебя на рабочем месте не потеряли? — перебиваю я ее, устав выслушивать и делать вид, что воспринимаю информацию.
Лаура замолкает, хлопает ресницами, а потом выдыхает:
— Боже, Нэй… Иногда я тебя не понимаю…
— Ничего, так бывает, — нейтрально отвечаю я, улыбаясь в качестве извинения за резкость, — прости… У меня много работы.
— Хорошо… — сдается моя неугомонная подруга, — но, Нэй… Пообещай мне… Если он хоть что-то тебе скажет плохое… Или сделает… Или… Ты мне сразу скажешь. Поняла? Сразу! Ты же знаешь, я найду на него управу! В конце концов, не в своей банановой республике находится! Должен соблюдать законодательство нашей страны!
Вырвав у меня нужное ей обещание, Лаура убегает к себе в опенспейс на третьем этаже.
А я выдыхаю.
Безусловно, я благодарна подруге за то, что помогла мне, за ее беспокойство и постоянное участие в моей жизни… Но иногда это некоторым образом чересчур…
Я опять погружаюсь в работу, стараясь не обращать внимания на постоянно всплывающие на рабочем столе напоминания о срочных вопросах, которые надо решать… И это помимо тех, что со вчерашнего дня висят… Надо ускориться! Надо!
Занятая работой, не сразу замечаю, что в окне внутренней связи висит еще одно непрочитанное письмо.
От Боба, моего начальника, с требованием подняться к нему в офис.
Почему-то горящее красным на экране сообщение тревожит и заставляет сердце биться чаще. Интуиция говорит, что это — не к добру, в свете вчерашнего происшествия… Не к добру.
— Нэй, отлично, что так быстро среагировала, — Боб улыбается со своего рабочего места, но взгляд мой скользит сразу в сторону, к окну, где черной, угрожающей громадой высится мой бывший муж.
Всевышний, какая я все же наивная! Всерьез думала, что, если сидеть тихо и никуда не выходить, то беда минует? Он про меня забудет, отстанет?
Ежусь от пронизывающего, черного до жути и сердечного приступа, взгляда, но только выше задираю подбородок, приветливо отвечая на улыбку начальника.
В конце концов, может, зря напугалась… Может, это обычный рабочий момент, а то, что Азат тут присутствует, просто совпадение…
— У господина Наракиева возникли вопросы по твоей сфере.
Нет. Не зря. Не совпадение.
Тихонько отвожу руки назад, чтоб успеть смирить внезапную дрожь, отвечаю ровно и благожелательно:
— Боб, я бы хотела, чтоб дополнительные вопросы мне сначала скидывали на почту… Или в чат. Трудно вот так, сразу , без подготовки… И работы у меня много…
— Не кокетничай, Нэй, — отмахивается Боб, — ничего тебе не трудно. Ты
