— Прожил всего один день! Крохотная человеческая жизнь. — Гарри тоже встал на колени и обнял надгробие. — Я чувствую себя вампиром. Неужели нет другого способа?
Сюзи проворными пальцами очищала маленькую могилку от сорняков.
— Это единственный выход, Гарри. Уилбур сказал, что мы должны сделать документы на имя действительно жившего человека. И это имя будет Уильям Роберт Артур, — произнесла она дрожащим голосом. — Мы сделаем все документы на это имя: паспорт, водительские права…
Гарри взял ее за руку, которой она писала на земле букву «У».
— Мне так жаль, Сюзи. Простите, что впутал вас во все это. Но вы правы. И Уилбур тоже прав. Это — единственный выход…
Сюзи сидела в шезлонге, уставившись в пространство, не видя ничего вокруг. Вот уже больше двух недель она ограждала себя от миссис О'Рейли, Уилбура и от всего связанного со странным мужчиной, живущим в ее доме, — очень странным мужчиной.
Он умный, забавный, опасно страстный и красивый — неудивительно, что она ему поверила. А ведь он мог оказаться Джеком Потрошителем. Джек Потрошитель жил в девятнадцатом веке? Кажется, да. Ну, считай, легко отделалась.
Это крайне неблагоразумно с ее стороны — оставаться наедине с Гарри Уайлдом.
Он слишком сексуален.
А она слишком наивна в том, что касается секса.
Не то чтобы она желала повторения той ночи, когда приехал Уилбур. О нет! Она вообще не хочет увлекаться им!
Тогда, в разговоре со страшно любопытным Уилбуром, Гарри допустил грубую ошибку, назвав телевизор «проклятой машиной для передачи изображений».
Немного позже он выдал кое-что похлеще: назвал пляж «театром».
Последние шесть дней — с тех пор как Уилбур уехал из Оушн-Сити, про который он однажды сказал, что это место идеально для агукающих младенцев и усталых родителей, чтобы вернуться в Манхэттен к открытию новой картинной галереи, — Гарри расшифровывал свою рукопись. У него был очень оригинальный шифр — «стенография», как Сюзи назвала его каракули, увидев их. Ей они были абсолютно непонятны.
Миссис О'Рейли сказала о Гарри, что он целеустремленный человек. И она была права. Когда Гарри смотрел телевизор, то видел только экран — ничего другого для него не существовало.
Когда играл — то тоже полностью отключался от всего остального.
Сейчас он работал над толстой рукописью, которая была предусмотрительно завернута им в кожу и потому не сильно пострадала в Атлантическом океане, и был явно одержим этим занятием.
У Сюзи хватало своих дел. Ее ничуть не беспокоило, что Гарри не разговаривает с ней. Не улыбается той глупой улыбкой, бесившей ее. Не берет за руку, не поддразнивает, не ходит с ней на пляж под руку, не целует…
— Проклятье!
— Я восхищаюсь вашим лексиконом, — раздался голос Гарри у нее за спиной.
От неожиданности Сюзи едва не выпала из шезлонга.
— Убирайтесь-ка вы! — проворчала она, даже не взглянув в его сторону. Стоило ей обернуться и увидеть ослепительную улыбку Гарри, манящую глубину смеющихся глаз, как сразу вспомнились бы его объятия и поцелуи и сколь приятны они были… Все, хватит! О таких вещах даже вспоминать опасно…
— Если вы настаиваете, мадам, — его тон, впрочем как и слова, был насмешливым. — Я знаю, старые женщины порой капризны, словно дети.
— Гарри Уайлд! — воскликнула Сюзи с возмущением и повернулась к нему так быстро, что чуть не опрокинула шезлонг. — Вы обещали при мне даже не упоминать слово «старость»!
— Да, сердце мое. — Гарри ухмыльнулся. — Привлечь ваше внимание несложно, если хорошо знаешь вас. Вы уже видели сегодняшнюю почту? Вот, — он помахал перед ней конвертом, — это может вас заинтересовать.
— Ваше свидетельство о рождении! — Сюзи вскочила с шезлонга и, подбежав к Гарри, выхватила у него из рук конверт. Дрожащими пальцами она вскрыла его и вытащила оттуда свидетельство о рождении на имя Уильяма Роберта Артура. — О, Гарри, — захлопала она в ладоши от радости, — получилось! Теперь вы абсолютно другой человек.
Гарри поморщился и почесал левое ухо — он всегда так делал, когда волновался.
— В чем дело? — Сюзи прижала конверт к груди.
— Вы не хотите прогуляться по пляжу? — спросил он, не поднимая глаз.
— Нет, ваша идея не кажется мне привлекательной. Я что-то такое сказала, что вам не понравилось?
— И Уилбуру.
— Уилбуру? Но ему-то что за дело?! — Сюзи почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. То же самое было с ней в то утро, когда Гарри сказал ей, что он из 1813 года.
— Давайте все-таки прогуляемся и поговорим об Уильяме Роберте Артуре. — Гарри взял Сюзи под руку и увлек за собой на пляж.
Было видно, что ему просто необходимо поговорить с ней, но они уже довольно долго прогуливались у самой кромки воды, а Гарри все молчал, сосредоточенно глядя себе под ноги, омываемые легкими волнами.
Когда Сюзи была готова вот-вот взорваться, Гарри наконец сказал:
— Я не могу быть Уильямом Робертом Артуром.
Сюзи остановилась как вкопанная.
— Вы не можете… Что? Он ухмыльнулся. Да как он смеет ухмыляться ей в лицо?!
— Я сказал, что не могу быть Уильямом Роб…
— Заткнитесь, ради Бога! Я уже это слышала и не желаю повтора! — Сюзи вырвала свою руку и с яростью продолжила:
— Гарри Уайлд, если бы у меня был с собою кинжал, я бы не задумываясь вонзила его в вас — и не единожды. Почему это вы не можете быть Уильямом Робертом Артуром?
Он подошел к ней так близко, что на его обнаженной груди можно было рассмотреть каждый золотистый волосок в отдельности.
— Потому, Сюзи Харпер, что мне нравится, когда вы зовете меня Гарри Уайлдом, — произнес он и обнял ее за плечи. — Очень нравится, заверяю вас. Чрезвычайно нравится.
— О, Гарри, — простонала Сюзи, кладя голову ему на грудь и не зная, сердиться ей или плакать. — Упрямый, тупоумный, надменный, прекрасный англичанин. Что же мне делать с вами? Он засмеялся.
— Ну, например, посоветоваться с Уилбуром, сердце мое.
Сюзи подняла голову.
— Что? Зачем?
— Уилбур осторожно намекал мне, что я буду здесь на законных основаниях, если женюсь на американке. — Гарри робко улыбнулся. — Мы долго говорили об этом, и Уилбур, мне кажется, остался в твердой уверенности, что я англичанин, попавший в вашу страну незаконно.
— Жениться на американке, — тупо повторила Сюзи. Ее сердце застучало так, что она не слышала своих слов. — Но зачем? Будучи Уильямом Робертом Артуром, вы автоматически станете американцем и сможете жить и работать, где захотите. Я не понимаю…
— Я тоже не совсем разобрался в этом. Уилбур сказал, что лучше иметь подстраховку, если первое сорвется по каким-либо причинам. В этом случае я смогу сохранить свое имя и вы сможете продолжать звать меня Гарри Уайлдом.
