обжора? Арбуз?
– Кажется, вы поладили, – опустив руки в карманы брюк, улыбнулся Роман. – Я скоро начну ревновать.
– Вообще-то эта ми-ми антреприза специально для вас. Я просто боюсь потерять свою работу.
Неожиданно он… рассмеялся. Легко, непринужденно и довольно громко. Сначала я растерялась, а потом тоже стало так смешно. Даже Элвис начал повизгивать и выгибаться в руках, ощутив всеобщее веселье.
– Ладно, я пойду, – не прекращая улыбаться, взял с полки ключ от машины Беркут. – Если что – звони.
Я кивнула и долго смотрела на запертую дверь, ощущая себя по-идиотски счастливой.
Я давно не смеялась, чтобы вот так, на пустом месте, и тем более не видела счастливых людей. Кажется, последний раз еще в детстве, когда еще были живы родители. Следующие десять лет меня окружала серость, угрюмость и злость. А Беркут… он словно с какой-то другой планеты. С его чистым богатым домом, красивой одеждой, дорогой машиной. С его слюнявой и визгливой, но все-таки милой собакой как из какого-то сериала.
А если бы я тогда столкнулась на эскалаторе не с ним, а кем-то другим, что бы было тогда?
Думать об этом я не захотела, хотя бы потому, что кто-то другой вряд ли бы дал мне сто тысяч.
Да и пах бы наверняка иначе…
Весь день я была в каком-то необыкновенном настроении. И вроде бы ничего особенного не произошло, а на душе было приятно и тепло. Погуляв с Элвисом, я получила заслуженные несколько часов свободы и решила использовать их с умом.
Во-первых, сходила в магазин и на те прихваченные из дома пять тысяч купила еды и очень красивую футболку. Подумав, взяла точно такую же на несколько размеров меньше, в подарок для Киры.
Во-вторых, в строительном отделе приобрела баночку краски, чтобы обновить оконные рамы. Окна в коммуналке были в жутком состоянии и сильно напоминали окна Ямы. И такие ассоциации ничуть не придавали оптимизма.
Нравится или нет – это мой дом, другого у меня пока нет. И нужно сделать проживание в нем по-максимуму комфортным.
– Это мне? – расширив от удивления глаза, Кира взяла презент. – Обалдеть. А за что?
– Просто так, – я чмокнула ее в щечку и услышала к кухни недовольное бурчание:
– Нацелуешь ее, а мамка потом на твоем фоне плохая.
Нина, мама Киры, сидела на расшатанном табурете, удерживая в руках дымящуюся сигарету. Недовольная и прилично опухшая, под левым глазом расцветал буйным цветом свежий фингал.
– А кто мешает ее тоже целовать?
– Ты поучи меня еще, ага, как с собственным ребенком обращаться. Сопля!
– У мамы настроение плохое, – прошептала Кира. – С дядей Пашей поругалась. Так орали когда ты ушла, кружку разбили, я на осколок наступила. Хорошо, что в тапках была.
– Пашей? Был же Володя.
Девочка только пожала худыми плечами.
Бедный ребенок, сидя с утра до ночи вынуждена смотреть и слушать это все. То, что детям видеть и слышать точно не положено. Ее ровесницы хотя бы день проводят в детском саду, но ведь за него нужно платить, просыпаться рано, отводить. Поэтому Нина решила, что ребенку и дома неплохо.
Без книг, нормальных игрушек и даже телевизора. Если он у них когда-то и был, то его давно пропили.
– Пойдем ко мне, у меня вкусненькое кое-что есть, – шепнула я, посылая мысленные проклятия горе-мамаше.
Пока Кира за обе щеки уплетала конфеты, глядя на моем телефоне мультфильм, я отодвинула кресло и, приподняв плинтус, достала пачку денег. Там, в магазине, я увидела прекрасные ночные шторы нежного пыльно-розового цвета. Конечно, такая красота среди остального хаоса будет смотреться слегка нелепо, примерно как единственная брендовая вещь на женщине одетой с вьетнамского рынка, но все равно. Я их хочу! А потом можно и обои новые купить. Ну сколько сюда нужно? Два-три рулона, не так уж и много.
Интересно, я смогу сама постелить новый линолеум?
– Ха-ха-ха, умора. Рит, смотри как он грохнулся. Ого! – свесившись со спинки снесла сверху вниз на меня смотрела Кира. Вернее, на деньги в моих руках. Она как и я в жизни не видела такой кучи купюр, поэтому сразу же усомнилась: – А они что, настоящие?
– Конечно, – улыбнулась я, ругая себя за беспечность. Обычно ее от мультфильма не оттянуть, хоть полный армагеддон вокруг происходи – не оторвется, а тут вдруг именно сейчас…
Я не боялась, что она их стащит, но просто зачем ребенку знать такое? Теперь придется перепрятать.
Была идея отнести их в банк, но ведь это спросят, наверное, где я такую сумму взяла? Обращать на себя внимания каких-либо органов я не хотела. Да и как оформлять это все не знала.
– А ты где столько много денег взяла? Офиге-еть!
– Бойдренда нашла, как ты и советовала, – подмигнула ей и кивнула на стол. – Иди доедай, мне скоро на работу.
Под мультяшное бурчание из динамика телефона, я вновь осмотрела свою скромную обитель и поняла, что места "для перепрятать" тут больше категорически нет. Или есть, но нет времени его искать. Поэтому достала из пачки еще пять тысяч, а остальное положила обратно.
Приду вечером с работы, что-нибудь придумаю.
***
То, что погода испортилась, я поняла еще не выходя из дома: пошел не просто сильный снег – началась самая настоящая метель. Ветер забрасывал в окно ошметки снежной каши, стекла дребезжали, так и норовя выпасть от очередного порыва.
Добираться до района Беркута минимум час, а по такой погоде… Надо было раньше выходить, дура!
– Кира, все, давай телефон, мне пора! – натягивая берцы, поторопила соседку я, и девочка не слишком охотно протянула мне практически севший смарт.
– Эх, в шарики не доиграла.
– Потом доиграешь! Все, давай-давай, топай!
Похлопав ее по плечу, выдворила из комнаты и, проверив, что кресло надежно прикрывая мой тайник стоит на прежнем месте,
