— Помнишь, я в «Ларчвуде» рассказывала тебе, как увидела отцовскую чековую книжку и узнала, что он откупился от Ричарда?
Джинни засмеялась в трубку:
— Признаться, меня это не особенно удивило.
— А меня очень. Он заплатил двести тысяч.
Джинни присвистнула:
— Двести кусков? Обалдеть. Значит, у одних такие бабки были, а у других нет.
— У мисс Тейлор, по-видимому, были. Во всяком случае, пятьдесят.
— Наверное, она получила их от твоего отца.
— Но я же помню записи в чековой книжке. Все правильно, он каждый месяц переводил по тысяче. За что бы он стал платить ей столько?
— Не знаю. Может, она и с ним спала.
— Джинни…
— Ладно, извини. Я не хотела.
— Ну хорошо, — сказала Джесс. — Во всяком случае, в записях мисс Тейлор ясно сказано, что мой ребенок отдан Готорнам.
— А мой — Эндрюсам, — вставила Джинни. — Ребенка Пи-Джей взяли Аршамбо, а Сьюзен… Господи, да как же их?
— Рэдноры.
— Точно. Из Нью-Джерси.
Джесс засмеялась:
— Как только ты помнишь?
— Еще бы! Ведь наша встреча — довольно важное событие в моей жизни. Хотела бы я знать, пытался ли сын Сьюзен найти ее?
— Сомневаюсь. Она написала мне на Рождество, что вышла замуж за профессора по фамилии Берт и они собираются в Англию. Он будет преподавать в Оксфорде.
— Ха! Значит, шерсть и твид. Не сомневаюсь, у нее все будет в порядке.
В «Ларчвуде» Сьюзен Левин, более взрослая и опытная, чем несовершеннолетние девчонки, не очень-то сошлась с ними. Пять лет назад Сьюзен презрительно скривила губы, узнав, что сын не желает ее знать и ему вполне хватает приемных родителей. Джесс опять вспомнилась их встреча. Удивительно, что именно Джинни преуспела в жизни больше всех.
— Джинни, может, забыть обо всем?
— И что? Сходить с ума при каждом следующем письме?
— А если это развлекается сумасшедший?
— Возможно, да. Только ради чего? Ни у кого нет причин так с тобой поступать.
Джесс не говорила Джинни про Чарльза и не стала упоминать, что Чак в Бостоне. Ей не хотелось делиться этим даже с Джинни, которую невозможно шокировать тем, что она подозревает собственных родных.
— Послушай, что мы имеем? — продолжала Джинни. — Письмо из Вайнарда, якобы от твоей дочери. Потом телефонный звонок. А теперь ты говоришь, что мисс Ти получила пятьдесят кусков черт знает от кого и черт знает за что. Может, тут и нет никакой связи, но я бы на твоем месте постаралась выяснить. Пятьдесят кусков тридцать лет назад могли означать только какое-то темное дело.
«Итак, — подумала Джесс, — Джинни отнеслась ко всему этому так же, как и я».
— Так что же мне делать? Ехать в Вайнард? Хорошо, но с чего начать?
— Найми специалиста.
— Частного детектива? Как? Искать по телефонной книге?
На другом конце провода воцарилось молчание, а потом Джесс услышала:
— Вспомнила! Сын Пи-Джей! Он же юрист!
— Филип? — Джесс тут же вспомнила этого красивого молодого человека. — Да, наверное, он уже адвокат.
Филип Аршамбо не любил рэкетболnote 5. Он считал, что настоящий спорт — это бег. Ему нравилось соревноваться с самим собой, а не с другими. Но подающему большие надежды юрисконсульту, по-видимому, не подобало предаваться таким легкомысленным занятиям, как бег. Вообще-то он не мечтал стать юрисконсультом, так за него решил брат Джозеф. Именно Джозеф в свое время подарил ему солидный письменный стол, портфель и членскую карточку престижного клуба.
