Холод, прозвучавший в моем голосе, несколько остудил пыл Изотова. Он ничего не сказал. Бросил на меня еще один взгляд напоследок и первый пошел к машине. В тот день он не пытался на меня спихнуть всю работу, чем до этого постоянно грешил, не чураясь откровенной дедовщины. Трудился на равных, а то и больше, как положено старшему в бригаде. То ли мне доказывая что-то, то ли себе.
Дело двигалось к вечеру, когда поступил вызов. У бабули был отек легких. Заморфинили, дали кислород. Сатурация поднялась, бабулю стабилизировали.
- Я БИТов1 вызываю.
- Да что ж, мы сами не довезем? – удивилась я.
- Знаешь что, Арина Германовна? По инструкции так положено! Вот и будем действовать по инструкции. Потому что, в случае чего, твою жопу прикроют, а я с работы полечу.
Я открыла рот. Перевела взгляд на бабушку… И не стала спорить. Всю свою жизнь я только и делала, что продиралась сама. Без помощи и протекции. А вот ведь как. Один черт, каждый раз нарывалась на вот такие незаслуженные... то ли упреки, то ли обвинения.
Настроение резко испортилось, а ко всему еще и Орлов не звонил. Я, как последняя дура, проверяла телефон при каждом удобном случае. Еще надеясь на что-то.
Вернулись в машину. Связались с диспетчером. Отпросились на ужин. Только развернула купленный в буфете бутерброд, как в комнату отдыха заглянула девочка-фельдшер. Полностью одетая, она явно спешила домой. Седьмой час – и так непростительно задержалась.
- Арина Германовна, зайдите к Турееву. Срочно.
Я с тоской покосилась на свой сэндвич и встала из-за стола. Нехорошее предчувствие комком свернулось в животе. Я поднялась на второй этаж, прошла мимо приемной и, коротко постучавшись, вошла.
- Вызывали?
- Ариша! – вскочил мне навстречу Генрих Львович с нетипичной для человека такого возраста прытью. – Это я тут воду мучу. Уж больно твой вопрос не дает мне покоя.
«Какой вопрос?» - опешила я. Скосила взгляд на раздраженного начальника, который, впрочем, старательно прятал свое недовольство за широкой улыбкой, задавленный авторитетом Фельдмана.
- Даже не знаю, что сказать, – растерялась я.
- А говорить ничего не надо! Я тут немного подергал за ниточки и выяснил, что нужные тебе курсы начнутся прямо после праздников в С***. Оплату на себя, конечно, возьмет институт. Сейчас только напишешь заявление на перевод к Орлову. У него у одного есть свободная вакансия, но нам что? Главное - всунуться! А потом за такого специалиста между завами разразится эпичная битва. Давно такого не было. Я прямо весь в предвкушении.
Не представляю даже, что меня в этой тираде потрясло больше. То ли сам факт того, что такой важный вопрос решился без учета моего мнения, то ли то, что я, в кои веки, не нашла, что на этот счет возразить. Не сумела… даже не попыталась отказаться от по-настоящему бесценной и своевременной помощи Генриха Львовича. Может, просто черед пришел принять её, без этого глупого и никому не нужного «я сама». «Будь слабее», - часто говорил мне Саша. Неужели я научилась?
- Постойте, но… С***!
- Да какая разница, Ариша?! Ну, не учиться же ты на тех курсах собралась, и правда? А корочка - она и в Африке корочка. Вот это схохмил! – Генрих Львович так громко засмеялся, что чуть не потерял свою вставную челюсть. Зато улыбка Туреева, наоборот, поблекла. – Наша Аришенька в Африке под эгидой Красного креста… Ариш, сколько ты там работала?
- Семь лет.
- Вот! Семь лет! – торжественно повторил мои слова Фельдаман Турееву, как будто сомневался, что тот должным образом ими проникся.
- Десятое число – это ведь скоро…
- А я тебе о чем талдычу?! Билеты сама купишь, потом сдашь - оплатят. А направление в общежитие и всякие другие бумажки тебе выдадут в отделе кадров. Четыре месяца пролетят – не заметишь! Ну?! Как все складно получается!
- Да, складно, - кивнула я, еще не до конца веря своему счастью. – Спасибо большое.
А сама опять телефон достала. Так глупо по-бабски еще на что-то надеясь. Но прошел целый день, а Орлов так и не позвонил.
