тянуло к ней. Я ничего не мог с этим поделать. Некоторые вещи было невозможно игнорировать — например, то, как мой член дернулся в штанах, пока я смотрел на ее длинные ноги.
Я хватил через край. Я знаю, как сказать и как сделать то, что необходимо, чтобы получить желаемое.
Только у меня сложилось отчетливое впечатление, что она не повелась на мои слова. И я не уверен, что, черт возьми, собираюсь с этим делать. Все спуталось в моей голове, и я разозлился.
Но это так же сделало меня решительным.
И понимает она это или нет, но ее недоверие единственная мотивация, которая мне нужна.
Так что пока я наблюдал за тем, как она следит за мной, я решил, может быть, эта группа поддержки будет и в половину не так плоха.
Обри
— Ты собираешься отвечать? — спросил Брукс, развалившись на моем диване, где он изображал бездельника и любителя попить пивка.
Мой телефон, непрерывно вибрируя, перемещался по кофейному столику. Уже три часа мы занимались еженедельной зубрежкой. Я пыталась подготовиться к экзамену по возрастной психологии, пока Брукс отлично притворялся, что пишет работу по поведенческой генетике.
Мы с Бруксом оба довольно серьезно относимся к нашим курсовым работам, хотя, возможно, иногда я уделяю им немного больше внимания, чем Брукс.
Я не заметила, что мой телефон сходил с ума последние десять минут. Брукс перегнулся через кофейный столик и щелкнул пальцами в дюйме от моего носа.
Я сердито посмотрела на него и оттолкнула его руку.
— Перестань! — проворчала я, переворачивая страницу учебника, уже заинтересованная тем, как дети овладевают языком. Увлекательный материал.
— Ответь или выключи его, Обри, иначе я выкину его в окно, — пригрозил Брукс. Я удивленно ухмыльнулась, слишком хорошо зная его рявканье. Брукс казался пьяным. Волосы торчали торчком, а в глазах застыло затравленное выражение.
— Хорошо, хорошо. Успокойся, мальчик, — пошутила я, хватая телефон прямо перед тем, как он упал на пол.
— Привет? — произнесла я, не потрудившись проверить номер. Глупая Обри! Я должна была усвоить к этому моменту, что надо всегда проверять, кто звонит.
— Бри. Наконец-то! Я уже больше часа пытаюсь до тебя дозвониться! — отчитала меня мама. Я мгновенно ощутила раздражение. Не только из-за осуждающей интонации в голосе моей матери, но и из-за того, что она использовала это прозвище.
Это прозвище должно было быть похоронено вместе с человеком, который дал мне его. Но мама продолжала его использовать, и я должна мириться с болью, во всех ее проявлениях, которую оно причиняет каждый раз, когда я слышу его.
— Извини, мам. Звук был выключен. Что я могу сделать для тебя? — спросила я, отказавшись поддерживать видимость вежливой болтовни и предпочитая сразу перейти к делу.
Я 4 месяца не разговаривала с родителями. Мы пришли к соглашению оставить друг друга в покое, общаясь только при необходимости.
Я не возвращалась домой в Северную Каролину два года. Она перестала быть мне домом после того, как умерла Джейми.
— Это смешно. Что если что-нибудь случится? Никто не сможет связаться с тобой! — сделала мне выговор мама, делая мне еще больнее. Ее голос звучал озабоченно, но первое впечатление обманчиво.
— Извини, мам, — повторила я. Но извинение никогда не возместит урон последних трех лет.
Мама раздраженно фыркнула, очевидно, чувствуя свое право негодовать. Мама хорошо несла свой мученический крест. Она была самоотверженной матерью неблагодарной семьи.
Меня от всего этого тошнило.
— Ты должна вернуться домой, — сказала мама без дальнейшей преамбулы.
Грудь сдавило, и я так крепко сжала телефон в руке, что перекрыла ток крови к этой части тела.
Я молчала, не доверяя своему голосу, и глубоко дышала через нос. Я не осмеливалась посмотреть на Брукса, который, догадываюсь, с любопытством наблюдал за мной. Он понятия не имеет об эмоциональной мине, на которую я наступила, просто ответив на звонок. Я не посвятила его в ту часть своей жизни, которую упорно пыталась скрыть от него.
— Бри! Ты слышала меня? Это важно. Иначе я не стала бы беспокоить тебя звонками, — сказала она резко, причиняя мне боль правдой своих слов.
— Зачем? — спросила я, наконец, прочищая горло от огромного кома, который там сформировался.
Мама раздраженно фыркнула мне в ухо.
— Ты серьезно? Мне правда нужно напоминать тебе, что будет на ближайших выходных? — спросила она с ненавистью.
Комок растворился в потоке моего гнева. Дерьмо, нет, я не забыла! Забвение никогда не станет выходом для меня. Она не единственная, кто потерял Джейми. Но мои родители вели себя так, будто только они одни горевали о потере пятнадцатилетней девочки, которая слишком рано исчезла из нашей жизни.
— Нет, мам. Я не забыла, — ответила я сквозь зубы. Мне хотелось кричать и бушевать от ее полного равнодушия к моим чувствам. Но Обри Дункан мастер сдерживать эмоции. Я должна быть такой. Единственный способ, благодаря которому я справляюсь.
— Местный подростковый центр проводит торжество в память о Джейми Мари, и они хотят, чтобы мы были там. Твой отец планирует сказать какую-нибудь речь. Там будут газетчики и телевизионная команда. Вся семья должна присутствовать при этом. Слова моей мамы были окончательными, не допускали ни одного аргумента.
Предполагается, что я подчинюсь, не задавая вопросов.
Но я не стану.
Я не могу.
Несмотря на то, как сильно часть меня хотела залатать зияющую пропасть в моей семье, я не могу вернуться в Маршал Крик. Не могу вернуться в двухэтажный кирпичный дом, где выросла. Не могу пройти мимо запертой двери, которая никогда снова не откроется.
Ни в коем случае.
— Я не могу этого сделать, — сказала я тихо, уже приготовившись к скандалу.
— Ты не можешь этого сделать? — зло переспросила мама.
Я покачала головой, хотя мама не могла видеть меня.
— Ты говоришь мне, что не вернешься домой ради поминок о твоей малышке сестре? Ты не можешь выделить пару дней из своей жизни, чтобы почтить память своей сестры? Ты, из всех людей, должна понимать, как это важно. Ты должна это своей сестре! Голос мамы надломился, когда он перерос в пронзительный визг.
Я закрыла глаза и попыталась не дать ненависти овладеть мной. Ненависти к моей матери, которая никогда не позволит мне забыть, как я не уберегла Джейми. Ненависти к наркотикам, которые
