— Дайте мне листок и ручку, — попросила Анна, решительно настроившись.
Максим удивился: обычно такие женщины не наказывали мужей, боясь потерять достаток и вес в обществе. Годами терпят побои, пока не оказываются на больничной койке с инвалидностью или того хуже — в морге.
Анна написала заявление и отдала его Кулешову. Максим спрятал его в папку:
— Ещё пару вопросов. Анна Сергеевна.
— Слушаю вас, — Анна легла на кровать.
— Обвинения вашего мужа справедливы?
— Не поняла? — недоуменно спросила женщина.
— Виктор Владимирович обвинил вас в том, что вы ненавидите его дочь и вполне могли представлять для неё реальную угрозу.
Анна возмутилась:
— Это чушь! Мы не ладили с Гелей, это правда. Но это не повод устранять её.
— Вы уверены? — не сдавался Кулешов.
— Конечно! — Анна повысила голос. — Моей вины в случившемся нет.
— Хорошо, — Кулешов дал Набутовой подписать протокол и поднялся со стула. — Выздоравливайте, Анна Сергеевна. — Следователь покинул палату.
Набутова осталась одна, её очень беспокоил Якушев. Вот чует она, что этот капитан докопается до сути! Где же ты, Серенький? Он ей очень нужен!
Якушев приехал с бригадой оперативников в дом Набутовых. Предъявив санкцию на обыск и не найдя сопротивления со стороны хозяина дома, оперативники разделили дом на секторы и приступили к делу.
Выключенный мобильный телефон Якушев обнаружил в коробке из-под дорогих туфель в самом низу шифоньера. Осмотрев находку и внеся её в протокол, Якушев продолжил обыск.
Через час оперативники покинули дом Набутовых. Якушев разблокировал телефон и нашел в контактах лишь один номер. Цифры показались ему знакомыми, и он проверил догадку: так и есть, это номер Борисова. Значит, у Набутовой существовал второй телефон для связи с Фиксой. Ай да Анна Сергеевна, и кто же научил её этому? — размышлял Якушев. Без Борисова, имеющего опыт в таких делах, не обошлось. Набрав Янковского, Иван поздоровался и приступил к делу:
— Роб, мне нужна детализация звонков с номера… — он продиктовал цифры с листка, где был номер Борисова. — По Набутовой у меня данные имеются.
— Хорошо, все сделаю. — Роберт был краток и сразу отключился.
Якушев поехал в отделение. Следует разобраться с документацией и ждать сведений от Роберта.
Следователь Кулешов появился в доме Набутовых ближе к вечеру.
— Виктор Владимирович, — Максим расположился в гостиной, — ваша жена написала заявление по факту избиения вами и мы возбудили уголовное дело..
Набутов не ожидал, что Анна осмелится на это, но почему-то внутренне был готов.
— Что меня ожидает?
Кулешов не стал ничего скрывать от него:
— Мы сейчас расследуем дело, потом передадим его в суд. А там уже другие люди будут принимать решение. В принципе, учитывая детали дела, состояние аффекта, если его докажут, года два вам светит. — Максим достал протокол из папки и взял ручку:- Давайте ещё раз запишем, что происходило в тот день.
Набутов рассказал все и замолчал. Кулешов взглянул на него:
— Есть ещё что добавить к сказанному?
Виктор задумался: а что ещё можно рассказать? Поведать обо всех подробностях? Что это ему даст? Да ничего. Лишь окажется в ещё более глупом положении: солидный бизнесмен в прошлом, ныне обвиняется в избиение жены, ради которой оставил первую семью. Черт, как это все неприятно!
Виктор сидел с застывшим лицом напротив Кулешова и не знал, что сказать.
— Наверное, нет… Добавить нечего, да и стоит ли? — вслух размышлял Набутов.
Следователь внимательно посмотрел на него:
— Виктор Владимирович, это все, конечно, между нами. Но как я понимаю, вы раньше никогда не привлекались, не состояли… Далее по списку вы знаете. — Он замолчал, ожидая ответа.
Набутов кивнул, подтверждая слова следователя:
— Все верно.
Кулешов слегка улыбнулся:
— Тогда вам следует явиться ко мне и написать чистосердечное признание, что раскаиваетесь в произошедшем, что обязуетесь никогда не возвращаться к этому. Что жену никогда и пальцем не тронете.
Набутов встрепенулся от его слов:
— Конечно, такого больше не повторится. Я собираюсь развестись с Анной.
— Даже так? — Кулешов спрятал протокол в папку. — Пишите обо всем, на суде вам это зачтется. И найдите хорошего адвоката. — Посоветовал следователь. — Вскоре я вызову вас на допрос. До свидания. — Кулешов покинул дом Набутовых.
Виктор отправился в свой кабинет. Сидя в кресле, мужчина гипнотизировал взглядом бутылку виски, но пить не решался. И так в последнее время он чаще всего прибегал к этому способу ухода от проблем. Не хватало ещё превратиться в алкоголика. А ему нужно поставить на ноги Марусю, Анне он не дочь не отдаст. Жена никогда не интересовалась делами Маруси, но может побороться за опеку, только бы отсудить у него как можно больше средств на содержание себя и дочери. Знает же, что Виктор сделает все, чтобы дочь ни в чем не нуждалась! Вот где был его ум раньше? Почему не подсказал, что связавшись с Анной, он потеряет все, что у него было? Тяжело вздохнув, Виктор ударил кулаком по столу, ругаясь сквозь зубы. Чего теперь рвать волосы да кусать локти, все уже давно сделано. Он разводится второй раз, неизвестно, что его ожидает впереди… Без компании, без хорошей работы, под следствием и впереди туманная перспектива на будущее.
После ужина, к Ангелине подошла медсестра:
— Спуститесь, пожалуйста, вместе со мной в реанимацию.
— Что-то случилось? — забеспокоилась девушка с расстройства, не попадая ногами в тапочки, стоявшие у кровати.
— Доктор разрешил вам посетить Спиридонова. — Отозвалась медсестра и вышла из палаты.
Ангелина спустила пешком по лестнице, у отделения её встретил лечащий врач Егора:
— Только недолго, — настойчиво говорил мужчина. — Егор Васильевич очень хотел увидеться с вами. Не расстраивайте его.
— Спасибо, не буду. — Поблагодарила его Геля за эту возможность и прошла за доктором в палату.
Егора она увидела на кровати у окна. Он был бледным, грудь перебинтована, лицо в синяках, рядом какие-то пищащие аппараты, дыхание тяжелое. Ангелина села рядом на стул и прикоснулась пальцами к руке мужчины:
— Здравствуй, Егор. Как ты себя чувствуешь?
Губы Спиридонова дрогнули, глаза заблестели:
— Здравствуй, радость… Как видишь, решил отдохнуть немного… — Медленно говорил молодой человек.
Ангелина тихо сказала:
— Ты шутишь, значит, выздоравливаешь. — Девушка поглаживала руку Егора. — Прости, что так все вышло. — Пыталась извиниться девушка. Что тут можно сказать? Как просить прощения? Чувство вины давит на Гелю, не давая ей жить спокойно. Ведь это она должна была пострадать, а не Егор. Он лишь случайная жертва!