Их офис, где отец проработал почти тридцать лет, располагался в Нижнем Ист-Сайде, хотя Джозеф, настоящий делец, не склонный к сентиментальности, стремился перенести контору в центральные кварталы. В общем, именно благодаря брату Филип стал посещать Манхэттенский клуб здоровья и играть в нелюбимую им игру. Сейчас он изо всех сил старался переиграть генерального менеджера компании «Макгиннис и Смит», лидера на мировом рынке программного обеспечения. Джозефу страстно хотелось, чтобы «Аршамбо и Аршамбо» удалось поработать на этого монстра бизнеса, и Филип считал своим долгом помогать брату в осуществлении его мечты.
— Гейм! — Рон Макгиннис взмахнул ракеткой, и мяч с силой ударил в деревянную стену.
Мокрое от пота лицо Рона озарилось улыбкой победителя.
— Отличная игра, Филип! — добродушно воскликнул он. — Делаешь успехи!
— Какие же это успехи, — усмехнулся молодой юрист.
— Ты — боец. «Макгиннис и Смит» нуждается в бойцах. — Рон взял полотенце и направился к выходу. — С удовольствием сыграл бы еще, но в три у нас совет директоров.
Эд Смит, партнер Рона, проинформировал Джозефа, что сегодня на совете будет обсуждаться вопрос о том, не стоит ли воспользоваться услугами «Аршамбо и Аршамбо». До последнего времени Макгиннис уверенно делал ставку на Брэда Эккермана, знаменитость с Уолл-стрит. А Эд Смит предпочитал Джозефа и Филипа;, Джозеф был его однокашником, а те, кто учился вместе, обычно доверяют друг другу. Филип дружески помахал Рону:
— Ладно, потом поговорим.
Он направился в угол, где лежал безжизненный, до конца исполнивший свои обязанности мяч.
Макгиннис помахал в ответ и вышел, оставив Филипа одного в глубоком и просторном деревянном колодце. Минуту Филип постоял, прислушиваясь к стуку мячей о стены. Там взмокшие мужчины лупили ракетками по мячу, заключая попутно крупные сделки. Он вспомнил, как Джозеф впервые завел разговор о членстве в этом клубе.
— Пятьдесят тысяч долларов в год? — взорвался Филип. — Да ты с ума сошел!
— Посмотри на это с другой стороны, — невозмутимо отозвался Джозеф, откусывая кусок сандвича. — Если бы мы жили за городом, нам пришлось бы вступить в гольф-клуб. Представляешь, во что это нам обошлось бы?
— Да за пятьдесят тысяч мы нашли бы консультанта по недвижимости! Послушай, Джозеф, почему мы не можем привлекать клиентов просто качественной работой? При чем здесь наши спортивные достижения?
— Учиться тебе и учиться, — ответил Джозеф и вгрызся в сандвич.
Филип поднял с земли мяч и бросил его в сумку. Наверное, Джозеф посоветовал бы ему последовать за Роном в раздевалку и навешать ему на уши еще немного лапши, ведь это так важно для завоевания симпатий клиента. Но у Филипа болело все тело. Он сделал все, что было в его силах.
Нет, лучше бы он занимался бегом.
Вернувшись в офис, Филип начал переставлять ручки в подставках, намеренно не глядя на часы, которые показывали 3:07, и изображая полное безразличие к тому, что происходит на совете директоров в «Макгиннис и Смит».
Конечно же, это было чистым притворством. Он понимал, что, несмотря на всю разницу в характере, Джозеф печется об их общих интересах. Так было и так будет. Филип еще учился в университете, когда умер отец. Пока Филип посещал юридический колледж, Джозеф работал. Это Джозеф убеждал мать не тревожиться о будущем, говорил, что разработал план, который поможет им с Филипом сохранить отцовскую юридическую фирму и обеспечивать мать до конца ее дней. Разумеется, Филип соглашался с ним.
