отыскав в ящике стола зёрна арабики, щедро сыплю те в кофемолку. Мне нужно проснуться и взбодриться, а лучше наоборот, уснуть обратно, а потом, очнувшись, понять, что вот это всё: спор, наследство, свадьба мне просто пришли в несуразном кошмаре.
Ромашкина! Девочка с плюшевым мишкой, краснеющая при одном лишь упоминании слова секс. Что она делает здесь, в этом доме?
Что она, блин, делает в моём паспорте?
Почему-то именно сейчас, не в ЗАГСе, именно сейчас до меня доходит вся абсурдность ситуации. Жениться на спор? Серьёзно? Где были мои мозги! Каким образом Пашутину удалось развести меня на эту ахинею?
Марафон от момента спора до того, как я отравил её с ЗАГСа на такси домой собирать вещи, казался каким-то наполненным адреналином квестом. Шутер, где есть я, есть цель и всего одна жизнь, чтобы до этой цели добраться.
Подогреваемый желанием доказать себе и Пашутину, что круче меня разве что Конан Макгрегор, я запросто уломал Ромашкину выйти за меня, насулив той баснословных денег, играючи поставил подпись в свидетельстве о бракосочетании и с лёгкостью предложил перебраться на месяц в мой дом, совершенно не думая, что потом придётся пожинать плоды своего азарта. А теперь мы здесь, вдвоём. Целый месяц с Ромашкиной…
Самый тупой поступок в моей жизни.
Скоро из командировки вернётся отец и придётся как-то ему всё это объяснять. И, самое главное, как вытерпеть её? Была бы на её месте какая-нибудь другая, то я нашёл бы нашёл на что с пользой убить время, но Ромашкина…
По мере того, как закипал кофе, внутри меня так же кипело негодование: на Пашутина, что как змей-искуситель подбил меня на эту фигню, на сотрудницу ЗАГСа, что допустила этот вопиющий беспредел, на самого себя, что словно прыщавый юниор повёлся на тупой развод.
Единственное, что грело — это сулящая в перспективе квартира бабки Пашутина, что в случае выигрыша достанется мне. За язык его никто не тянул — сам предложил бартер Бентли на метры, а так как я не знаю, что такое проигрыш, двушка на Вяземской будет моей. Месяц — значит месяц.
Где-то в гостиной запиликал мобильный. Следуя зову стандартной яблочной трели нахожу телефон между диванными подушками.
— Ну как ты, бро? Жив? — бодрый голос Пашутина заставил поникнуть ещё больше.
— Как видишь, и даже здоров.
— Чем занят?
— Развлекаюсь с молодой женой.
В трубке повисла тишина.
— Серьёзно? Хочешь сказать, что всё-таки женился? — отмер Пашутин и, судя по тону, верилось ему в это с трудом.
— Зря я, что ли, спустил столько на мальчишник? Могу прислать фото свидетельства о браке.
— И она согласилась к тебе переехать на месяц? Да ты гонишь!
— Расставляет сейчас по нашему гнёздышку свои безделушки.
— Ушам не верю. Ромашкина на это пошла? Это точно та самая Ромашкина? Чего ты ей пообещал? Билет в Дисней Ленд? Автограф Джастина Бибера? Оживить радужного пони?
— Какая разница. Первая часть спора выполнена и если тебе до сих пор этого мало и ты настаиваешь, что мы обязаны прожить вместе месяц — так тому и быть, — вкладываю в слова как можно больше пофигизма, мысленно посылая Артёма к чёрту.
— Конечно, настаиваю! В конце концов, женить на себе кого-то не так сложно, а вот прожить бок о бок вместе — это нужно ещё постараться. Кстати, тащить в постель её совсем не обязательно.
— Спасибо за подсказку, но тут я уже как-нибудь сам решу, что мне делать со своей женой. В конце концов, можно же совместить приятное с полезным.
— Ромашкина тебе точно не даст, — уверенно, даже как-то зло отрезает Пашутин.
— Хочешь и на это поспорить?
— Нет, — поспешно отвечает тот, — хватит с бедняжки и того, что будет вынуждена терпеть целый месяц твои закидоны.
Кто ещё чьи будет терпеть! Кофеварка пикнула, оповещая, что порция бодрости готова.
— Приезжай сегодня в “Бильбо”, паспорт не забудь! И да, будь там поаккуратнее с моей тачкой. Уверен, что фиктивная жена не выдержит и пары дней.
— А я советую тебе сделать в квартире ремонт. Я предпочитаю лофт. И не надейся — этот брак будет крепче стали. Месяц так точно, — сбрасываю вызов и нервно швыряю телефон обратно на диван.
Удивительно, на сегодняшний день выигрываю я, но почему-то настойчиво кажется, что победу одерживает Пашутин.
Часть 10
— Женька, ну наконец-то! — Цветкова бросается ко мне в объятия и зажимает на ступеньках универа так, словно я вернулась раненая из Афганистана и мы не виделись минимум пару лет. — Ты как? Всё в порядке? Я звонила тебе вечером, но твой телефон был отключен, я так волновалась, хотела уже к вам туда на Рубиновую ехать.
— Ну конечно, в порядке. Что со мной будет, — ворчу и, пресекая её трогательный порыв, немного раздражённо снимаю руки подруги с шеи.
— Как прошла ночь… там? Надеюсь, Малиновский не распускал руки? Он не выглядит благонадёжным!
— Может, и распускал, но не со мной точно. Он дома не ночевал, — говорю равнодушно, цепляясь за локоть Аньки. — И слава Богу, зато я выспалась как сурок. Даже удивительно, обычно я на новом месте ужасно засыпаю.
— А ты сказала перед сном, помнишь как нас твоя бабушка учила: “сплю на новом месте, приснись жених невесте”?
— Ань, — с укором смотрю на подругу, — тебе сколько лет? В двенадцать в эту ерунду верить ещё куда не шло, но в двадцать!
— Ну а что, интересно же, говорят, сто процентов работает, — лепечет Цветкова и склоняет голову к моему плечу. — Женька-а, я так соскучилась. Я вот, наоборот, ужасно плохо без тебя одна дома спала.
Если честно, врать лучшей подруге не слишком приятно, потому что эту фразу перед сном я сказала, и очень надеялась, что приснится мне Джон. Но увы, всю ночь мне снился Малиновский и его поясничные ямочки.
Но какой идиот верит в какие-то дурацкие присказки? О ком на ночь думаешь, тот и приснится — ясно же как белый день,
