– Поняла. Не уйду, пока все не сделаю.
– Супер. Ты нас очень выручишь. Если будет тяжело – спрашивай, объясню.
– Обязательно, – улыбаюсь в ответ и сажусь на свое место.
Открываю почту и понимаю, что это какой-то ужас. Я отвыкла от подобных нагрузок!
Ребята занимаются своим проектом, а я заявками. Все вношу в таблички, чтобы менеджерам было удобно работать.
Время еле тянется, голова уже трещит. Я-то и дело прерываюсь, то в туалет, то выпить чаю, то что-нибудь съесть. Никогда так не бегала, а тут не могу остановиться.
– Марина, ты еще долго? – над головой звучит голос Вадима.
Он заставляет меня очнуться и оторвать взгляд от монитора.
– Устала? – тимлидер с сочувствием смотрит на меня. – Много осталось?
– Ох, тут работы еще на час, наверное, – растерянно говорю.
– Жаль, на завтра нельзя оставить. И я не могу задержаться, – он смотрит на часы, – у меня важная встреча. Ладно, вот ключи. Закроешь тут все и сдашь их на пост охраны. Поняла?
Я киваю, подгребая к себе связку ключей.
– Молодец. Завтра не опаздывай, будет куча работы.
Он уходит, я остаюсь одна. В желудке урчит, ощущение, что я сейчас слона проглотила бы и не подавилась.
Бреду на кухню, чтобы разогреть себе пирожок, купленный в буфете на первом этаже. Меня настораживает, что вокруг стоит тишина. Неужели все уже разошлись? Я одна в офисе?
Ах, нет, есть же еще охранник.
Возвращаюсь к работе с чашкой кофе и пирожком.
Только в полдевятого позволяю себе оторваться от монитора и со вздохом облегчения выключить компьютер.
В окнах стоит кромешная темнота, а у меня болит поясница и в глаза будто песок насыпали. Еще и вата вместо мозгов. Кажется, я вычерпала свой лимит полезной деятельности. Даже не представляла, что так задержусь. Мама, наверное, переживает…
Ох, я же и телефон на “беззвучный” поставила, чтобы не отвлекал!
Нервничая, достаю телефон. Так и есть, куча пропущенных!
– Марина, ты где! Я уже собиралась звонить в полицию! – в трубке взволнованный мамин голос. – Ты что вытворяешь! Смерти моей хочешь?!
Она так кричит, что ее слышно даже когда я убираю телефон на расстояние вытянутой руки.
– Мам, со мной все хорошо, пришлось задержаться на работе, – пытаюсь ей объяснить.
– На работе? Какой работе?! Ты что, ночным сторожем где-то устроилась? А ну, марш домой! Чтобы через пять минут дома была, иначе я за себя не ручаюсь!
– Мама! Я взрослая женщина.
– Взрослые женщины с мужьями живут! – припечатывает она бескомпромиссным тоном. – А ты, пока живешь в моем доме, будешь приходить вовремя! Никаких ночных посиделок!
Ну вот, началось…
Любимая мамина песня.
“Пока ты живешь со мной, я за тебя отвечаю. Хочешь быть взрослой и жить по-взрослому – вперед, на свои хлеба. Но тогда свои проблемы тоже сама решай, как взрослая, а не проси помощи у мамы”.
Сколько раз я это слышала в старших классах? Да, наверное, каждый день! Потому и сбежала замуж за Толика: хотелось побыстрее почувствовать себя взрослой, самостоятельной, а дома мама постоянно крылья обрезала.
Вот, почувствовала. И к маме вернулась.
– Хорошо, мам, – говорю примирительным тоном. – Я уже еду. Люблю тебя.
Она что-то ворчит, но я быстро сбрасываю звонок. Моя мама бывает очень жесткой, но, несмотря на характер, в трудные времена она всегда на моей стороне.
Быстро проверяю технику, собираю свои вещи и выхожу. Закрываю кабинет на ключ. Дергаю двери на всякий пожарный.
Ага, закрыла. Так, теперь едем на первый этажи и сдаем ключи на пункт охраны.
В коридоре тишина. Нет никого. Даже свет не такой яркий, как днем, видимо, часть ламп потушили.
Направляюсь к лифту и жму кнопку вызова. Хм, что-то долго он идет. Наверное, с первого этажа…
Машинально проверяю сумку и ключи от квартиры. Все на месте.
