— Тогда как ты узнал, где…
Ченс тоже остановился и посмотрел на девушку, словно та лишилась рассудка.
— Нам действительно лучше убраться отсюда. Если я не ошибаюсь, мы еще увидим тех парней.
— Как ты нашел меня?
Дикси не могла сдвинуться с места, потому что предвидела ответ.
Детектив вздохнул, снял ковбойскую шляпу и поворошил рукой густые волосы.
— Твой отец сказал мне, что ты в Монтане. Я вычислил, куда ты направлялась, отслеживая операции с кредитной картой, выписку по которой он мне передал.
Дикси смотрела на Ченса, а ее сердце шло ко дну как «Титаник».
— Мой отец? С чего бы ему… — Не хотелось этому верить. Ее пронзил страх, смешанный с гневом и разочарованием. — Нет. Ты не…
Ченс отшатнулся, по-видимому, удивленный ее реакцией.
— Может, поговорим в другом месте, а не посреди улицы?
Дикси нащупала ключи от автомобиля в кармане пальто и бросила быстрый взгляд в направлении музея, оценивая, сумеет ли добежать до машины прежде, чем Ченс ее поймает.
Не гнев довел ее до горячих жгучих слез, а предательство. Она доверила бы Ченсу свою жизнь. Еще пять минут назад. Надо же было так глупо с ним связаться, думая, что он единственный человек, который не продастся Боригарду Боннеру.
— За что мой отец платит тебе? — спросила она, пытаясь сохранить спокойствие в голосе.
Теперь Ченс смотрел на собеседницу более внимательно, даже с осторожностью. Дикси знала, что он разглядел и ее гнев, и слезы. Ченс даже не пытался отрицать, что нанят Боннером.
— Послушай, ясно, что ты в беде. Я всего лишь хочу помочь.
Она засмеялась и отвела взгляд, покусывая нижнюю губу и все еще обдумывая, как удрать.
— Если работаешь на моего отца, тогда ты не мне помогаешь. — Она посмотрела ему в глаза. — За что он заплатил тебе? Чтобы ты меня остановил?
— Он всего лишь хочет вернуть тебя в Техас. Волнуется. Полагаю, ты знаешь об этом больше меня.
Дикси пристально смотрела на человека, с которым сравнивала всех мужчин с тех пор, как ей исполнилось двенадцать.
— Ублюдок!
Развернувшись, она бросилась сломя голову к своему автомобилю.
Ченс не мог поверить своим глазам, но быстро опомнился и рванул за ней. Хотя длинноногая Дикси хорошо бегала, он поймал ее прежде, чем та достигла края тротуара. Схватив беглянку за руку, он крутанул ее лицом к себе.
— Что с тобой, черт возьми? — сердито спросил он, удерживая ее за плечи.
— Что с тобой, черт возьми? — выпалила она в ответ.
Гнев молнией сверкнул в невероятно синих глазах, Ее голос был более низким, чем у Ребекки. Поведение Дикси не походило на показную любезность южной красавицы-сестры. Эта женщина имела гонор и твердость характера. Взрывная, как фейерверк, вспыльчивая и острая на язык. Сущее наказание, как и предупреждал ее отец.
Следовало раньше догадаться, что неуправляемая, упрямая, слишком умная для своего двенадцатилетнего возраста девочка, превратится во вспыльчивую женщину, с которой следует считаться.
В ответ чертовка замахнулась сумкой на длинном ремне, чтобы ударить его тем же манером, что и беднягу дилетанта из черного джипа. Ченс поймал сумку и блокировал следующее движение Дикси, не желая получить коленом в пах или оказаться в сугробе.
— Прекрати, я пытаюсь тебе помочь. Почему ты не можешь в это поверить? — разозлился он, хватая ее за руки и удерживая на безопасном расстоянии от самых уязвимых частей тела.
— Потому мой отец купил тебя, как всех остальных, — выпалила она, глядя на него прищуренными глазами.
Ченс чувствовал сотрясающий ее тело гнев и опасался, что если отпустит дикарку, та снова на него набросится. Они тратили впустую драгоценное время, споря посреди улицы.
— Меня никто не покупал, в особенности Боригард Боннер. Кому как не тебе это знать?
— Я думала, что знаю.
— Слушай, что бы то ни было между тобой и твоим отцом, мне все равно, понятно? Я хочу помочь, и начну с того, что уберу отсюда нас обоих. — Ченс слегка потянул ее за руки. — Пошли.
Он думал, что Дикси будет сопротивляться, но откуда-то издалека донесся рев двигателя.
Наблюдая за строптивицей, Ченс пытался разгадать выражение ее лица. Страх? Или что-то еще?
Она выглядела недовольной, но позволила перевести себя через улицу к пикапу.
К счастью, из-за приближающихся праздников эта часть города была довольно пустынной — ни работающих, ни покупателей. Ченс с Дикси добрались до грузовика без происшествий, однако у него появилось плохое предчувствие, что долго это не продлится.
— Куда ты меня везешь? — спросила она с подозрением и беспокойством, подходя к машине со стороны пассажира.
— Туда, где безопасно.
Ченс ждал, когда она откроет дверь и сядет, почти ожидая новой попытки сбежать. Он помнил предупреждение Боннера, что Дикси не так уж и легко удержать.
— А как быть с моей машиной? — обернулась она к музею.
— Мы вернемся за ней. — Что он действительно намеревался сделать, так это проследить, чтобы «мустанг» вернулся в Техас. — Садись.
Ченс планировал закончить эту работу и насладиться Рождеством, пропади пропадом все, включая Дикси Боннер.
Девушка открыла дверь пикапа, и он сделал то же самое со своей стороны. Противники смотрели друг на друга через сплошное длинное сиденье и Боригарда, который растянулся словно комковатое одеяло на полу вне поля зрения Дикси.
Ченс встретился взглядом с ошеломляюще синими глазами и заметил промелькнувшее выражение ранимости. Как и в двенадцать, на высоких скулах у нее до сих пор осталась россыпь еле заметных веснушек, но теперь они смотрелись прямо-таки эротичными.
Глядя на это лицо, любой мужчина тотчас бы растаял.
Если только этот человек не знал Дикси Боннер в двенадцать лет и не имел некоторое представление о том, на что она способна.
Или если этот мужчина — Ченс Уокер, по своей природе невероятно подозрительный ко всему и ко всем тип. Особенно к Дикси Боннер.
— Поверь мне, Ченс, — попросила она, удерживая его взгляд и продолжая стоять около пикапа.
Неужели ждет, что он поверит любому ее слову? Или тянет время, надеясь на возвращение машины с теми двумя парнями?
Ченс не мог отделаться от мысли, что недавняя сцена драки разыграна специально для него. Если Дикси хотела, чтобы он поверил в угрожающую ей опасность, почему бы не инсценировать собственное похищения двумя здоровяками прямо на глазах у недалекого старины Ченса?
Ох уж эта его проклятая подозрительность!
Если прибавить услышанное от Боннера к тому, что Ченс уже знал, от нее можно было ожидать чего угодно.
