— Не сомневаюсь, что ты переспал с кем-нибудь за эти двенадцать месяцев.
От ответил:
— Хочешь услышать одну историю? Около десяти дней назад я отправился на свидание с красивой женщиной — одной из моих коллег. Это было наше третье свидание. Она дала мне понять, что не прочь лечь со мной в постель, и с намерением довести дело до конца мы отправились к ней домой... И знаешь, что произошло?
— Догадаться нетрудно,— холодно сказала Кэтти.
— Она — не ты.— Рей с грустью рассмеялся. — Не тот рост, не та фигура, все не то. Я не смог заняться с ней любовью даже ради того, чтобы отвлечься. И я бежал из ее квартиры. На следующий день я выяснил у Грейс твой адрес. Кстати, твоя мать мне его не давала.
— Выходит, ты мне не изменял? — сдавленным голосом произнесла Кэтти.
— Никогда. Как видишь, из моей попытки ничего не вышло.
— Этим ты только все усугубляешь! — воскликнула она.
— А ты бы предпочла, чтобы я переспал со всеми медсестрами в клинике? — резко спросил Рей.
— Нет! Да... О Боже, я не знаю.
Страдания исказили лицо Кэтти. Решив не упускать представившегося шанса, Рей продолжал:
— Уверен, тебе известны слова старинных брачных обетов, что нынче не в моде, — «телом своим пред тобой преклоняюсь я». Именно такое чувство я испытываю к тебе, Кэтти. Все просто.
Невероятно, но легкая улыбка заиграла на губах Кэтти.
— Это совсем не просто. Мне понятен глубокий смысл этих слов.
Рей затаил дыхание, моля, чтобы она продолжала.
— Рей,— спокойно сказала она,— ты хороший человек, не думай, что я забыла тебя. Но я не могу дать тебе того, чего ты хочешь и заслуживаешь. Ради себя уезжай отсюда, разведись со мной и начни все сначала. Поверь мне, так будет лучше.
Кэтти закрыла глаза и опустила голову.
— А если ты останешься и самолюбие твое пострадает, то не вини меня потом в этом.
— Я позабочусь о себе, — решительно сказал он.— Этому научился за последние месяцы.
Кэтти широко раскрыла глаза.
— Как мне все это надоело,— прошептала она.— Если бы ты действительно любил меня, ты бы уехал.
— Я остаюсь, — упрямо сказал Рей, чувствуя, что нервы его напряжены до предела.
Неужели он подталкивает ее к решению, принять которое она пока не в силах? Тогда он скорее вредит, чем помогает делу; этим он лишь отдаляет, а не приближает ее к себе, снова причиняет ей боль, а ведь на ее долю выпало столько страданий!
Или он заблуждается? Упрямо не желает верить, что она разлюбила его? Она не хочет делить с ним постель, не хочет попытаться начать все заново. Она ясно дала ему это понять.
В таком случае, если он останется, то страдать будет он. Тут она права.
Он уже готов был сказать, что завтра уезжает, но в этот момент Кэтти сказала:
— Я устала, а завтра мне рано вставать. Я возвращаюсь.
Не обращая на него внимания, она пошла по тропинке. Рей подождал, пока она отойдет подальше, включил фонарь и начал продираться сквозь гущу деревьев. С каждым шагом, приближавшим его к гостинице, в душе росло чувство тревоги. В смятении провел он остаток ночи.
Глава 4
Следующим утром на рассвете Роберт посвятил Рея во все премудрости поведения мухоловок, показал очаровательного медососа и куриного гуся, добывающего себе корм около гостиницы. На завтрак миссис Бенсон подала гренки, ветчину и кофе. Кэтти не было.
Рей не жалел об этом. Он ничего не сказал Салли о своем отъезде, поскольку так и не принял окончательного решения. Он чувствовал себя опустошенным, встречаться с Кэтти ему не хотелось. После завтрака вновь появился Роберт с пакетом, в котором лежали бутерброды, фрукты и сок.
— Хотите пойти посмотреть пляж на другой стороне мыса? — спросил он. — Вы должны научиться отличать кулика от других птиц.
Наверняка это не сложнее, чем разобраться в собственных мыслях, решил Рей и, выдавив из себя улыбку, сказал:
— Пошли.
На безоблачном небе сияло солнце. Но Роберт не обращал внимания на погоду, точно так же как на мелкий кустарник, царапавший его голые ноги; он без умолку рассказывал о школе на материке, которую посещал зимой, о том, как отец научил его разбираться в птицах, как только он стал достаточно взрослым, чтобы удержать в руках бинокль.
— Я хочу стать натуралистом и изучать биологию, — сказал он. — О, смотрите, вон там вдали летят черные лебеди; на Тасмании их огромные колонии.
Маленькие, с ярким оперением птички парили над зарослями дикой розы, их перья переливались на солнце, словно драгоценный камень. Такие птички летали и около его виллы на Багамских островах, когда он впервые привел туда Кэтти. Тогда мы в первый раз занимались любовью, с грустью думал Рей, наблюдая, как стайка уносится прочь.
— С вами все в порядке? — спросил Роберт.
— Вчера ночью Гюнтер, Кэтти и я ходили смотреть крачек, я немного устал,— объяснил Рей. Он бы предпочел, чтобы наблюдательность Роберта ограничивалась птицами.
— Кэтти плакала сегодня утром, когда готовила завтрак,— с нотками обвинения в голосе сказал мальчик. — Это из-за вас?
Рей пожал плечами:
— Не знаю, Роберт. По-моему, ей не по душе, что я здесь.
Роберт задумался.
— Мне нравится Кэтти, и вы — тоже. Не понимаю, зачем вы ссоритесь. Вы, взрослые, иногда такие странные.
— Да уж, — криво усмехнувшись, подтвердил Рей. — Ну а где же знаменитые кулики?
Берег буквально кишел ими. Наблюдение за птицами отвлекло Рея от грустных мыслей. Он нашел их удивительно красивыми, ему нравились переливающиеся чешуйчатые спины и грациозные движения; когда стаи птиц стремительно взлетали в воздух, солнечные блики играли на их белых брюшках.
— Некоторые из них могут пролететь до восьми тысяч миль во время миграций, — сказал Роберт. — А сейчас они заготавливают корм для перелетов.
Сообщение, что такие маленькие создания могут преодолевать огромные расстояния, почему-то заставило Рея приободриться, и, когда далеко за полдень они с Робертом, разгоряченные, вспотевшие и грязные, вернулись назад, он чувствовал себя умиротворенным. Мальчик отправился выполнять свои обязанности по дому, а Рей надел плавки и пошел на небольшой пляж к северу от гостиницы.
Вода оказалась ледяной, видимо поэтому на пляже никого не было. Проплыв несколько раз вперед и назад с такой скоростью, словно участвовал в соревнованиях, Рей решил позабавиться, ныряя за камнями на дне. С шумным фонтаном брызг он вынырнул, тряхнул головой, чтобы удалить воду из ушей, и вышел на берег.
Рей растерся полотенцем, ощущая покалывание во всем теле. Он чувствовал себя удивительно бодрым после двух бессонных ночей. Подобрав камень, он ловко швырнул его в воду. Камень подпрыгнул несколько раз и исчез в волнах. Рей подумал, сможет ли Роберт сделать то же самое.
