— А это нормально? — выдавила она из себя. — То есть все в курсе?
— Не все такие чудаки, как Шурик, — перебил ее Артем.
— Слушай, а это кто такой? — Маша скосила глаза на Дато.
— Преступный авторитет, — прошептал Артем.
— То есть? — ахнула Маша.
— Ну… Шикарный тип, — усмехнулся Артем и придвинулся так близко, что их руки соприкасались, ноги соприкасались, и все это было так интимно, что Маше уже плевать было и на Дато, и на порнозвезд, и на все остальное.
— Дато — выдающаяся личность, — повторился Артем. — Он пишет стихи, опубликовал три романа, сейчас ставит фильм по собственному сценарию, и еще картины рисует. Он в Грузии был одним из самых мощных авторитетов, но ни разу не сидел, а чем он теперь занимается, точно не скажу. Думаю, все тем же.
— А фильм — порнография? — догадалась Маша.
— Нет, про любовь, — Артем покачал головой. — И про гангстеров. Что-то между Гаем Ритчи и Георгием Данелия.
— Ого-го! — произнесла Маша и неожиданно развеселилась.
Круто! Гангстер, который пишет стихи, звезды порно, дети политиков — что за прелесть! Колоритные у Артема друзья, ничего не скажешь.
— Слушай, давай пересядем… — шепнул Артем.
Они извинились, попросили официанта найти им столик — к большому облегчению Маши их усадили далеко от веселой компании звезд порно и преступных авторитетов.
— Это твои друзья? — с осуждением спросила Маша.
— А ты как думаешь?
— Слушай, ты мой… ухажер, а не психотерапевт, — нахмурилась Маша. — Поэтому давай не будем играть в ассоциации, а начнем ясно и доступно отвечать на вопросы.
— Я с ними знаком, — кивнул Артем. — Все они довольно забавные, и если честно, мне интересно посмотреть на живую звезду порно и на гангстера, который пишет талантливые стихи.
— Талантливые? — удивилась Маша.
— Очень талантливые. Мне иногда кажется, что в наши дни только бандиты могут себе позволить такую роскошь — писать стихи. Деньги у них есть, время тоже… Так что, Маша, это — не мои друзья, но мне интересно с ними общаться.
— Понятно, — согласилась Маша. Если честно, ей тоже было интересно полюбоваться на настоящую звезду порноиндустрии.
— А может, покатаемся на мотоцикле? — оживился Артем, когда они расправились с десертом.
— А-а… — задумалась Маша. — Ну… Давай!
Машу никогда особенно не привлекали всякие там экстримы — гонки на машинах, на мотоциклах, прыжки с парашютом, но сейчас отчего-то захотелось новых ощущений. Они заехали к ней — Маша взяла кроссовки и куртку, потом в гараж — Артем выгнал на улицу шикарный красно-черно-желтый спортивный байк, нацепил на Машу шлем и погнал на Воробьевы горы. По проспекту они ехали медленно, но стоило свернуть к Смотровой, Артем поддал газу, и Машу отбросило назад. Она чудом удержалась, сильно сжала пальцы и почувствовала, что летит. Невозможно было представить, что они едут — мотоцикл, казалось, не касался земли, а деревья и тротуары неслись мимо на такой скорости, что сливались в какую-то серо-зеленую кашу. Стоило пошевелить головой, и тебя отбрасывало назад — поэтому Маша просто вцепилась в Артема, прижалась к нему — трудно поверить, но в этом не было ничего сексуального, просто инстинкт самосохранения. Но когда он затормозил, остановился, выкинул подножку, снял шлем и обернулся к ней, Маша поняла, что хочет еще.
— Ух ты! Класс! — воскликнула она. — А можно так же, но помедленнее, а то я второго сердечного приступа не переживу!
Артем ухмыльнулся и посмотрел на нее… словом, так, как мужчина смотрит на женщину. Маша собиралась еще что-то сказать, но передумала — и без слов все было ясно. Это была такая связь, которая либо возникает сразу — либо не возникает никогда: когда в глазах другого человека ты видишь отражение собственных мыслей. Артем протянул руку, Маша сделала шаг вперед, положила ладонь ему на щеку — его рука уже была у нее на талии, и он коснулся ее губ своими. Не поцеловал — просто коснулся.
— Да у меня от него ребенок! — Смотровую потряс истошный женский вопль.
— Это у меня от него ребенок, я его жена! — кричала другая.
Маша с Артемом обернулись и уставились на двух девушек: одна была низенькая, с короткими ножками, в дешевой розовой куртке и светло-голубых джинсах, вторая — среднего роста, стройная блондинка, в красных сапогах на шпильках. Обе девицы были пьяны.
— Я те сказала, чтоб ты больше к нему не подходила, у нас семья! — орала та, что в красных сапогах.
— Да он только меня любит! — разорялась вторая.
Артем усмехнулся.
— Та, которая в розовом, — Катастрофа, — сообщил он.
— В переносном смысле? — спросила Маша.
— Если бы! То она тут ходит с бритвой и говорит, чтобы Алексу передали, что она из-за него вены режет, то она из-за Юстаса с фуникулера бросается — кстати, реально выпала, только с маленькой высоты, то носится и заедает феназепам водкой… А теперь вот на Тайсона кидается.
— А эта кто, вторая? — Маша показала на блондинку.
— Ну, не знаю, какая-то девушка, — Артем пожал плечами.
— Слушай, да они настоящие ночные волки! — расхохоталась Маша. — Рок-н-ролл жив!
— Да ну… — поморщился Артем. — Тайсон на всю голову двинутый: звонит ему девушка, он срывается, едет спариваться, возвращается, еще какую-то бабу клеит, везет к себе домой, возвращается, едет в «Секстон», снимает там новую, опять к себе везет… Может за ночь с тремя разными женщинами.
— Фу-у… — поморщилась Маша. — Романтический флер развеялся. Это не рок-н-ролл, это какой-то… жлоб-рок.
— Каждый сходит с ума по-своему… — с несколько отстраненным видом сообщил Артем — так обычно делают мужчины, когда понимают, что унизились до сплетен.
— Слушай, что-то холодно… — поежилась Маша.
— Домой? — оживился Артем.
— Хочешь чаю? — предложила Маша, когда они остановились у подъезда.
— С удовольствием! — Артем снял перчатки и подул на замерзшие руки.
Когда они вошли в квартиру и в коридоре оказалось два шлема, мотоциклетная куртка и ботинки, у Маши в душе что-то екнуло. Перед глазами вдруг всплыла картина: в ее дивной холостяцкой квартире валяются все эти устройства для компьютерных игр, в белье попадаются мужские трусы, в коридоре — завал из покрышек и прочей байкерской дури… И эти мысли трудно было назвать приятными.
Пока Маша ставила чайник, думала: а может, все эти ее страдания и разочарования — всего лишь игра, или просто это общество давит и прямо-таки вынуждает переживать, если у тебя нет мужчины? Может, у нее все никак не складывается потому, что она и не хочет, чтобы сложилось? Или она просто тот самый анекдотичный старый холостяк, который вызывает «Скорую помощь», обнаружив женскую помаду у себя в ванной?
