Начал целовать ее, страстно, раздвигая ее губы своими губами, вторгаясь в ее рот своим языком. Резкая боль отрезвила меня.
— Ты зачем меня укусила? — взревел я, чувствуя на губах привкус крови.
— Отпусти, — заорала она.
Я посмотрел в ее глаза. Зрачки расширены, дыхание сбилось, уже хотел и вправду ее отпустить, я же не насильник, в конце концов, но почувствовал, что ее руки лежат на моих плечах, даже не пытаясь оттолкнуть.
— Признайся, ты ведь и сама меня хочешь, — улыбнулся я.
— Ты с дуба рухнул? — насмешливо сказала она, — Отпусти меня, иначе всю жизнь будешь ходить без детородного органа.
Я опять наклонился и впился в ее губы. Ну, ради такого можно и рискнуть некоторыми важными органами.
Почувствовал, как ее кулачки начали колотить по моим плечам, груди, спине, даже по затылку. Но я продолжал целовать Миру, так как будто провел в пустыне месяц и наконец-то обнаружил воду. Страстно, не обращая внимания на боль, и в то же время нежно. Руки поглаживали ее бедра. Короткое платьице задралось. Есть хоть что-то положительно в этом платье. Руки коснулись обнаженной кожи живота и бедер. Воздуха не хватало, немного сдвинувшись ниже, начал целовать ее шею, спускаясь к груди, продолжая прижимать ее к стене.
— Если ты не остановишься, я никогда тебя не прощу, — то ли всхлипнула, то ли простонала Мира.
— Брось, милая, тебе понравится, — прошептал я, — Будет с чем сравнить.
Сам сказал, а сердце сжалось от мысли, что ее уже касались чьи-то руки, и не только руки. Отклонившись назад, стянул ее платье через голову.
— Отпусти меня, — всхлипнула она, и уже не так воинственно добавила, — Пожалуйста.
— Поздно, — прошептал я, уже совершенно не контролируя ни себя, ни свои поступки. В мозгу пульсировало только одно желание, оказаться внутри нее, раствориться в ней. Руки начали поглаживать ее между бедер. Мира сжала пальцы на моих плечах с такой силой, что побелели костяшки. С трудом оторвавшись от ее груди, поднял голову и посмотрел в ее глаза. В них стояли слезы.
— Я никогда тебя не прощу, — повторила она, четко выговаривая каждое слово.
— Я знаю, — прошептал я в ответ. В следующую секунду она сама, наклонив голову ко мне, начала целовать меня. Боже мой! Меня тряхнуло, как будто сунул пальцы в розетку. Страстный поцелуй превратился в нежный, потом она начала слегка покусывать мои губы. Отклонившись и не прерывая поцелуя, расстегнул брюки. С моих губ сорвался стон, когда почувствовал ее руки на своем затылке. Легкие касания были похожи на пытку. Хотелось ее касаться еще и еще. Мира, протянув руки, дернула за ворот рубашки, отрывая пуговицы. Моя страстная девочка! Такая нежная и страстная, сильная, как тигрица, и слабая, как котенок. Не хотелось выпускать ее из объятий, даже для того, чтобы стянуть нижнее белье. Опустив руку, проник пальцем. Совсем мокрая. Из груди поднялся звериный рык. Никогда не замечал за собой такого, даже во время самого хорошего секса. А вот с Мирой хотелось рычать и заявлять свои права на ее хрупкое тело. Подхватив под бедра, понес ее в соседнюю комнату, не переставая целовать. Почувствовал, как она ногами обняла меня за талию, а руки крепко сжимали мои плечи.
— Ненавижу тебя, — прошептала она между поцелуями.
— Да на здоровье, — прошептал я в ответ. Войдя в смежную с кабинетом комнату, похвалил себя за то, что распорядился поставить сюда удобный диван. Устроив Миру на диване, резко стянул с нее остатки одежды. Опустил взгляд, плоский живот, стройные ноги. Накрыл ее тело своим, резко проник внутрь. Закрыл глаза от небывалого наслаждения. Как же мне хотелось этого, войти в нее, почувствовать, как она содрогается, обхватывая меня своим телом, как напрягается, когда я двигаюсь внутри нее. Пусть даже повторяет постоянно 'Ненавижу!', но я-то знаю, что она тоже хочет этого, так же как и я.
Резко проник еще глубже, услышал ее сдавленное рыдание и крик. Замер. Боже мой, какой же я идиот и кретин! Хмель испарился, оставляя чувство стыда и ненависти к самому себе. Почему я такой осел? Мира права, я — животное! Мог бы хотя бы поинтересоваться, не девственница ли она. Так нет же, набросился на нее как нищий на корку хлеба.
— Прости меня, — прошептал я, чувствуя, что, несмотря на все мои противоречивые чувства, остановиться я уже не мог. Обхватив ее лицо ладонями, крепко сжал, не позволяя ей отвернуться. Начал медленными движениями двигаться внутри нее. Увидел, как в ее глазах страх и боль сменила страсть. Губы приоткрылись, глаза удивленно смотрели на меня. С каждым толчком, с каждым моим движением, она все сильнее закусывала губу.
— Не нужно, — попросил я, не желая, чтобы она себе делала больно. Наклонившись, впился в ее губы. Движения стали более резкими и глубокими. Ее тело послушно двигалось в такт со мной. Чувствуя близкую развязку, даже не подумал ни о презервативе, ни о том, чтобы прервать акт. Просунув руку, слегка погладил ее нежное и такое желанное тело. Она начала содрогаться, крепко вцепившись в мои плечи, царапая до крови. Движение, и я осознал, что такого секса у меня еще в жизни не было. А было его у меня прилично.
Обессилено рухнув на Миру, прижал ее к дивану. Несколько долгих минут лежал, поглаживая ее по волосам. В этот момент, когда алкоголь окончательно выветрился из мозга, я осознал, что очень хочу заслужить ее прощение. Осталось только узнать, как?
— Прости меня, — попросил я еще раз, хотя был уверен, что услышу отрицательный ответ.
— Хрен тебе, — прошипела она, сбрасывая мою руку и поднимаясь с дивана. Подошла к двери, приоткрыла ее, убедившись, что там ванная, вошла, громко хлопнув дверью. Этот звук отозвался в каждой клеточке моего тела.
Пока Мира была в ванной, отыскал во встроенном шкафу футболку, оделся, подошел к двери.
— Мира, ты там как? — поинтересовался я.
— Пошел в *цензура*, - услышал я с той стороны. Прислонившись спиной к стене, съехал вниз на пол. Через десять минут вышла Мира. В полотенце. Меня опять охватило желание. Теперь, когда я уже знал, как это может быть с ней, возбуждение, накатывающее на меня волнами, усиливалось в сотни раз.
— Котенок, прости меня, — прошептал я еще раз. Увидел, как напряглась ее спина от моих слов.
— Я тебе не котенок, не зайчик, ни рыбка, ни солнышко, понял? — жестко сказала она, не оборачиваясь и начиная одеваться. Я быстро сходил в первую комнату, принес ее платье. Позвонил охране.
— Принесите одежду девушки, — скомандовал я.
— А в чем она была? — спросил меня охранник.
— Да какая нахрен разница, — заорал я, — Через пять минут не будет одежды, уволю всех, к черту!
