Бездумно пялюсь в потолок и молюсь. На все воля Аллаха!
Я даже не успеваю закрыть глаза, как за окном слышится визг тормозов, и свет ярких фар отражается на темном потолке.
- Искандер, открывай! – слышу я голос отца и замираю, вжав голову в плечи. Подскакиваю с дивана. И тут же оседаю обратно. Дико кружится голова, а в глазах темнеет.
- Князья гор пожаловали, - цедит Софья. В короткой ночнушке пересекает гостиную и останавливается у окна. – Старший брат Искандера… Это твой отец, я правильно понимаю?
- Да, - киваю я, медленно подходя следом.
- Не выходи, всех подведешь, - шипит Софья и предусмотрительно хватает меня за рукав. – Сиди как мышь, Амина. Доверься дяде и бабушке.
Осторожно встав рядом с Софьей за шторой, я во все глаза смотрю во двор. По площадке, выстланной тротуарной плиткой, спешит дядя Искандер. Открывает ворота, впуская на территорию гостиницы отца, братьев и Айрата.
- Где она? – не сдерживаясь, кричит отец, пытаясь схватить за грудки Искандера. – Ты зачем выкрал Амину из больницы?
- Да ты спятил, Мурат! – толкает отца младший брат.
А тот и не думает отступать. Мой бывший жених и братья отстраненно наблюдают. Но я замечаю, как взгляд Айрата цепко скользит по окнам.
- Этот вурдалак и есть твой жених? – шепчет Софья и, прижав ладошку ко рту, вздыхает горестно. – Ой, мамочки. О чем только Мурат думал…
- Вы знаете моего папу? – выдыхаю я громко.
- Нас Искандер давно знакомил, - тихо объясняет Софья. – Мы же каждый год сюда приезжаем. Я даже помню тебя маленькой девочкой. Ты носила такой бледно-розовый платок и сумочку «Мисс Китти» со стразиками…
- Ой, точно, - сквозь боль улыбаюсь я. – Я вас тоже помню…
- Вот и здорово, - подмигивает мне Софья и кивком показывает вниз. – Сейчас Зарема их научит Родину любить.
В речи моей новой знакомой много непонятного. Почему именно сейчас бабушка будет учить отца и его спутников любить Родину? Или это идиома? Мне в словаре не попадалась подобная. Нужно, наверное, завести тетрадку и туда записывать все новые выражения. Но это потом. Все потом.
Гляжу на бабушку, что-то объясняющую отцу. И по ее грозному виду догадываюсь, что разговор не из легких. Моя Зарема словно валиде- ханум отчитывает провинившегося евнуха. Отец слушает ее спокойно, а потом бросает что-то резкое. Бабушка разводит руками и ведет его к дому, где живут она и Искандер с семьей.
- Мне даже в голову не приходило, что Зарема такая хитрая, - усмехается Софья и чуть громче обычного зовет дочку.
- Олеська, ты не спишь?
- Нет, мам, - доносится из спальни. – А что?
- Нам нужно подумать, как вывести Амину из отеля. В номера к гостям они вряд ли сунутся. Но если подозревают что-то, то у ворот поставят своих людей.
- А что тут думать? – фыркает заспанная Олеся. Нужно спрятать лицо и руки-ноги. Поэтому нужно одеть на Амину твою толстовку с капюшоном и мои кеды. А руки обязательно засунуть в карманы. Никто и не догадается.
- Хороший вариант, - кивает мать и добавляет задумчиво. – Тебе придется надеть джинсы, Амина. Тогда точно никому и в голову не придет.
Джинсы! Мне?! Я брюки надевала от силы раз пять, да и то с длинной туникой, почти до колен. А о джинсах, обтягивающих бедра и зад, никогда речь не заходила. Нур бы меня со свету сжила, заикнись я о чем-нибудь подобном.
Трясущимися руками беру из рук Олеси штаны из грубой ткани и неожиданно испытываю несказанное счастье. Сколько раз я видела джинсы на других девчонках, сколько раз разглядывала картинки в глянцевых журналах, где красивые девушки в джинсах рекламировали все что угодно. Но даже и думать не думала, что надену их на себя. Рваные, потертые, с драными краями. Превозмогая головную боль, натягиваю на себя эту чуждую мне одежду и неловко застываю на месте.
- Они мне малы, - шепчу, не скрывая сожаления. И чуть не реву от досады. В комнату заглядывает Софья и, оглядев меня, велит со знанием дела.
- Попрыгай немного и втяни живот. Они должны плотно сидеть.
Еле-еле застегиваю на себе эти чудо-штаны и не могу даже вдоха сделать.
- А когда можно дышать? - спрашиваю с улыбкой.
- Завтра, - весело отмахивается Софья и, повернувшись к дочке спрашивает. – А где твои big brother jeans?
- Ой, не надо! Он будет ругаться, - прошу я, сгорая со стыда и прижимая ладони к пунцовым щекам.
- Кто? – не понимают мои новые подруги, а затем, догадавшись, заливаются смехом. Я смотрю на их веселые лица и не возьму в толк, чем могла так развеселить. Только же попросила не давать мне джинсы старшего Олесиного брата. Это как-то совсем неприлично.
Нахохотавшись, Олеся бежит в коридор. И выуживает из стоящего там чемодана еще одну пару джинсов.
- Померь эти. Они посвободнее. Это модель так называется. А не то, что ты подумала.
И, конечно же, бледно-голубые джинсы с шелковым пояском вряд ли бы надевал мужчина. Улыбаюсь смущенно и шепчу чуть слышно.
- Простите. Я не знала.
- Тебе сейчас многое будет в новинку, - замечает задумчиво Софья. – Не стесняйся, спрашивай.
- Спасибо, - низко склонив голову, бормочу я и убегаю в ванную переодеваться.
Эта модель сидит гораздо свободнее и не давит мне между ног.
- Вроде ничего, - говорю, стесняясь, и, выйдя из ванной, рассматриваю себя в зеркало.
- Да, отлично, - довольно улыбается Софья. – На вот толстовку. Она скроет немного фигуру, а капюшон – лицо.
Надеваю широкую безразмерную кофту и не узнаю сама себя. Совершенно другой человек. Из иного мира, на который я глазела издалека, не смея подойти поближе.
- Просто супер! – хлопает в ладоши Олеся. – Прям не узнать тебя, Аминка!
Сокращенное имя бьет по нервам и режет слух. У нас никакие сокращения не приняты. Но сказать об этом я не смею. Боюсь обидеть двух замечательных женщин, помогающих мне. И пока раздумываю, что сказать, в коридоре слышатся голоса и стук в соседнюю дверь.
- Ничего страшного, Искандер, - где-то поблизости рыкает отец. - Я просто проверю, не прячешь ли ты Амину в пустом номере.
- Все номера заняты, брат, - громко
