— Не будь наивной!
— Что ты хочешь этим сказать, что ты… — Бернарда не смогла закончить фразу.
— Что я ничего, ничего, — крикнула Исабель, — у меня никого, никого не было!
У Бернарды отлегло от сердца, но она все еще была бледна, и руки ее подрагивали.
— Но не лезь в мою жизнь! — предупредила Исабель. — Я буду делать то, что хочу!
Бернарда пришла в себя и перешла в наступление.
— Я тоже делала, что хотела, когда была девушкой! — выкрикнула мать. — И меня бросили! — Голос ее дрожал, в нем были мольба, ужас и боль. — То же самое произойдет и с тобой, если ты отдашься ему сейчас, — предупредила мать.
Исабель молча слушала.
— Внутри мужчин горит огонь, он испепеляет их, но, как только они получают то, что хотят, — говорила Бернарда, — они тотчас уходят или чуть позже.
Исабель побледнела.
— Твой отец был таким же, — произнесла, ненавидя кого-то за пределами этой комнаты, Бернарда. — И все мужчины такие же, поверь мне.
— Хватит! — вскричала Исабель и схватилась за голову.
Девушка была на грани срыва, и Бернарда ненадолго утихла, беспокоясь за дочь.
— Не говори мне о нем больше никогда, — истошно приказала дочь. — У меня не было отца! — Девушка подскочила к матери и закричала: — Уходи, Бернарда! Уходи… — более спокойно, но твердо повторила дочь, — а если ты будешь продолжать, уйду я.
Бернарда молча проглотила обиду и гордо вышла из спальни своенравной и капризной дочери.
Исабель дрожала от гнева и бессилия.
— Как ты мне надоела! — процедила сквозь зубы девушка и бросила расческой в зеркало.
Бернарда лежала на кровати в своей комнате, даже не снимая обуви, ее глаза были устремлены в потолок. Она вспоминала свою жизнь…
Бернарда была красивой жгучей брюнеткой, многие добивались ее руки. Все парни в селении сходили с ума по девушке, но она была неприступна.
И надо же было ей влюбиться… После одной вечеринки, где она немного выпила, правда, самую малость — для веселости и настроения, — и вино или, может быть, лунная ночь, а может, запах моря и свежего сена затуманили ее разум, притупили девичью осторожность, и Бернарда отдалась в порыве страсти и любви Коррадо Вересо.
У нее комок подступил к горлу, на глазах выступили слезы, сердце защемило…
Утром Бернарда вошла к Исабель в комнату, как будто не было вчерашнего разговора. Она принесла дочери туфли и поставила их у кровати, потом отошла к окну и сказала:
— Вот твои туфли.
— Я вижу.
Возникла неловкая пауза.
— Сейчас похолодало, — заметила Бернарда, выглядывая в окно, — так что лучше надеть голубой костюм или серый жакет.
— Мне не холодно. — Исабель раздражало присутствие Бернарды. — И перестань обращаться со мной, как с ребенком.
Бернарда рассмеялась, правда, примирительно и по-доброму, вздохнула и подошла к дочери.
— Ай, дорогая, дорогая моя, — вымолвила женщина, — для меня ты навсегда останешься ребенком.
Исабель подрумянивала щеки.
— Ты меня утомила, — не отрываясь от зеркала, произнесла она. — Не знаю, что с тобой и делать.
— Вы уже решили, где будет находиться моя спальня в новом доме? — неожиданно задала вопрос Бернарда.
Исабель откашлялась и с неохотой ответила:
— Мы с Фернандо о тебе не говорили.
Бернарда забеспокоилась, но не показала виду и продолжала как ни в чем не бывало:
— Мне хотелось бы жить на одном этаже с тобой.
— Не торопись, Бернарда, я еще не знаю, возьму ли я тебя с собой, — произнесла Исабель.
Мать горько усмехнулась:
— Возьмешь, Исабель, ты же знаешь, что никогда не сможешь оторвать меня от себя.
Дочь посмотрела на мать, но ничего не сказала и отвернулась в бессильной злобе. Бернарда не стала больше надоедать Исабель и спустилась вниз, чтобы заняться делами.
День выдался солнечный, но ветреный. Иногда набегали тучки, но они долго не задерживались и мчались к Атлантике.
Фернандо Салинос приехал с утра в конный клуб, чтобы оформить сделку со своим приятелем Леонардо.
Леонардо приглянулся гнедой жеребец по кличке Пикант, и он непременно хотел его приобрести. Леонардо сделал несколько кругов по ипподрому, потом перешел на конкур и остался очень доволен. Однако, подъехав к Фернандо, который следил за выездом приятеля, Леонардо сделал равнодушное лицо и соскочил с лошади.
— Как впечатление? — поинтересовался Фернандо.
Леонардо снял перчатки, засунул хлыст за голенище сапога и пожал плечами:
— Кто его знает, так вроде бы ничего.
Фернандо знал уловки покупателей, а тем более своего приятеля, поэтому ничего не сказал, а только улыбнулся.
— Пойдем что-нибудь выпьем, — предложил Леонардо, — там и решим наши дела.
— Пойдем, — согласился Фернандо.
Друзья прошли к столикам в тени деревьев и расположились в тенечке. К ним поспешил официант.
— Чего изволите?
— Ты что будешь пить? — поинтересовался Леонардо.
— Минеральную воду.
— А мне виски со льдом, — заказал Леонардо.
— Будет исполнено.
Официант удалился, а Леонардо, откинувшись на спинку деревянного кресла, заметил:
— А заметно, что ты опытный торговец.
— Неужели? — улыбнулся Фернандо.
— Ты называешь сумму, быстренько сбрасываешь несколько песо, и выходит столько, сколько ты поначалу собирался просить. И в пять минут сделка совершена.
— Возможно.
— Это гениально.
— Просто я не люблю торговаться, — ответил Фернандо, — тем более со своими друзьями.
Леонардо согласно кивнул.
— У меня есть одна просьба.
— Какая? — спросил Леонардо.
— Закончить все как можно раньше, у меня ведь скоро свадьба, а потом я на какое-то время уеду, — сказал Фернандо, — и таким образом наше дело может затянуться.
— Ну конечно, мы все оформим завтра же.
Официант принес заказ.
— Твоя невеста меня просто очаровала, — сказал Леонардо, отхлебнув глоток виски.
— Да?
— Я искренне рад за тебя.
— Я за себя тоже.
Фернандо пригубил бокал с водой и, немного задумавшись, попросил приятеля:
— Леонардо, расскажи мне об отце Исабель.
— Герреро?
— Да.
— Очень интересный тип, — припоминал Леонардо, — утонченный, гостеприимный и бабник такой, что ты даже представить себе не можешь.
— Неужели?
— У его бедной жены даже волосы поседели раньше времени.
— Дела…
— Он обманывал ее не только с незнакомыми, но и с дамами ее же круга, — сообщил приятель. Леонардо, растягивая удовольствие от виски и рассказа о сеньоре Герреро, продолжал: — Бывали такие скандалы… Некоторые уверяли, что видели его с женой самого министра, другие — с дочерью посла и так далее.