- Ну, что? – ударил по худющим ногам Генрих Львович, - тогда больше тебя не задерживаю. Дорабатывай смену и дуй в кадры, писать заявление.
Я ошалело кивнула. Происходящее не укладывалось в моей голове. События развивались со скоростью света. Мой перевод, между прочим, в отделение Орлова! И довольно долгий отъезд, который наверняка перечеркнет то, что еще даже не началось.
- Нет, ну, вы посмотрите на нее! Не может поверить своему счастью…
- Это точно. Не могу.
- Ну, иди-иди, Аришенька. Мы позже еще все обсудим, не то Владлен Иванович совсем на меня осерчает, разлагаю тут вам всю дисциплину.
Туреев, конечно, взялся было отнекиваться, но я решила, что уже и впрямь пора заканчивать испытывать терпение своего пока еще непосредственного начальника. Поэтому, еще раз сердечно поблагодарив Фельдмана, вернулась к своим обязанностям.
- Ну, что ты так долго? У нас тут завал!
- Прости, Стас.
- Чего ему от тебя надо было?
- Да так. Переводят.
- Куда?
- К Орлову. У него острая нехватка кадров.
«И выдержки», - шепнул язвительно внутренний голос. Я хихикнула, но в тот же миг велела ему заткнуться. Да… Тут уже самой впору санитаров вызывать.
Больше всех тому, как решилась моя проблема, обрадовались тётя Надя и дядя Костя. Они были первыми, с кем я поделилась новостями. Поднялась страшная суета. Переезд в другой город – это вам не шутки. А я и рада была. Потому что в этом мельтешении у меня совершенно не было времени отвлекаться на телефон. Иной раз, конечно, я ловила себя на том, что как девчонка ищу оправдание поведению Миши, но, как взрослая, умудренная опытом женщина, понимала – если бы он хотел, то позвонил бы. А значит, и думать больше не о чем. И по какой-то нелепой причине это задело меня даже больше, чем то, что произошло в спальне.
БИТ1 – бригада интенсивной терапии.
ГЛАВА 10
Михаил
Не знаю, реабилитирует ли это меня хоть как-то, но спал я совсем недолго. От силы часа два. Потом проснулся. Точнее, как? Хотел перевернуться на бок, но не тут-то было. Что-то не на шутку сковывало мои движения. Я невольно открыл глаза. Привстал. Скользнул взглядом вниз по изрядно измявшейся одежде и… Черт! Черт! Черт!!!
- Ариша! – позвал я непривычно заискивающим голосом.
Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…
Не знаю, о чем именно я просил. Чтобы она ушла, и мне не пришлось смотреть ей в глаза хотя бы сейчас, когда я был в настолько непрезентабельном виде? Или же чтобы, напротив, она вышла, скажем, из ванной, и я получил возможность ей все про себя объяснить? А лучше по горячим следам исправить то, что сделал. Хотя какой там сделал? Когда вся соль как раз в том и заключается, что я не сделал вообще ничего из того, что должен был сделать мужчина для понравившейся ему женщины. И из того, что я себе нафантазировал, когда мы с ней сидели бок о бок в квартире Фельдманов или в такси. В своих фантазиях, в отличие от действительности, я был хорош!
- Твою маму! - пробормотал тихо. – Ариша!
В ответ – тишина. Я спустил ноги с кровати. Хорош! В трусах и шляпе… Точнее в носках и пиджаке. Сброшенные брюки валялись посреди комнаты. Почему я вообще начал разоблачаться с них? Странный выбор. Зато о контрацепции не забыл – нашел я в происходящем какой-никакой плюс. Хоть тут ко мне нет претензий.
- Ариша! – повторил, уже ни на что особенно не надеясь. Скорее для того, чтобы убедиться – она ушла, и я могу выйти из комнаты, не боясь никого напугать. Или рассмешить, что скорее. Видок у меня был и впрямь нелепый.
Разделся. Костюм повесил на вешалку – теперь придется разориться на химчистку. Рубашку отправил в корзину. Зашел в ванную. Бросил хмурый взгляд в зеркало. А потом, опомнившись, осмотрелся. Все было ровно так, как я оставил, уходя. Ариша даже душем побрезговала воспользоваться. Я представил, как она крадется на цыпочках, хватает свои колготки, чтобы натянуть их, сидя на обувнице в коридоре, как вызывает такси, торопясь поскорее свалить и забыть о своем… точнее моем позоре.
