— Разве нас не честности тут учат? — удивилась я.
— Так нас учат быть честными с кем? Со своими, — Чонгук замер, задумавшись. — В этом и вся сложность. Быть умелым вруном, но при этом не скрывать правды от близких. Это не только боевое, это и актерское мастерство какое-то, потому что, по сути, нужно уметь быть разным. Или совмещать несовместимое.
— Например, воин-монах? — подсказала я. Мальчишка кивнул. "Или мальчик-девочка" — подумалось мне. Быть откровенной со своими… мы все тут братья, должна ли я принять в круг доверия всех? Ведь даже открывшись Рэпмону, который вызывал опасения, я только выиграла. Да, он накинулся на меня с неожиданности, но теперь он всего лишь ещё один мой друг, который поддержал меня. Как угадать, кому доверять можно, а кому нет? По логике, здесь, в Тигрином, мне все должны быть родными людьми. Чем больше я с ними общалась и узнавала систему преподавания Хенсока, тем больше понимала, что случайных и подлых людей сюда бы никто не взял, а если в них и было что-то такое, то оно искореняется. Да и в ком бы ни искоренилось, поживи они с нами, в наших условиях?
— Спасибо, — доев, вернул мне Чонгук пустую посуду. — Спасибо, что заботишься обо мне, старший брат.
— Не за что, — улыбнулась я его дружеским, буквально семейным словам.
Выйдя задом, чтобы прикрыть за собой дверь, я стукнулась тем же, чем и выпятилась вперед, обо что-то. Вернее, о кого-то. Развернувшись, я обнаружила недовольного Сандо, которого и толкнула-то не сильно. Но его черный взгляд уже метал молнии, испепелял и ненавидел. А я-то надеялась, что бешенство лечится.
— Всё прислуживаешь, коротышка? — скрестил он руки на груди, не отходя.
— Не так уж я и мелок, — ладно б ещё Лео так сказал, но Сандо был выше меня сантиметров на десять, может быть. В плечах шире, конечно, и крепче, но что обзываться-то сразу?
— Что, ушёл твой друг закадычный? — мне захотелось дать ему по лицу. Какое право он имеет говорить о Джине?! И пусть агрессия между ними сошла на нет под конец, но со мной, видимо, примиряться не спешили. И я бы разгорячилась, поддавшись злобному тону, но вспомнила, что обещала себе не сердиться на Сандо.
— Слушай, мне жаль, что у тебя всё так вышло…
— Не нужна мне жалость! — прорычал он, убрав насмешливость и заменив её на неприкрытую ярость. — Я рассказал не для того, чтобы ты слезу пустил и попытался меня понять… всё равно не поймешь! И вообще, черт меня дернул за язык. Не за чем тебе знать всё это! Забудь, понял?
— Я могу не напоминать тебе, но сам склерозом не страдаю, — огрызнулась я. Хорошо, что надо было держать поднос, иначе бы руки выдали мои нервы, теребя что-нибудь или стискивая.
— А чем ты страдаешь? — Сандо оглядел меня, презрительно, с ног до головы. Задержал взгляд возле пояса, вернул к глазам. — Видимо, маленьким размером члена, что терпишь унижения и то, что приходится за всеми прибирать? Нет, кроме шуток, я не видел тебя с нами в бане… всё так плохо?
— Настолько, что моего члена не разглядеть даже с микроскопом, — спокойно парировала я, ничуть не задетая. Он удивился. В рядах мужчин оскорбление было нанесено смертельное, но… я же не из их рядов.
— Вот как? И что же, вечером тебя опять не ждать? Будешь прятать свою срамоту от посторонних глаз?
— Буду, — пихнув его плечом, я прошла мимо. Господи, сегодня же баня! В самом деле. Джин, на кого ты меня оставил? Сандо замолчал. Орать в спину, как на базаре — это не его. Пойти, найти Лео, и попросить помочь в сто какой-то там раз, что я уже со счета сбилась, сколько эксплуатировала его доброту. Нет, я почему-то не могу пока представить, как к нему подойду. После того, как он захлопнул передо мной калитку, взяв на себя решение… я его не понимала, просто не понимала! Что ему нужно? О чем он думает? Он самый загадочный человек, каких я встречала.
И час икс после ужина всё-таки наступил. Неведомым образом, в число моей свиты вошел Рэпмон, и, без объяснений и уточнений, притусовался к нам четвертым, будто так всегда и было и должно быть отныне. Пообещав позвать меня, когда баня освободится, и посторожить, он, Шуга и Ви ушли мыться сами, со всеми. За вторую половину дня, в делах и заботах, я и забыла о стычке с Сандо, но вот, стоя у боковой стены наших терм, держа полотенце, я задумалась, как быстро эта бандитская остроскулая морда поймет, что к чему? Или жажда мести так застилает ему глаза, что он в упор ничего не увидит, даже если я скажу ему открытым текстом?
Я ждала и ждала, начав притопывать, потому что опускалась ночная прохлада, при которой стоять без движения было сложно. Что-то мои ребята задерживаются дольше обычного. Столько мне ещё ждать не приходилось. А ведь после этого ещё и убирать там за всеми! Я не видела в этом ничего позорного, даже будь парнем. Не знаю, чем пытался уколоть Сандо, но содержать чистоту и порядок — достойное занятие.
— Эй, Хо! — наконец-то, раздался голос Шуги. Я высунулась из-за угла. Он, Рэпмон и Ви подбежали ко мне.
— Ну, что? — рвалась я под душ, но Сахарный не отошел, уступая путь в царство горячей воды.
— У нас проблемы, — покривил он лицо.
— Что ещё?
— Там Сандо. Он не хочет уходить, — сказал Ви.
— Что?! — ахнула я. Этого ещё не хватало. Вот неймется же этой сволочи! — Что он там делает?
— Ничего, сидит в ванной и нагло лыбится, — развел руками Шуга.
— Черт! — выругалась я.
— Хочешь, мы его вытащим оттуда и выкинем, — предложил Рэпмон. Я покосилась на него без надежды. Даже втроём они вряд ли одолеют этого хлыща. У него мастерства боя на пятерых хватит.
— Нет, не надо устраивать никаких шумных разборок, — покачала я головой, готовясь проститься с долгожданной (в течение целой недели!) процедурой. — Как-нибудь в другой раз тогда.
— Вот он всегда всё портит, — выдохнул Ви. — Что за день сегодня такой! Одни проблемы… — я остановилась, хотя уже уходила. А, в самом деле, если я оставлю всё как есть, то Сандо так и будет выделываться, и выйдет победителем. Он наверняка ведь просёк, что я моюсь после всех, стесняясь кого-то или чего-то (ждёт от меня мужских дефектов? О да, у меня есть один, кошмарный — влагалище, и два поменьше, в области груди). И вот он решил испытать меня, будучи уверенным в том, что я его испугаюсь и не полезу спорить и отвоёвывать теплое местечко в чане. А я нынче очень ко времени задумалась над тем, что надо быть предельно честной, тем более, все мы тут братья.
— Знаете что? Идёмте, — развернулась я, обойдя трех товарищей, немало их тем изумив. Дойдя до лестницы, я поднялась на порог бани и обернулась к ним: — Подождите здесь, ладно?
— Ты чего надумала сделать? — прищурился Юнги.
