В горле у нее поднялся ком страха не так давно подобным образом обошлись с ней. Соскочив с постели, она вскинула руку с ножом и закричала:
«Перестаньте! Пошли вон! Уходите! ПЕРЕСТАНЬТЕ!»
Они ушли, но не сразу, а довершив свое дело.
Скорая помощь приехала слишком поздно.
По дороге в больницу Эли скончался – истек кровью от внутренних разрывов.
Через месяц с небольшим девушка выследила Люка – он жил в занюханной квартирке дома под снос еще с одним педерастом, тот торговал своим телом. Дождавшись, когда он ушел «на работу», она подожгла дом. Чиркнуть спичкой оказалось очень просто…
КНИГА ШЕСТАЯ
Голливуд, Калифорния
Канун Нового Года
31 декабря 1985 года
– Нас ждет лимузин, – не без иронии сообщил Марк. – Вы, американцы, обожаете пустить пыль в глаза – за что я вас и люблю. Водитель говорит мне: чтобы свезти изысканную публику на свою яхту, Захария Клингер нанял сорок девять одинаковых белых лимузинов, в каждом – бар с полным ассортиментом напитков и лучшая икра. Уж, кажется, мог бы посадить в машину по две пары – глядишь, пару центов сэкономил бы. Скажем, я совсем не против, чтобы вместе с нами поехали несравненный Зеппо Уайт и эта странная дама – его подмороженная супруга.
Джейд прыснула.
– Ладно тебе гадости говорить.
– Но чета более чем странная, согласись.
– Ну…
Взяв ее за руку, он сказал:
– Как крупнейший специалист по всему необузданному и прекрасному, заявляю: ты, дорогая моя, прекраснее всех.
– Спасибо.
– С тобой не сравнится даже беременная самка леопарда, которую я недавно имел честь наблюдать.
– Ты ужасный льстец.
– Как же, мой английский шарм.
– И такой скромник.
– Стараемся.
Она не могла не признать: снова оказаться в обществе Марка было приятно. От его терпкого юмора она то и дело смеялась. И была почти убеждена, что женитьба на нем – шаг правильный.
Да уж, лучше, чтобы ошибки не было. Они взяли разрешение венчаться без церковного оглашения, сделали анализ крови – завтра их ждал большой день.
Когда Джейд сказала об этом Беверли, та едва не отпала.
– Что-ооо? Ты и этот английский зануда? Твоя подружка отказывается в это верить.
– Бев, раз уж я за него выхожу, привыкай обходиться без «зануды». Вроде будет как-то нетактично. Ладно?
– Как скажешь. Со мной – никаких проблем.
Когда Беверли поняла, что Джейд и не думает шутить, она предложила для церемонии особняк Захарии – он, ясное дело, возражать не будет.
– Никаких гостей, – предупредила Джейд. – Мы не хотим никакой помпы, уедем куда-нибудь на пару дней, а потом я буду досниматься в рекламе.
– Предлагается следующее. Вас двое. Кори. Я. Залитый солнцем сад – если, конечно, не скажет свое дурацкое слово погода, – и милейший священник. А Захария сразу же после новогоднего приема улетает в Нью-Йорк. Как тебе такой сценарий?
– Идеально!
– Заметано.
Марк к этому предложению отнесся одобрительно.
– Я просто умираю от нетерпения, дорогая, – сказал он.
Ну, тут все было ясно. Она ведь пока не пустила его к себе в постель, и он никак не мог с этим смириться.
– Разве я не стою того, чтобы подождать? – поддразнивала она его.
– Джейд. Ну это же смешно. Мы жили целых шесть лет. Что ты в самом деле?
– Так романтичнее. К тому же, ждать тебе недолго, и наша брачная ночь обретет свой смысл.
Для предновогоднего круиза она выбрала черную кашемировую блузу от Ральфа Лорена, без рукавов, одно плечо оголено. Белые шелковые брюки. Пояс с бронзовой пряжкой, выше локтя – вихрь браслетов из изящно выделанной бронзы. Колеса-серьги, а вокруг запястьев – тяжелые оковы. На безымянном пальце – старинное кольцо из сапфиров с бриллиантами, подаренное Марком на Рождество.
– Поехали, – позвала она с ослепительной улыбкой. – Я обещала Кори, что мы за ним заедем.
Марк сделал под козырек: я готов.
Поппи искрилась золотом. От украшения в волосах до туфель – все было золотым, включая ногти.
Хауэрд окинул ее коротким взглядом и подумал: ее впору мумифицировать, уменьшить в размере и поставить на чью-нибудь каминную полку – рядом с «Оскаром».
Сам он чувствовал себя ниже среднего. Целый день – понюшки кокаина, несколько порций «Куаа-людс», две или три таблетки валиума – в итоге он не человек, а полное дерьмо.
Когда-то кокаин решал все проблемы. Понюшка-другая – и он снова Кинг-Конг. А уж если больше – тут ему весь мир не указ.
Но теперь вспышка длилась недолго. Собственно говоря, падение следовало за взлетом почти немедленно. А нос… этот нос его скоро доконает. При всякой понюшке в чувствительную мембрану ноздрей словно вонзались тысячи крохотных иголочек.
Понятно, есть и другие методы. Можно вгонять в себя волшебное зелье уколами, да вот беда – к иглам он относится очень щепетильно. Попробовал как-то и чуть не вырубился. И потом – колоться? Может, это немного чересчур! Все-таки он не какой-то задрыга-наркоман.
– Котик, ты видик на автомат поставил? – спросила Поппи. – Хочу потом посмотреть Захарию в шоу Питона.
– Насколько я знаю старого Заха, – сказал Хауэрд, и лицо его словно пронзила безумная молния, – у него на яхте есть просмотровый зал, и туда на эту передачу сгонят всех до единого. Хороший способ привлечь аудиторию! Может, никуда не сбежит. Эгоист, сука, каких свет не видывал.
Поппи поправила огромную золотую сережку.
– По-моему, для встречи Нового Года лучше места не придумаешь. От обычных вечеринок меня уже воротит.
– Если не страдаешь морской болезнью.
– О-ооо. Надеюсь, штормить не будет?
– Я пошутил.
Они уже вышли к машине, как из дома за ними выскочила няня Роузлайт.
– Мистер Соломен, – окликнула его она, – звонят из Мехико-Сити. Говорят, что-то срочное.
– Я вообще без понятия, с какой стати пригласили меня, – сказала Хевен, уплетая икру. Белый вытянутый лимузин вез ее и Рокки в Лонг-Бич, чтобы они приняли участие в увеселительной прогулке по морю для высшего света, на яхте Захарии Клингера.
– Ты же теперь звезда, – уверенно объяснил Рокки. – И, кстати, не забывай, благодаря кому ты ею стала.
– Может, дядя Джек предложил, чтобы меня позвали, – размышляла она.
– Прямо! С какой стати?
– Как, все-таки Новый Год. Он под Новый Год всегда со мной встречается.
– Ну да?
– Угу.
– Про своего дядю Джека можешь забыть, – заявил Рокки, включая встроенный телевизор. – Ты теперь большая девочка – и у тебя есть я.
– Как я мог даже думать о том, чтобы тебя отпустить? – давался диву Мэннон, приобнимая Мелани-Манну за талию, когда они садились в лимузин. – Уму непостижимо!
