Иван в растерянности стоял возле стола, держа длинный блестящий стальной нож из набора, который он недавно пристроил на Лариной кухне, и смотрел на мерцающее лезвие.
Он заметил, как Елена Петровна, открыв какую-то створку, достала бутылку коньяка, бокал и исчезла со всем этим в коридоре.
Иван думал о Ларе. Но, словно находясь в каком-то трансе, он думал не о том, что с ней сейчас происходит, а о ней в недалёком прошлом. Оглядевшись, он в очередной раз поймал себя на мысли, что до него эта кухня была пуста. Признаки жизни подавала лишь дорогая итальянская кофеварка. Как символ одиночества хозяйки, она стояла на кухонном столе.
Впервые попав сюда, Иван заметил, что в доме множество предметов искусства, фотографий, привёзенных со всего света сувениров. Но, несмотря на это, в квартире чувствовалась пустота. Он долго не понимал почему, но когда начал здесь готовить – догадался. Пустовала одна из самых главных частей дома – кухня. Она была небольшой, узкой, словно вытянутой пристройкой ко всей квартире. Казалось, что кухню и поместили сюда только по одной причине – как-то не принято жить в квартире без неё. Шкафы были полупустыми. Ивану пришлось натаскать сюда кучу всякого хлама, чтобы создать настоящий уют и домашнюю обстановку.
У Лары не было миксеров, комбайнов, мясорубок, даже самого простого известного сопровождающего все европейские шведские столы и континентальные завтраки тостера, и того не было. Всё, что здесь было, казалось, имело декоративно-прикладной вид. Даже необходимые тарелки, вилки, чашки и прочие столовые приборы выглядели здесь чужими. Купленные в дорогих магазинах, с проставленными брендами на донышках, они были похожи на витринные образцы, которые никто никогда не брал в руки. Ни один из уголков не был побит, ничто не было поцарапано, затёрто, с каким-нибудь пятном, которое забыли вытереть. Всё хранило первозданную свежесть и неприкосновенность.
Ивану казалось, что Лара и не замечает изменений, произошедших на кухне. Она же с трепетом домохозяйки заходила теперь сюда по вечерам, раскрывала шкафы и любовалась появившимися новинками, которыми по-прежнему не пользовалась.
Из состояния оцепенения Ивана вывел шум воды, донёсшийся из одной из комнат. Иван вышел в коридор и понял, что вода льётся в душевой, расположенной в кабинете. Он пошёл дальше, увидев Елену Петровну, сидящую на диване и пьющую коньяк. Ничего не сказав, он удалился, как будто и не заглядывал в эту комнату. Однако успел заметить, что женщина, несмотря на ухоженную внешность, выглядит постаревшей и усталой, причём это несоответствие стало заметно ему только несколько минут назад. Когда Елена Петровна стояла на кухне и весело щебетала о Ницце – на её лице не было и капли той усталости.
Дверь душевой оказалось не заперта. Иван потянул ручку и вошёл. Шум воды заглушал плач Лары. Заметив Ивана, Лара вымученно улыбнулась ему, стараясь скрыть, что расстроена. Потом подставила лицо под струи воды, чтобы слёзы стали незаметны. Ей хотелось выглядеть спокойной и безмятежной. Но Иван, не поверив уловке, открыл дверь душевой кабины и вошёл к ней. Лара вздрогнула.
– Давай я тебе нанесу скраб на спину, – предложил Иван.
Лара обернулась и посмотрела на него, забыв о растекшейся под глазами туши.
– Твоя одежда… – только и смогла произнести она.
– Что произошло? Почему ты убежала?
Лара прижалась к нему, притянув под плотный поток воды. Иван почувствовал, как его одежда намокла.
– Разве мама ещё не рассказала тебе? – спросила Лара, не поднимая головы. Она заметила, как следы от её размазавшейся косметики остаются на рубашке Ивана.
– Нет. Она сидит в гостиной. Пьёт коньяк. Я не понимаю, что происходит между вами. За что ты на неё злишься?
– Иван, – Лара нашла в себе силы поднять голову, – у меня не может быть детей. Наверное, нужно было сказать тебе это сразу, но я не думала, что наши отношения станут такими…
– Почему?
– Потому что в это сложно поверить. – Лара посмотрела ему в глаза.
Он заметил тот самый взгляд – испуганной маленькой девочки, которой кто-то сделал больно. «Кто, кто? – пронеслось у него в голове. – И почему она до сих пор не может это забыть?»
Лара развела руками.
– Ты в душе, в мокрой одежде, почему…
– Тебе плохо, – произнёс Иван. В его голосе послышалось и утверждение, и вопрос.
– Мне страшно, – тихо сказала Лара. – Разве так бывает? Я боюсь, что однажды открою глаза, а тебя рядом не будет.
– Я буду рядом. – Голос Ивана звучал уверенно. – Если ты этого захочешь.
– А то, что я тебе сейчас сказала? Какое это имеет для тебя значение?
– Никакого. – Иван ещё крепче прижал Лару к себе. – Мне не нужны дети, мне нужна ты. Ты думаешь, я буду любить тебя меньше, если у нас не будет детей? Лара, дети – это прекрасные составляющее жизни, но они не способны изменить чувства двух людей. Я не могу любить мать Хлои только потому, что она мать моей дочери. Я просто не люблю её как женщину. И роди она мне хоть двадцать детей, мои чувства к ней не изменятся.
– А как же вечное мужское желание наследника, продолжение рода?
– Наверное, это немного цинично, но то, что будет после меня, будет по-другому. Это не будет моей жизнью. Умру я – остановится ли на этом твоя жизнь? Ты встретишь нового мужчину, который полюбит тебя, а я останусь в прошлом.
– Не говори так. – Ларе было странно и страшно слышать подобные высказывания. – Ты не будешь просто в прошлом, ты навсегда останешься со мной – в моей памяти, в моей душе, в моей любви к тебе.
– Лара, – улыбнулся Иван, – мёртвых не любят.
Лара пожала плечами. Фраза показалась ей жестокой, но правдивой.
– А вот живых надо прощать, – продолжил Иван.
– Иван, – поняв, что он намекает на мать, сказала Лара, – ты не понимаешь. Она всю жизнь так врывается ко мне – словно порыв ветра в незакрытое окно. И постоянно приносит с собой ворох проблем, имена любовников, которые я не желаю запоминать, вечные свои просьбы о помощи. У меня своя жизнь, а она лезет в неё так, будто главная персона в ней.
– Лара, она твоя мать. – Иван попытался успокоить Лару, видя, как из более или менее спокойного состояния она снова вернулась в возбуждённое агрессивное.
– Она? – На лице Лары появилась злобная усмешка. – Она любит только себя. Всё, что она делает, преследует определённую цель. Вот и сейчас не знаю, зачем она дала мне деньги, когда я ни о чём не просила.
– А ты не думаешь, что все эти годы она чувствовала себя виноватой перед тобой? Ты же не слушаешь – вот и приходится обрушиваться на тебя, как снег на голову.