– Не бросай трубку, – сказал Вадим. – Нам нужно встретиться и поговорить о дочери. Я буду ждать тебя завтра в семь вечера в «Суши» около твоей работы.
Он повесил трубку, не попрощавшись.
Марк сразу понял, что это не просто звонок. Лана побледнела, молча послушала, что сказал невидимый собеседник, и так же, не промолвив ни слова, положила трубку. Какое-то время она бесцельно бродила по квартире, а потом взяла сигареты и пошла на балкон курить, хотя бросила это занятие больше года назад. За ужином попросила коньяку, выпила рюмку залпом, а съесть почти ничего не смогла. Марк наблюдал за ней внимательно, но вопросов не задавал. Не потому, что не встревожился. А потому, что растерялся. Ведь она ничего ему не сказала. Ничего! Звонок явно напугал и расстроил ее, однако Лана промолчала. На другой день, встревоженный и расстроенный, он позвонил ей на работу и предложил поужинать в городе. Лана помолчала, а потом сказала, что у нее много работы и ничего не получится… вернется она поздно.
Вечером она вернулась чужая, думающая о своем. Марк молчал. Так длилось неделю. Утром Лана и Настя собирались, переругиваясь и что-то дожевывая на ходу, потом разбегались по делам. Вечером все встречались дома, и Марк с тревогой ждал: какая она будет сегодня? Если просто нервная – то он не звонил и вечер пройдет терпимо, хоть она и посматривает испуганно на телефон. Если глаза Ланы лихорадочно блестят, а губы искусаны – она говорила с этим типом. Или даже встречалась с ним. Марк чувствовал себя исключенным из жизни женщины, которую искренне считал женой, и потому был зол и раздражителен.
Время недосказанности и неопределенности. Смутное время. Наверное, оно бывает у всех, но каждый переживает его по-своему. Марку было больно. Он не мог ни с кем поделиться. Что-то внутри противилось обсуждению личных дел с близкими. Тем более что все они с Ланой уже познакомились и всем она понравилась. Как-то они пришли к приятелям в гости, и Галка, жена Игоря, отбирая у одного из своих шустрых отпрысков ручной миксер, которым тот пытался улучшить качество каши, быстро сказала Марку, так, чтобы другие не слышали:
– Наконец-то ты нашел свою женщину. Я так за тебя рада, так рада… Федор! Отродье мое любимое! Забери братика, дай родителям пожить!
– И что я за это буду иметь? – Солидный семилетний Федор, которого часто звали дядя Федор – как персонажа из книжки Успенского, подхватил на руки своего годовалого брата и вопросительно уставился на мать.
– А что ты хочешь? – осмотрительно спросила та, одной рукой заталкивая тарелку с остатками каши в посудомоечную машину (чего по инструкции делать нельзя), другой протягивая Марку бутылку холодного белого вина. Смотрела она при этом на духовку, где доходило до готовности мясо, и прислушивалась к голосам гостей из одной комнаты и к голосам детей – из другой. Марк искренне ей завидовал: четверо детей – это счастье. И одновременно слегка сочувствовал: вид у Галки всегда был, мягко говоря, встрепанный.
– Я хочу новый картридж.
– Ломаный, – быстро отозвалась мать.
– Лицензионный. – Федор перехватил извивающегося братика поудобнее – за ноги, – и тот повис вниз головой.
Марк дернулся было спасать ребенка, но малыш заливался счастливым смехом, а мать и сын продолжали разговор как ни в чем не бывало.
– Лицензионный стоит кучу денег. Давай лучше два на Савеловском купим.
– Ладно. – Федор взял братика под мышку и удалился в сторону детской.
Галка пробормотала что-то по поводу малолетних шантажистов и чуть не целиком залезла в духовку. Марк ретировался, полный думами о суровом семейном счастье.
Не надо быть психологом, чтобы догадаться – стремясь создать собственную семью и стать мужем и отцом, Марк норовил избежать повторения, то есть как бы на другом уровне компенсировать то отсутствие нормальной семьи, которое случилось в его собственном детстве. Он и сам это понимал, а потому старался не зацикливаться на подобных мыслях. Но сейчас, обретя Лану и Настю, он оказался, как никогда, близок к исполнению свой мечты: у него, наконец, появилась настоящая семья, любимая женщина, ребенок, он успокоился и расслабился… как выяснилось, слишком рано.
Как некий антракт в затянувшемся спектакле их отношений – полном недомолвок и неловких пауз – случилась конференция.
Марк всегда любил научно-практические конференции. Что в том плохого? Давайте снимем шляпу перед человеком, который придумал такой замечательный способ досуга для замученных рутиной научных и прочих работников: вроде как работа, но поездка оплачивается, и в отрыве от привычного окружения можно позволить себе расслабиться. Не-ет, идея просто замечательная. Недаром люди бизнеса обзавидовались и сделали себе такую же развлекалочку, только называют это партнерским семинаром. Тетя Рая не преминула принять участие в сборах. Она напекла племяннику в дорогу пирожков и теперь сидела в кресле, глядя, как Марк собирает сумку.
– Алказельцер взял?
– Да.
– А почему всего две пары носков?
– Потому что я приеду через два дня.
– А если ты промочишь ноги? Марк, мальчик мой, в твоем возрасте нельзя быть столь беспечным! Мужчины отличаются хрупким здоровьем и должны беречь себя.
– Да? С чего ты взяла? Я уж и не помню, когда болел последний раз!
– И не надо! Теперь, когда у тебя есть семья, ты должен особенно себя беречь.
Марк нахмурился. С языка чуть было не сорвалось, что он уж и не знает, есть ли у него семья. Однако к чему расстраивать тетушку? У нее подскочит давление, да и вообще: взрослые уже, сами разберутся.
– Я недавно получила письмо от твоей мамы, – как ни в чем не бывало продолжала тетя Рая.
– Надеюсь, у нее все хорошо, – буркнул Марк.
– Ой, да просто прекрасно! Она собирается переезжать то ли в Канаду, то ли в Америку. Говорит, климат Израиля стал ей вреден.
Марк фыркнул. Потом, не удержавшись, заметил:
– Готов спорить на свою зарплату, она нашла какой-то способ увильнуть от налогов. Должно быть, несчастные канадские налоговые инспекторы славятся своей рассеянностью…
– Мальчик мой, твоя мать занимается благотворительностью…
Марк пожал плечами. Они немного помолчали, потом тетушка продолжила:
– Так вот, я и подумала, может, попросить ее сходить к Стене Плача, пока она не уехала?
Ее племянник со стуком уронил на пол ботинки и уставился на тетушку, не веря своим ушам.
– Зачем это? – подозрительно спросил он.
– Ну… разве у тебя нет проблем?
– Нет! А если мне и понадобится помощь Бога, я найду время пообщаться с Ним лично. Моя мать – последний человек, которого я попрошу озвучивать мои сокровенные желания и тревоги!
– Ладно, ладно. – Тетушка быстро дала задний ход. – Не хочешь – не надо! Вот я тебе сейчас расскажу, как Валечка, Симина дочка, покупала мебель. Ты будешь так смеяться!
