на стул для посетителей, позвал он.
Она вздрогнула и открыла глаза. Увидев свекра, она до смерти испугалась. Неужели и Алик здесь? Она могла вынести что угодно, но видеть Алика сейчас было выше ее сил.
За спиной Иосифа Владимировича стояла Света, и от этого Варе стало спокойнее: Света бы не пустила Алика и на порог палаты.
– Варя, как это случилось? – Иосиф Владимирович едва мог говорить и ослабил узел галстука. Ему снова не хватало воздуха.
– Я потеряла ребенка, – уставившись на свои исколотые капельницей руки, вздохнула она. – Не знаю, как мне удалось сбежать. Наверное, мною двигал инстинкт. Желание спасти моего малыша.
– Что значит «спасти», Варя? Он поднимал на тебя руку?
– Да. Часто поднимал. А я… я все думала, что он изменится. Он так загорелся идеей отпуска, что я решила не портить ему предвкушение. Я уже была беременна, когда мы собирались на Кипр, но молчала. Глупая! Я могла спасти нас двоих, если бы сказала ему, что ребенок уже есть… – Ее голова бессильно упала на подушку. – Он бил меня ногами, прямо на полу, бил, пока я не потеряла сознание…
– Почему же ты молчала, Варя? Надо было сразу сказать, что он тебя обижает!
Она отвернулась к стене.
– Теперь я понимаю, как это было глупо – стыдиться и держать все в себе. А тогда мне казалось, что никто не сможет меня понять.
– Послушай, тебе сейчас нужен покой. И средства. Я переведу на твою карточку деньги. И пусть твоя подружка поедет со мной к вам с Аликом домой. Тебе ведь нужны вещи, верно? Все остальное мы обсудим потом, когда ты поправишься.
Он неловко поднялся и повернулся к Свете.
– Вы можете поехать со мной на квартиру за вещами?
– Конечно. Варь, только скажи, что взять.
– Все, —коротко ответила она. – Там мои вещи. Алик почти ничего мне не покупал. Только украшения, норковую шубу и жилетку. Их оставь.
– Я перевезу твои вещи ко мне, – хмуро посмотрела на нее Света.
На выходе из палаты они наткнулись на лечащего врача.
– У вас что, нет платных палат? – набросился на нее Иосиф Владимирович. – Почему моя невестка лежит в общей палате, где даже полы не моют?
– Бесплатная медицина, – ничуть не смутившись, пожала плечами акушер-гинеколог.
– Немедленно переведите Варю в нормальную палату!
– Хозрасчетный отдел прямо по коридору.
К вечеру Варвару перевели в отдельную хозрасчетную палату, а ее банковский счет пополнился на сто тысяч рублей.
– Ну, теперь у тебя хотя бы не возникнет проблем с деньгами, – затаскивая в палату большую сумку с вещами, философски предположила Света.
– Иосифа Владимировича обязательно было подключать к нашей грязной истории? – спросила Варя, глядя на нее с кровати.
– Конечно. А как же иначе? Маму ты запретила подключать, так пусть хотя бы свекор шевелится. Им не отвертеться, подружка. Следователь уже завел уголовное дело. Иосиф Владимирович в курсе.
– Знаешь, что для меня сейчас труднее всего?
– Что?
– Разговаривать с мамой по телефону. Она звонит мне два раза в день. Говорит, что ей снятся плохие сны про меня. Умоляет быть осторожнее. Сетует, что мы так редко видимся. Страшно щебетать по пятнадцать минут о том, как я счастлива, и слать ей фотографии с Кипра, где мы с Аликом улыбаемся. Мне кажется, что я больше не могу ее обманывать. Но когда думаю о том, что с ней станет, если она узнает правду, становится еще хуже.
– Не переживай, это временно. Завтра тебе станет немного лучше, послезавтра – еще лучше. Главное – верить, что все будет хорошо.
– У меня больше нет веры. Ничего не осталось, Света… Ни семьи, ни работы, ни будущего.
– Будущее есть всегда! Нет выхода только из гроба, запомни это! Слава Богу, ты у нас жива и идешь на поправку. А подонка Алика мы посадим. Надолго посадим в тюрьму. Я тебе обещаю.
– Жаль, что это не вернет моего ребенка. Я так хотела его! – Варя поникла. – Это чудесно, когда внутри тебя живет маленькая жизнь. Я будто расцвела, понимаешь?
Света села рядом. Некоторое время они молчали. За больничным окном слышались детские голоса, веселый смех. Пахло теплой землей и цветами. Варе хотелось плакать, но слез не было. Плакало сердце, а глаза оставались сухими.
– Я чай купила хороший. Успокаивающий. И мед. Давай, чаю попьем? – осторожно предложила подруга.
– Давай, – согласилась Варвара. Чай, конечно, не мог исцелить ее тело и душу, но хотя бы успокаивал.
– Как только тебя выпишут, поживешь у меня, – включая больничный электрический чайник, решила за нее Света. – А там видно будет.
– Ох, Светик, и что бы я без тебя делала? – украдкой вздохнула Варя. – Как только поправлюсь, уеду в Волгоград. Лучше не иметь за душой ни гроша, но жить спокойно, чем так, как я с Аликом жила…
– Его так и не нашли. Из гостиницы твой супруг испарился, – покачала головой Света. – Мне следователь сегодня сказал. Они запрос на Кипр отправляли.
– Почуял, видимо, что жареным запахло, и затаился, – нахмурилась Варя. – Папочка, небось, его и покрывает.
– Мы его все равно найдем. Из-под земли достанем, – пообещала Света. – Вот увидишь.
Варю продержали в больнице две недели. Почти перед выпиской произошло еще одно трагическое событие: Иосиф Владимирович скончался от обширного инфаркта прямо на рабочем месте. Секретарь нашла его рано утром в любимом кожаном кресле. Последнее, что он делал перед смертью – это пытался дозвониться до сына, который оставался вне зоны действия сети. Видимо, сердце пожилого мужчины, так мечтавшего о внуке, не выдержало испытания. Он не смог пережить смерть невинного ребенка от рук собственного сына.
– На похороны ты не пойдешь! – Света встала стеной в дверях больничной палаты. – Ни в коем случае! Ты только начала сама передвигаться после операции! Никаких потрясений!
– Ты права, тысячу раз права… – Варя тихо плакала. Она все не могла поверить, что Иосифа Владимировича больше нет. – Но он такой живой был, такой деятельный всегда! Как же так?
– Видимо, не смог вынести позора, который на него навлек Алик, – вздохнула подруга. – Ни один нормальный человек не смог бы этого вынести.
– Ушел вслед за моим малышом, – плакала Варвара. – Теперь ты понимаешь, почему я маме ничего не говорю? У нее сердце слабое. Не выдержит она таких новостей.
– Понимаю… – мрачно изрекла Света.
Она не сказала Варе самого главного: за домом покойного и за его конторой установлено круглосуточное наблюдение. Полиция ждала появления Алика. Он не мог пропустить похороны собственного отца. Где бы этот подонок ни прятался,
