— Тогда его нельзя разбить. А на твоем, моя дорогая, уже нарисована маленькая мишень.
— Полагаю, никто не потрудится нарисовать мишень на твоем чувствительном месте. Для твоего эго не хватит красной краски.
Через час непрерывного поглощения вина, в чем его первенство никто не пытался оспорить, и продолжая проигрывать в карты, от язвительных комментариев Феликс перешел к угрюмому, тяжелому молчанию. Он бросал на Фоби странные взгляды, в которых смешивались ярость и восхищение. Однако он больше не делал попыток преодолеть расстояние между ними. Когда наступила ее очередь сдавать и она наклонилась к нему, чтобы поднять упавшую рядом с ним карту, он отпрянул, словно к нему потянулся извращенец в кинотеатре.
Устав от постоянных споров с Феликсом, Фоби с трудом держала подбородок высоко и едва сдерживала слезы. Она не могла избавиться от воспоминания, какое возбуждение он заставил ее почувствовать час назад. Как, несмотря на его агрессивность и манипуляции, она могла желать его больше, чем она когда-либо желала Дэна? Она подозревала, что хотела его больше всего на свете. Эта мысль пугала ее и лишала самоконтроля.
Феликс, известный своей выносливостью, был близок к потере сознания. Прислонившись к стене, он сфокусировал взгляд на Фоби, схватил ее за руку и вытащил из квартиры. Там он развернул ее, прижался к ней длинным, стройным телом и поцеловал без всякой нежности. Она чувствовала вкус вина, сигарет и марихуаны. Когда его губы опустились к ее горлу, Фоби закрыла глаза и попыталась оттолкнуть его.
Феликс прижал ее к себе еще крепче и опустил голову к ней на грудь.
— Ты любишь этого Дэна больше, чем меня? — пробормотал он грустным, голосом.
— Я не люблю тебя, Феликс, — медленно ответила она, испытывая боль от этой лжи.
Он рассмеялся ей в шею.
— Значит, Дэн твой мужчина? — приглушенно сказал он, прижимаясь влажными губами к ее коже. — Как чертовски мило. Я бы бросал рис на вашей свадьбе, но меня, наверное, не пригласили бы, правда? Но ты тоже не собиралась там появляться, да? Я уверен, мы могли бы посмотреть видеозапись. Ты будешь в шляпе с мокрым носовым платком. Держу пари, ты великолепно выглядишь в шляпах. Очень модно и сексуально…
Он оборвал себя и погрузился в грустное молчание.
Фоби сделала глубокий, прерывистый вздох.
— Все кончено, Феликс, — прошептала она.
— Нет! — Он схватил ее голову и поднял ее лицо вверх, чтобы она могла видеть его искаженное болью лицо. — Нет, не кончено, черт возьми! Не говори так. Пожалуйста, не говори так. Я знаю, что сегодня вел себя как последнее дерьмо, но мне было так больно. Не смей говорить, что все кончено. Я люблю тебя, Фоби.
Она посмотрела в его наполненные слезами глаза.
— Я говорила обо мне и Дэне, — выдохнула она.
Феликсу потребовалось несколько секунд, чтобы понять ее. Постепенно его глаза перестали метаться так, словно он смотрел в дуло ружья, и засветились внезапной надеждой.
— Хочешь сказать… прошлым вечером… — дрожащим голосом спросил он, — ты не была…
— Я сказала Дену, что все кончено.
— Правда? — Феликс прижался подбородком к ее голове.
— Правда. Навсегда.
— Ради меня?
— Феликс! — крикнул внизу Дилан. — Ты отключился прямо на лестнице или что-то случилось?
Феликс мягко приподнял за подбородок лицо Фоби и неторопливо поцеловал ее в губы.
Когда ее руки проскользнули под пиджак и коснулись его теплой спины, ноги подогнулись от вспыхнувшего желания.
Феликс облокотился о стену за ее головой и начал целовать более требовательно, тяжело дыша между поцелуями. Когда он прижался к Фоби бедрами, их желание стало невыносимым настолько, что они были готовы принять горизонтальное положение прямо на лестничной площадке.
— Феликс! — прокричал Дилан с первого этажа. — Я уже дважды прочитал «Указания Томпсона» здесь, внизу.
Фоби и Феликс не обратили на него внимания. Их поцелуи стали неистовее.
Дилан начал читать «Указания Томпсона» вслух.
— «Неотложная помощь — наберите 999», — пьяным голосом прочитал он.
Рука Феликса начала пробираться под платье Фоби. Она дрожала от скользящего прикосновения его горячих пальцев.
— Уход за животными, — продолжал читать Дилан монотонным голосом. — Коммунальные услуги. Бизнес. Собрания…
Руки Феликса опустились по животу Фоби и сомкнулись вокруг ее бедер. Когда она выгнулась к нему навстречу, он крепко схватил ее и прижал к стене, пока она не обвила ногами его талию.
— Защита окружающей среды. Правительственные учреждения. Здоровье… Я чертовски беспокоюсь за тебя, Феликс! Ты там не умер? — Послышались шаркающие шаги. Когда Феликс целовал ее в плечо, Фоби вытащила у него из-за пояса рубашку, и ее руки оказались под шелковой материей. Она рассмеялась от радости, трогая мышцы брюшного пресса, теплые и твердые.
— Послушай, я поднимаюсь, чтобы посмотреть, все ли у тебя в порядке, — еле разборчиво прокричал голос со второй лестничной площадки.
Очень неохотно Феликс оторвался от губ Фоби и поставил ее на землю, продолжая прижиматься к ней всем телом.
— Уже иду! — крикнул он в ответ, снова наклоняясь к приоткрытым губам Фоби.
Дрожа, она засмеялась. В следующую секунду оба разразились, поддерживая друг друга, чтобы не упасть.
Округлив глаза в притворном ужасе, Феликс прижался губами к подбородку Фоби и игриво укусил его.
— Пойдем ко мне. — Он обнимал ее. — Я не могу отпустить тебя.
— Нет, Феликс. — Очень осторожно она освободилась из его объятий, стараясь отдышаться и вновь обрести решительность.
— Тогда позволь мне остаться у тебя, — выдохнул он, потянувшись к ее губам.
— Не думаю, что это хорошая мысль. — Фоби виновато покачала головой и отодвинулась от него.
— Фоби! — умолял он, наполовину шутя, наполовину угрожая. — Ты не можешь так поступить со мной.
«Ты не знаешь, как непросто сделать это», — подумала она. Ее сердце стучало в груди, как кулак по двери, ноги так ослабели от желания, что она передвигалась, словно рожденный час назад жеребенок.
Оставшись без поддержки, Феликс слегка покачнулся и ухватился за стену.
— Ты не можешь так поступить, — повторил он умоляющим голосом.
— Могу, Феликс. И я поступаю именно так. — Фоби улыбнулась, протянув руку к двери, чтобы проверить, что она еще не захлопнулась.
— Почему? — Он прислонился к стене и задышал шумно и взволнованно.
— Сегодня ты относился ко мне так, как обычно относятся к тому, что прилипает к подошве ботинка, — тихим голосом сказала она.
— Я знаю, но…
