Выстояв, мы создали третью жизнь. Бог такой подарок сделал. Самое сокровенное вверил. Мы теперь точно-точно будем стоять до победы! Согласен?
— Безусловно, родная, — сиплю и прижимаю жену крепче. — Все как надо сделаем. В лучшем виде. Обещаю тебе. И ты мне, пожалуйста, пообещай.
— Обещаю, мой родной. Обещаю. Я так рада, что у нас получилось! Так рада!
— Я тоже, Ю. Очень.
Это безусловная, безграничная, всепоглощающая любовь.
© Юния Нечаева
Ян отправляет в горнило печи казан с мясом, картошкой и другими овощами, закрывает его заслонкой и, оборачиваясь, идет ко мне. Прекратив шинковать капусту, начинаю улыбаться раньше, чем он обнимает со спины. Ежусь и смеюсь, когда прижимается губами к шее. По телу разбегаются мурашки — мне щекотно и волнительно. Но я льну к нему и замираю в удовольствии, когда муж бережно принимается гладить мой круглый живот.
Малыши тут же отзываются, выдавая в большие папины ладони крепкие пиночки.
— У вас тут тихо не бывает? — шепчет Ян с хриплым смешком.
— Они тебе радуются. До этого было спокойно.
Мы решили не узнавать, какого пола дети, которых я вот уже почти девять месяцев под сердцем ношу. Таинство — так таинство. Именно таким я прочувствовала свое состояние в день, когда мы с Яном только узнали о беременности. С этим ощущением сокровенности все эти месяцы и хожу.
Учитывая, что это первые внуки, наши родители, конечно, немножко сходили с ума. Собирали приданное на целую футбольную команду — это невозможно было остановить. И не нужно им было знать, какого пола дети. Главная новость была в том, что малышей сразу двое. Выбирали универсальные тона — желтый, зеленый, белый, коричневый и бежевый.
— Сейчас это, оказывается, модно. Без привязки к полу. Вот бы в наше время все такие умные были! Я же никогда не любила розовый цвет, знаешь? — поделилась со мной как-то мама. — Ведомая была. Думала, что мне и моим девочкам нужно соответствовать социальным нормам.
— Не переживай, мам. В той одежде, что мы с Агой носили, цвет ни на что не влиял. Она в любом случае была ужасной, — заметила я с доброй иронией. — Ну не расстраивайся! Я же смеюсь, мам! Меня это давно не беспокоит. И мне нравится, что теперь мы спокойно проговариваем все ошибки, которые допустили.
— Мне тоже, дочь.
Мы говорили обо всем. Прямо и откровенно. Очень часто обнимались. Иногда плакали, но это были терапевтические слезы. Те, которых, как оказалось, от нас долгие годы добивался психотерапевт. Как же сложно к этому было прийти. И какое счастье, что нам это удалось.
— Ты тут справишься одна? — вырывает меня из размышлений муж.
— Да, конечно. Мне только салат остался.
— Тогда я пойду внесу в дом запас дров. Дождь собирается. Если будет идти всю ночь, отсыреют.
— Хорошо.
Ян целует меня и направляется на улицу. А я, возвращаясь к шинкованию капусты, вновь погружаюсь в свои мысли.
Неделю назад мы с мужем переехали в дом мечты. Красивый, функциональный и, несмотря на внушительные объемы, уютный. Новоселье гуляли, будто свадьбу, собрав не только многочисленную родню, но и всех друзей.
— Готов поспорить, планируя детей, вы были уверены, что ничего в вашей жизни не изменится. Что останетесь в своей фешенебельной квартире. Что сможете совместить свое пространство с малышовским, — со смехом заметил в тот вечер Шатохин. — И вот вы уже в домине размером с международный аэропорт, с целым крылом под будущую футбольную команду.
— Все так, — не стал юлить Ян.
Мы с ним действительно не сразу поняли, что, учитывая открытую планировку квартиры, при наличии маленьких детей нам там будет некомфортно. Опомнились, когда у меня уже третий месяц шел. Хорошо, что по связям Нечаевых нашелся застройщик, у которого были дома на этапе выгона внешних стен. Подозреваю, что Ян во многом переплатил, чтобы все остальные работы, включающие внутреннюю отделку и дизайн интерьера, выполнили в столь короткий срок.
— А кто же вам эти занавески снимать и вешать-то будет? — изумилась моя мама, оказавшись впервые в нашей гостиной с высотой потолка в два этажа дома. Окна уходили по самую крышу, и оттуда, следовательно, струился белый тюль. — Батюшки. У меня аж голова закружилась.
— Для этого есть специально обученные люди, — отшутился Ян. — Ю туда точно не полезет. Не переживайте. Я такого не допущу.
— И слава Богу, — вздохнула мама. — Слава Богу, что у меня такой замечательный зять. Целых два замечательных зятя!
— Ну, вот видите, мама. Зря вы сопротивлялись, — юморил дальше муж.
— Нечаевы — знак качества, — поддержала его со смехом я.
Мама покраснела, но согласилась. И через мгновение, вспоминая нашу первую школьную линейку, на которой Ян «подметал букетом плитку», хохотала вместе с нами.
— Вот же судьбоносная встреча! — выдала это заключение сама. — Мы, конечно, такие глупцы, когда пытаемся против нее играть. А как там Святослав, кстати? — спросила у Яна, потому как общался он с Усмановым по большей части без меня.
— Все хорошо. Летает.
— Допустили его до полетов, да?
— Да. Историю с отцом удалось замять.
— Ты человек огромного благородства, Ян, — заметила мама со слезами на глазах. — Я бы так не смогла. Да и не знаю, кто кроме тебя смог бы…
— Дети не должны нести ответственность за поступки родителей, — все, что ответил ей мой муж.
Мои родители заезжают к нам очень часто. Да и родители Яна тоже. А еще моя сестра и все богатыри Нечаевы. Бодя с Натаном в новом доме успели остаться с ночевкой. Это, конечно, была сумасшедшая ночка, но веселая. Не спал никто. Даже наши соседи.
Но на выходные мы с мужем, как и во все предыдущие месяцы нашей семейной жизни, приехали в любимый охотничий домик. Тянуло сюда и меня, и его с неимоверной силой. Думаю, это место для нас навсегда останется особенным.
Закончив шинковать капусту, отправляю ее в миску к нарезанным ранее овощам. Заправлять рано. Нужно дождаться, пока приготовится основное блюдо. Поэтому я убираюсь на кухне, мою руки, наливаю себе в чашку какао и иду с ним в спальню, чтобы порелаксировать перед ужином.
По дороге слышу, как начинают стучать по крыше первые дождевые капли, и улыбаюсь. Именно в охотничьем домике такую погоду люблю. А еще очень красиво и невероятно тепло в этом месте в снегопады зимой.
В камине весело потрескивают дрова. Да и печка дает ощутимое тепло. Но я же мерзляк с первых проявлений беременности. Поэтому, прежде чем застыть с чашкой в кресле у окна, отставляю ту на столик и
