class="p1">Василиса улыбается вымученно, виновато и максимально очаровательно, становясь на Ксю похожей. А ведь она редко признает свои ошибки.
— Откуда? — вновь повторяет Адам, словно на сегодня весь словарный запас у него исчерпан.
— Василиса, — предупреждающе зову дочь полным именем. И это значит, что я крайне недовольна ее поведением. Почувствовав мое настроение, малышка голову в плечи вжимает, а рука с портмоне так и зависает в воздухе. — Как я тебя учила с незнакомыми взрослыми разговаривать?
— Мы знакомы, — бурчит она.
— Да пусть, — отмахивается от меня Туманов, а сам глаз с малышки не сводит. — Когда мне выкают такие милые девочки, я стариком занудным себя чувствую, — уголки его губ дергаются вверх, но сам он по-прежнему напряжен. — Кстати, тебя это тоже касается, чертовка, — не оборачиваясь ко мне, бросает как бы между прочим. Машинально. Игнорирую дерзкое обращение, списав на шок, в который Туманова ввергла Васька. Да и не обижаюсь — сама чертятами своих неугомонных тройняшек зову.
Адам приближается к машине и с заметной растерянностью забирает у малышки портмоне, рывком открывает, небрежно проверяя содержимое.
— Василиса, нельзя же… — разочарованно выдыхаю, но прерываю поток упреков. Не при Туманове.
— Та-ак, это что такое вообще? — он лоб нервно потирает, тщетно пытаясь понять, что произошло. — Как мои вещи у тебя оказались?
— Ты в клубе обронил, когда меня ловил, — хихикает Васька, но тут же губки испуганно сжимает, на меня взглянув. Исподлобья смотрит на Туманова, изображая раскаяние, которого и в помине нет. Дочка лишь играла со взрослым дядей и не видит в этом своей вины. — Я сбежала, круг сделала и в коридор вернулась, пока Ксю шнурками тебя отвлекала. Там и заметила случайно. В рюкзак запихнула, а потом вы с мамой ругались, и я забыла, — опускает реснички, чтобы я по ее сине-карим глазам маленькую ложь не прочитала.
Но я и так догадываюсь: намеренно утаила она находку, уж очень интересная игрушка из нее получилась. Перевожу внимание на вторую дочь. На мою воздушную девочку в розовом платьице, которая в душе та еще хитрая лиса.
— Привет, — радостно машет ручкой Ксюша из салона.
— Привет, принцесска, — легко выдыхает Адам. — Молчаливый часовщик, и вам здравствуйте, — цепляет Макса, но тот намеренно его игнорирует, отворачивается к окну. Вздохнув, Туманов постукивает пальцами по портмоне. — В смысле, отвлекала? — голос срывается в хрип. И мужчина закашливается нервно. — Агата, какого… — косится на детей, проглатывая ругательство. — Что у тебя вообще в семье творится?
— Спокойно, Адам, — хватаю его за локоть, оттаскивая от автомобиля. Дико беспокоюсь о тройняшках. Они в два счета могут вывести из равновесия любого. А на что способен здоровый злой мужик — не желаю проверять. — Я за все их проделки отвечу. Ничего ведь страшного не произошло, и…
Туманов напрягает мышцы, косится туда, где сплетаются наши руки. Устремляет взгляд на меня, изучает внимательно, будто в мозг мне влезть пытается. И в душу.
— Не ори на маму, — взволнованно Васька вскрикивает. Копается в рюкзаке. — Вот еще, — в ручке зажаты смятые купюры. Потрепанные, надорванные, скомканные. — Забирай. Думала, еще с фантиками поиграю, но если ты жадина, то… — кулачком взмахивает, — …н-на.
— Фантики… Оставь себе, мелкая, на карманные расходы, — обреченно хрипит Адам, а я отпускаю его руку. Не ощущаю от него опасности больше.
— Нет, не надо, — протестую возмущенно. — Василиса, верни чужое, — на нервах голос повышаю.
