Пожав плечами, Джина набрала номер квартиры Уилла Риверса. На этот раз ответил сам хозяин.
— Уилл! — произнесла Джина.
— Это ты? — сразу узнал ее Риверс. — Наконец-то! Где ты находишься, черт побери?
— Неважно. — Джина осознавала, что все-таки кое-чем обязана Лэнгу. — Не знаешь, репортеры все еще осаждают мой дом?
— Нет, они уехали вместе со мной, — ответил Уилл, косвенно подтверждая, что действительно находился недавно возле особняка Джины. — Однако некоторые наверняка вернутся и будут тебя караулить. Но скажи, это правда? Ты в самом деле упала с лестницы?
— Да.
— С ума сойти! И как сейчас чувствуешь себя? В голосе Риверса ощущалось беспокойство, и Джина прекрасно понимала его причины. В первую очередь Уилл бизнесмен, а «Спаут» его детище.
— Нормально, — сдержанно ответила она. — Просто я поскользнулась, только и всего. В итоге заработала шишку на голове и несколько синяков. Но мне все равно нужен небольшой отдых. Возможно, мне придется ненадолго уехать.
В трубке наступила тишина. Вероятно, Риверс подбирал слова для следующей фразы. Наконец он заговорил:
— Послушай, я понимаю, что последнее время было для тебя очень непростым» но сейчас не самый удачный момент для перерыва в карьере. Наш последний сингл вышел на первое место в списке хитов, и тебе непременно нужно появиться на публике.
— Где именно? — мрачно спросила Джина.
— На радио, на телевидении… Возможно, даже придется дать интервью двум-трем газетам, — невозмутимо пояснил Риверс. — Только скажи, и я все организую. Вдобавок звукозаписывающая компания хочет обсудить твой переход в разряд сольных артистов.
Тон менеджера ясно свидетельствовал, о чем тот думает: Джина должна прийти в восторг от перспективы перемены статуса. Однако известие, напротив, обескуражило ее. Джине показалось кощунственным решать профессиональные вопросы, когда только что погибли двое участников группы.
— Я не хочу быть сольной артисткой! — отрезала Джина. И вообще любой! — могла бы она добавить в эту минуту.
— Понимаю, — сказал Уилл, явно ничего не поняв. — Никаких проблем. Но мы все равно должны провести рекламную акцию в средствах массовой информации перед европейскими гастролями. Вы с Ником в рабочей форме, — заметил он, подразумевая барабанщика группы. — Возьмем пару сессионных музыкантов и…
Вконец утомленная практичностью менеджера, Джина просто положила трубку, прекратив не только беседу, но, возможно, и свою карьеру.
Странно, но вслед за этим ее охватило чувство облегчения.
— С тобой все в порядке? — спросил Алекс. Обеспокоенный долгим отсутствием гостьи, он заглянул в кабинет и застал ее неподвижно сидящей на краешке стола возле телефона.
Джина, мысли которой находились далеко, встрепенулась.
— Да… вполне…
— Поговорила с менеджером? — Джина кивнула.
— Он утверждает, что газетчики уже убрались из окрестностей моего дома.
— Полагаю, временно, — прокомментировал Лэнг. — Менеджер заедет за тобой?
— Нет. — Джина была бы счастлива никогда больше не видеться с Риверсом. — Так что придется тебе меня потерпеть. По крайней мере, до утра.
Алекс против этого не возражал, но заметил:
— Дело в том, что своей экономке я так и не позвонил… а сейчас уже поздновато ее беспокоить. Но, думаю, присутствие в доме Остина может служить гарантией того, что…
Он не договорил, однако Джина и так все поняла.
— Конечно.
По ее мнению, Лэнг напрасно беспокоится. Тот неожиданный поцелуй на шоссе сейчас казался ей абсолютно нереальным.
— Я провожу тебя в комнату для гостей.
Алекс вышел в коридор и свернул на лестницу. Джина следовала за ним, все еще слегка прихрамывая. Чем выше они поднимались, тем слышнее становилась звучавшая в одной из комнат музыка. Джина узнала последний альбом группы «Спаут».
Интересно, Лэнг знает, что это за мелодии? — мелькнула у нее мысль.
На втором этаже было несколько дверей. Джина сразу догадалась, за какой из них Остин, но отнюдь не по музыке. Просто рядом с его комнатой стояла на полу едва ли не вылизанная тарелка с лежащими сверху ножом и вилкой.
Выходит, Лэнг все-таки учел мое мнение и отнес сыну поесть, усмехнулась про себя Джина.
Алекс перехватил ее взгляд.
— Должен же он чем-то питаться!
— Я ничего и не говорю. Разумеется, должен.
— Погоди-ка… — Лэнг скрылся за другой дверью и вскоре вернулся с мужской пижамой. — Другого ночного белья у меня нет.
Джина взяла одежку и неуклюже произнесла:
— Спасибо…
— Прошу сюда.
Они вернулись на лестницу и поднялись на третий этаж. Здесь Алекс распахнул одну дверь, но внутрь заходить не стал.
— Видишь, ключ в замочной скважине. Но запираться тебе нет нужды. — Он окинул Джину взглядом, ясно говорящим: не бойся, и я пальцем тебя не трону! Выражение его лица было столь же убедительно, сколь и оскорбительно.
— Превосходно.
Джина ожидала, что сейчас Лэнг уйдет, однако тот задержался, явно желая обговорить что-то еще.
— Надеюсь, тебе я тоже могу доверять?
— Не льсти себе! — фыркнула Джина. — Даже девушки по вызову обладают самоуважением.
Алекс на миг недоуменно застыл. Ему как-то не приходило в голову, что Джина тоже может заинтересоваться им.
— Приятно слышать, — усмехнулся он, сообразив наконец, что она имеет в виду. — Однако я подразумевал нечто иное. Меня больше беспокоит, как бы ты не сбежала ночью. Возможно, твое самочувствие улучшилось, но все-таки у тебя еще не окончательно исчезли последствия сотрясения мозга, поэтому…
— Не переживай, я никуда не денусь. У меня и в мыслях нет совершать романтический побег в ночи, когда путь освещают лишь звезды и луна, — сказала Джина, старательно скрывая под сарказмом смущение.
— Чудесно, — коротко кивнул Алекс.
— Впрочем, — не удержалась она, — если я все-таки передумаю, обещаю не трогать фамильного серебра.
Лэнг вздохнул. Интересно, она способна хоть о чем-то говорить серьезно?
Они уперлись друг в друга взглядами. Несмотря на жесткость выражения, глаза Джины были очень красивы. Особенно поразительным казался их необычный зеленый цвет. Черты лица отличались тонкостью. Лишь когда Джина начинала говорить, ее нежный облик исчезал, и миру являлась этакая бесшабашная рок-певичка.
Джине уже начало казаться, что игра в «гляделки» затянулась, когда взгляд Лэнга скользнул на ее губы. А когда поднялся вновь, в нем появилось желание.
Причем Лэнг не скрывал этого, так что Джина поневоле спросила себя: почему она решила, будто этот мужчина холоден как айсберг?