Раздается звон. Дверцы лифта открываются. Я поднимаю глаза и замираю.
На меня смотрит Дима. А он что тут делает?
Точнее, что он тут делает в такое время?
Пока я таращусь на него, открыв рот, он недовольно хмурится:
– Вы заходите? Или решили в офисе переночевать?
Но на меня будто ступор напал. Стою и хлопаю ресницами. Даже звука издать не могу.
Дверцы лифта съезжаются, но он успевает вставить между ними ботинок.
– Заходите, Марина. Я не кусаюсь, – говорит Жаров своим коронным хрипловатым тоном, от которого у меня мурашки по всему телу.
Кивнув, протискиваюсь внутрь. Внутри все сжимается от прилива тепла и волнения. Это плохо, очень плохо! Еще не хватало закапать ему все брюки слюной.
– Извините, я просто не ожидала, что остался кто-то, кроме меня, – мой голос звучит жалко и сипло.
Только бы он не догадался, что я сейчас ощущаю!
Приходится прокашляться. Чтобы спрятать горящие щеки, поворачиваюсь к боссу спиной. Кажется, что его взгляд скользит по мне. Я чувствую его каждой клеточкой тела!
Становится безумно жарко.
Надеюсь, лифт не застрянет, как в какой-нибудь мелодраме, и нам не придется сидеть тут вдвоем до утра. Такого мои нервы не выдержат.
Но вот на табло загорается цифра 1, и я выдыхаю.
Дверцы открываются. Пулей вылетаю из лифта, даже не взглянув на Диму, который молча выходит за мной.
– Хорошего дежурства, – протягиваю охраннику ключи. – Это от отдела маркетинга.
– Да, спасибо, – он принимает ключи и смотрит мне за спину. – Доброй ночи, Дмитрий Назарович.
Краем глаза цепляю приближающуюся фигуру начальника.
– И вам, – отзывается он с улыбкой на губах.
– Все, можете идти, – говорит мне охранник.
Я киваю, но остаюсь на месте. Жду, пока Дима выйдет из холла.
– Идите, – повторяет охранник. – Мне надо центральный вход закрыть и сдать на сигнализацию.
А ну да, я как-то про это забыла.
– Ой, а где тут туалет? – оттягиваю время, одним глазом поглядывая в сторону стеклянных дверей.
Жаров, похоже, никуда не торопится. Стоит на крыльце, спиной ко входу, и засунул руки в карманы брюк, от чего смялись полы пиджака. Фонари освещают его широкие плечи.
Ох, я-то помню, как цеплялась за эти плечи, когда танцевала с ним и когда он нес меня в свой номер! От этих воспоминаний у меня слабнут колени.
Охранник показывает в коридорчик за лифтами. Несусь туда, прижав к груди сумку. Вот и повод еще задержаться.
Первым делом лечу в кабинку, потом к умывальникам. Смотрю на свое красное лицо в зеркале. Мне срочно нужен холодный душ!
Включаю воду и ополаскиваю лицо. Щеки горят, в глазах – лихорадочный блеск. И только сейчас обращаю внимание, что все губы искусаны. Наверное в лифте кусала – и не заметила.
Поспешно припудриваю нос и наношу помаду. Еще не хватало, чтобы кто-то заметил мои пунцовые щеки.
Так. В конце концов. Я взрослая женщина, чего мне стыдиться? А начальник уже сто процентов уехал.
Ободрив себя таким образом, выползаю из здания.
И натыкаюсь на знакомый спорткар.
Блестящий монстр припарковался у самого крыльца. Рядом стоит Дима, вальяжно облокотившись на открытую дверцу, и поигрывает телефоном в руках.
Заметив меня, выпрямляется.
– Садитесь, подвезу, – кивает на автомобиль.
– Э... А… – кажется, у меня отнялся язык.
Позорно заливаюсь краской.
Он обходит машину и открывает дверцу с другой стороны от водительского сиденья:
– Прошу.
– Д-да мне тут недалеко...
– Уже поздно. Садись, – настаивает он. – В конце концов, я не ем своих сотрудников на ночь.
Может он и прав. На улице уже темно. Мало ли кто бродит в такое время по подворотням. У нас хоть район и считается спальным, но здесь много забегаловок разных и мутных игровых клубов.
Всякое может случиться. Мама недавно в новостях прочитала, что кому-то голову разбили в соседнем квартале. А я к тому же планировала взять такси...