— Теперь это ее. За хранение моих вещей оплата, — хмыкает, стремительно остывая, будто в него кондиционер встроен. Или дети так влияют? — Не спорь.
Окинув меня сочувственным взглядом, посыла которого я абсолютно не понимаю, Туманов качает головой. И отходит к инспектору, что все это время молча и задумчиво наблюдал за нашей перепалкой.
Пользуясь моментом, заглядываю в салон, наклонившись опущенному стеклу, и шиплю приглушенно, чтобы слышали только дети:
— Девочки, дома вас ждет серьезная взбучка, — зыркаю на обеих предупреждающе. — Особенно тебя, Василиса!
— Так я нашла, — пытается оправдаться.
— Надо было сразу вернуть. Или мне сказать, — цежу сквозь зубы, и Васька расстроенно голову опускает, ковыряет лямку рюкзака. Жаль мою девочку становится, мне порой так сложно быть строгой матерью, но иначе не справлюсь. Поэтому подавляю эмоции. — Ксения, ты тоже хороша! Ты же девочка, а не секретный агент какой-то. Что значит «прикрывала» и «отвлекала»? — заставляю вторую дочь обиженно всхлипнуть.
Делаю глубокий вдох, из последних сил борюсь с желанием наплевать на все правила воспитания и обнять моих малышек. Чтобы они хохотали сейчас и радовались, а не носами шмыгали. Но не могу себе этого позволить, потому что заменяю им обоих родителей. Чередую нежность и строгость.
— Макс, надеюсь хоть ты в этом не принимал участие? — прищуриваюсь, сканируя сына.
— Я рядом был, все видел и знал, — пожимает плечами невозмутимо. — Вместе с ними меня наказывай, чего уж там, — смело в глаза мне смотрит своими черными бусинами. Мой цвет перенял. И в целом внешне он на меня похож.
— Как скажешь, — выпрямляюсь и руки на груди складываю, чтобы не позволить себе протянуть ладонь и потрепать шелковистые макушки ласково. — Поехали домой.
Разворачиваюсь резко, но вместо того чтобы сесть за руль, останавливаюсь возле капота.
— А дядь? — тихонько бросает Васька мне в спину.
— Его красную машину увезли, — озвучивает Макс то, что я в эту секунду наблюдаю.
Эвакуатор отдалился на внушительное расстояние. Адам активно жестикулирует руками, хамовито общаясь с инспектором. И, судя по всему, подписывает себе приговор. Видимо, договориться не получилось, а от денег Авдеев отказался. При этом многозначительно в сторону моего хендая кивнул.
Делаю шаг к двери, зло топаю на месте, стуча невысоким каблуком об асфальт. Кусаю губы нерешительно. Терзаюсь сомнениями. Я ведь все Туманову вернула, а дальше пусть сам выкручивается. Меня не касаются его проблемы.
Так зачем же я сейчас направляюсь к нему?
— Извините, когда вы нас отпустите? — обращаюсь к хмурому инспектору и обезоруживаю его лучезарной улыбкой. — Дети устали, — голову чуть наклоняю, взмахиваю ресницами. Нахваталась уловок от крошки Ксюши.
Авдеев меняется в лице, косится недовольно на Адама, а потом на меня смотрит. С тенью сочувствия. Эти мужчины сговорились сегодня?
Ощущаю на себе прожигающий взгляд Туманова, а затем — и его тяжелую руку на моих плечах, однако не реагирую. Полностью сосредоточена на инспекторе, ожидая, когда он пойдет навстречу.
— А мы скоро домой поедем? — Ксюшу не видно, но голосок из салона доносится громкий и звонкий. — Я кушать хочу. И в туалет.
— Ма-ам, жарко же, — поддерживает сестру Васька.
— Дорога займет больше часа, — деловито добавляет Макс и на часы свои указывает. Несмотря на то, что сын не принимает Адама, выражая это в молчании,
