- Вы любите ее, и вы хотите ее!? – кричала она, увидев в раме у кровати фотографию другой.
- Да, да, - орал он ей в ответ, - Вам ничего не понять! Она идеал!
- Ах, мне не понять, - ему изрядно надоела ее стервозность, он был не намерен выяснять отношения в день свадьбы. Он подошел к ней, больно заводя руки ей за спину, и вжимая ее в постель. Вместо нежных слов и объятий, вместо страстных открытий он просто грубо взял ее девственность, но и она не пыталась подвести его к страсти или теплоте. С той ночи все пошло не так, и их брак стал таким же скучным и пресным, как и у многих.
В Лондоне Эдвард встретил ее. Джорджина Грандж, герцогиня Ленокс стала еще красивее, она уже была не той юной девочкой, тело избавилось от юношеской скованности, рождение трех детей превратило ее женщину с гибким станом, мягкие изгибы тела подчеркивала простая ткань платья. Почему она выбрала этого бедного герцога, сотню раз, спрашивал он себя, почему она решила, что любит его. Рамсей Грандж, конечно намного привлекательней его, он лучше смотрелся с рядом ослепительной брюнеткой с пронзительными зелеными глазами, взгляд, который он увидит позже у любимой женщины сына, и у юной девушки, гордости своего сына. Тот темноволосый мужчина с взглядом серых глаз, выделялся среди многих мужчин. Но все же он не понимал, что же она нашла в нем. С ним у нее могло быть все, но она выбрала скромное существование. В Лондоне у них была огромная квартира неподалеку от Королевского медицинского колледжа, где он работал преподавателем. Немного прислуги: несколько служанок и кухарка, ведением всех счетов и покупками занималась сама Джорджина. Каролина в отличие от нее блистала в антримовском или белфатском свете, и не обременяла себя заботами о воспитании детей или ведением домашнего хозяйства. Позже они купят домик на Логан-Плейс, где проведут несколько счастливых лет.
- Джорджина, - окликнул он ее, когда увидел в галантерейной лавке, где искал кружева для Марии.
- Здравствуйте, мистер Хомс, - вежливо произнесла она, как будто не было его нечаянного поцелуя на балконе Воксхолла, где они провели последний бал. Тогда он держал в объятьях эту волшебную девушку, не думая о том, что позже отец ответит ему отказом, а Джорджина скажет, что любит другого, и родители скрепя сердце одобрили этот брак. Он был разочарован, понимая, что никогда не полюбит свою будущую супругу, женщину которую он не знал. Но и Джорджину он тоже не знал, ему нравилась эта ускользающая красота в ней, может быть после замужества она показалась ему бы другой.
- Неужели ничего не помните? – спросил он, ожидая, что когда они сядут в его машину, купленную для себя, и она кинется в его объятья, когда они окажутся на какой-нибудь безлюдной улице столицы.
- Помню, - она плотно сжала губы, - я замужем.
- Я знаю, - он замолчал, а потом прибавил, - может вас подвести у меня машина.
- О, нет! Спасибо не надо, - она взяла коробочку с покупками.
- А я настаиваю, герцогиня, - он настойчиво предлагал ей провести хоть минуту вместе.
- Хорошо, - согласилась она. Однако она не кинулась в его объятья, он припал к ее губам, когда они оказались на безлюдной улице, но она слабо его оттолкнула.
- Я люблю Рамсея все еще, - прошептала она.
- Чем он лучше меня? – вопрошал он.
- Просто он это он, - объяснила она ему, - милорд, отвезите меня домой, - она назвала адрес.
С того дня он больше ее не видел. В Антриме все показалось пресным, он ощущал отупение всех чувств, так он впервые поругался серьезно с женой. Они и до этого ругались, но это была первая крупная ссора с момента рождения Руфуса. Он кричал и бил посуду, она кричала и была готова расцарапать ему лицо. Такие ссоры были не приемлемы в обществе, но сдержать свои эмоции было не возможно.
- Вы никогда не любили меня, - упрекала она его, - и никогда не полюбите! Вы ужасны!
- А вы и не пытались понять меня, вы просто хотели быть богатой леди, - кричал он, - вам нужно было сиять в свете, нам нужен был титул. И больше ничего вы не хотели!
- Вы ведь спали с ней!? – это был и вопрос и утверждение, - вы всегда хотели ее, эту дрянь из высшего света.
- Нет, потому что она невинное создание на этой земле, а не потаскуха, - Каролина поняла, что это было адресовано ей, - я знаю, Каро, вы пытались крутить роман за моей спиной. Вы не изменили мне лишь, потому что он утонул. И поделом ему, - ее захватила волна возмущения, как он мог говорить о Френсисе, какое право он имел!
- Ублюдок, - прошипела она.
- Не ругайся, как грязная торговка, - Эдвард заметил краем глаза, как она подошла к нему сзади, он резко обернулся.
- Знаете, я ненавижу вас! Я любила его, в отличии от вас он был безупречен!
- Он был картежником и плутом!
- Не смейте говорить о нем так! Вы такой!
- Я знаю, - она дала ему увесистую пощечину, он схватил ее в ответ за руку, и его большая ладонь шлепнулась по ее прекрасному лицу.
- Ненавижу, ненавижу, - истерично орала она, он отпустил ее, и она упала на пол из-за своей слишком узкой юбки.
Как же он презирал себя потом, и как же ему хотелось перебороть в себе слабость тайно покоряться ей. Она уже все сделала, чтобы его старшие дети стали ему чужими, но вырваться из ее крепких, цепких объятий интриг и обмана он уже не мог.
Но почему отец не позволил жениться на Джорджине, с ней бы он стал другим, и он бы ее завоевал, или обманом заставил жениться, а потом бы появилась и любовь, потому что она настоящая, а не фальшивая.
₪
Март 1908 – лето 1909.
Новая весна приносила новые разочарования. Виктору в ту пору было уже двенадцать, Марии – одиннадцать. Они оба учились, конечно, успехи радовали Эдварда, но все же их поведение было не достойно их семьи. Виктор превращался в прекрасного юношу, его острый живой ум, говорил о его начитанности, его режущий, как нож язык, показывал его упрямый характер. Он за последние время научился сдерживать свои порывы, и когда он смотрел на него своими голубыми холодными глазами, то Эдварду становилось немного не по себе. В Марии расцветала девушка, ее тело уже начало приобретать мягкие формы, ее золотисто-рыжие волосы, которые она никогда не заплетала, развевались на ветру. Она была похожа на романтическую красавицу из стихов Томаса Мура. У брата и сестры была особая духовная связь, как не пытался Эдвард разбить ее, ничего у него не выходило.
Лето они вновь провели втроем, бегая по полям, наслаждаясь ароматом ирландских трав. Тревор предлагал отдать Марию за его сына – Артура, и Фелисите считала неплохой идей это. Но Каролина сразу привела ему тысячу доводов, почему не стоит этого делать. Артур был таким же ветряным, как и его дочь, его дочери нужен сильный человек, что сможет сдерживать все ее эмоции, губя на корню ее сумасбродные замыслы. Тревор, конечно же, не был в обиду на друга, только и сам Тревор становился похожим на Эдварда.
