— Но Геля-то этого не знала. — Ответила Лиана Германовна. — Я не упрекаю тебя, Егор, но видя, как Геля относится к Анне, не лучше бы тебе было сказать ей, ЧТО вас связывало в прошлом?
Молодой человек закрыл глаза ладонью: слова Лианы Германовны впились словно гвозди.
— Лучше, но в тот момент я посчитал, что этого делать не стоит.
— Этим самым ты дал Анне все козыри в руки. — Подвела итог Лиана Германовна. — Я не верю, что ты поддерживал с ней отношения, как говорила Анна Геле, но…. — женщина помолчала и добавила. — Дыма без огня не бывает. В то время у вас были какие-то отношения.
— Подождите, — Егор посмотрел на женщину, — я хочу рассказать вам, что же тогда вышло. — Молодой человек поведал Соболевской о тех событиях, в которых участвовала Анна.
Лиана кивнула:
— Что-то подобное я и предполагала, это как раз в духе Анны. Но смотри сам, Геля не дала тебе шанса оправдаться. Она все для себя решила ещё тогда. Зачем ты сейчас будоражишь её душу? Зачем пытаешься вернуть в прошлое?
— Да потому что мы любим друг друга! — воскликнул Егор. — И это всем ясно!
— Неужели? — Лиана поднялась со стула. — Я, конечно, благодарна тебе Егор, но разрушить брак моей дочери — не дам.
— Она сама должна это решить. — Упрямо сказал Егор, скрипя зубами от досады. — Я все сделаю, чтобы Геля была со мной счастлива. И она это знает.
— Предлагаю подумать тебе вот над чем. — Лиана перевела дыхание, разговор утомил её. — Димка единственный, кого Геля допустила к себе. Она доверилась ему полностью. Как другу, как мужчине. Она тянется к нему в любой жизненной ситуации: будь это радость или горе. И он единственный, с кем ей, надеюсь хорошо. Если ты уверен, что она любит тебя, то почему тогда она с Димой?
Лиана покинула палату и спустилась на лифте вниз. Она размышляла над словами Егора. Возможно, она допускала это, совсем чуть-чуть, в его словах есть доля правды. Какие-то чувства к Егору у дочери есть, но это не любовь. Егор вообще может не знать Гелю, ту, какой она стала, он помнит её прошлую, сходящую по нему с ума. Вот он и отчаянно цепляется за этот образ. А взрослая Геля, с её мыслями, желаниями, проблемами и мечтами — ему не нужна. Была не нужна тогда, не нужна и сейчас. Если бы Егор любил Гелю, он бы попытался узнать её. А так… Возможно, Спиридонову комфортно с прежней Гелей, но вот ей это точно уже не нужно. Главное, чтобы дочь поскорее разобралась в себе. Так всем станет легче!
Набутов подъехал к больнице вместе с Марусей. Дочку не с кем было оставить, Степанова взяла небольшой отпуск. Всю дорогу Маруся расспрашивала его об Ангелине. Что она любит, какой она была, не подозревая, что каждое слово причиняет отцу боль.
Припарковавшись на свободном месте больничной стоянки, Набутов с дочкой вышел из автомобиля. Маруся держала в одной руке альбом с рисунками, которые она решила подарить сестре. Виктор нес цветы и пакет с гостинцами: фрукты и сладости. В голове мужчины билась лишь одна мысль: захочет ли разговаривать с ними Геля, если увидит, что отец пришел не один? Не прогонит ли? Набутов не решился позвонить Геле и попросить о встрече, заранее был уверен, что дочь откажет.
Гелю они увидели в коридоре, девушка возвращалась с перевязки. Маруся бросилась к старшей сестре:
— Ангел, привет! А мы с папой пришли навестить тебя.
Ангелина машинально обняла девочку в ответ, которая так искренне радовалась встрече, и бросила на Набутова укоряющий взгляд. Виктор виновато улыбнулся и протянул девушке пакет и цветы.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила его девушка и обратилась к девочке. — Пойдем со мной, поставим цветы и пакет в палате.
Маруся доверчиво вложила ладонь в руку сестры и, обернувшись к отцу, широко улыбнулась.
— Мы скоро вернемся.
Набутов прислонился к стенке, почему-то у него закружилась голова. Две его самые любимые девочки на свете — теперь вместе. Маруся тянется к Геле, а та не отталкивает девочку, хотя могла бы. Анна бы так и поступила, но вот Ангелина совсем другая. В ней столько благородства, унаследованного ею от Лианы, гены бывшей жены победили.
Мужчина опустил голову, вцепившись руками в волосы. Как у него болело в груди, тянущая боль не давала дышать. И как ему с этим жить, он не знал.
Ангелина достала из пакета коробку конфет, открыла её и угостила Людмилу и других соседок по палате. Маруся отказалась от сладкого.
— А мне нельзя, у меня зуб болит, — девочка открыла рот и указала на последний зуб с правой стороны. — Надо к врачу идти, — пояснила она.
Ангелина поневоле улыбнулась, девочка очаровывала её все больше и больше.
— А почему не идёшь?
— Боюсь, — доверительно сообщила Маруся и поманила сестру пальцем к себе, — говорят это больно! — поморщилась девочка.
Соболевская поставила коробку на тумбочку и села рядом с Марусей.
— Кто же сказал тебе такое? — спросила девушка, собирая светлые волосы Маруси. — У тебя с собой резиночка есть?
— Есть, — протянула резинку Маруся и продолжила говорить. — Мой друг Стас ходил к зубному, — и, видя недоумение на лице сестры, добавила. — Он был у зубного врача и даже плакал там, представляешь? — взмахнула руками Маруся.
— Представляю, — хмыкнула Геля, заплетая сестре волосы во французскую косу. — Но он немного преувеличивает, это не так больно, как кажется.
— Да? — повернула Маруся голову к Геле. — А ты со мной не сходишь? — спросила девочка, не сводя глаз с лица сестры.
Ангелина замерзла: открытость Маруси подкупала её, не давая отстраниться от девочки, но все же столь близкое общение она не планировала.
— Ангел, — дернула девушку за руку Маруся, — так ты пойдешь со мной?
— Пойду, — согласилась. Геля.
— Спасибо, — широко улыбнулась девочка. — Смотри, что я тебе принесла. — Маруся протянула альбом Ангелине.
Соболевская открыла его и ахнула, внутри были рисунки: пейзажи, портреты, натюрморты. Все было так точно передано, что говорило о таланте юной художницы. Геля и сама любила рисовать в детстве, а потом забросила, увлекшись фотографией. Искусство у сестер Соболевских было в крови.
— Как же здоров ты рисуешь, — восхищалась работами сестры Геля.
Маруся прижалась к девушке.
— А я видела твои работы. — Глухо сказала девочка.
— Где? — удивилась Соболевская. Она давно не рисовала.
— У папы в сейфе хранятся альбомы с твоими рисунками и фотографиями. — Объяснила Маруся потрясенной Ангелине. — Мы с папой часто их рассматриваем.
Набутов хранит её работы??? Где он их взял и зачем спрятал в сейф? Они не представляют никакой ценности. Или для него все же представляют? Отбросив эти мысли, и не желая думать об этом, Геля закрыла альбом.
