Я осторожно потянула Лауру обратно в коридор.
— Почему он в инвалидном кресле? — прошептала я
— Он поскользнулся, — ответила она со вздохом.
Мое сердце пропустило удар.
— Что? Когда? Почему ты мне не сказала?
— А тебе есть до этого дело? — раздался с кухни слабый, но раздраженный голос отца.
Лаура подтолкнула меня к кухне и улыбнулась.
— Иди. Тебя не было целую неделю, и он скучал по тебе. Очень сильно.
— О чем, черт возьми, ты шепчешься за моей спиной, женщина? — снова послышался недовольный голос.
Лаура закатила глаза.
— Прошлым вечером ты назвал меня пираньей, — огрызнулась на него Лаура. — Почему, черт возьми, мне не шептаться сегодня за твоей спиной?
Затем она легонько втолкнула меня на кухню.
— Привет, здоровяк, — сказала я, обогнув инвалидное кресло и оказавшись с ним лицом к лицу.
Я, определенно, не была готова увидеть, сколько он потерял в весе всего за неделю. Он выглядел хрупким, болезнь быстро высасывала из него жизнь, и я почувствовала отчаяние, сможем ли мы когда-нибудь справиться с этим. От этого чувства я начала задыхаться.
Он наблюдал за мной, всегда способный прочитать, что происходит у меня внутри.
— Перехватывает дыхание при виде меня, а сама бросаешь меня на неделю?
— Я не бросала тебя! — тихо оправдываюсь я. — Я была занята. Ты же знаешь, я бы никогда не сделала этого нарочно.
Некоторое время он молчал, а я отказывалась встречаться с ним взглядом.
— Знаю, — сказал он наконец. — Вот почему я так волновался.
— Ох, папа, — прошептала я, и плотина сердечной боли прорвалась.
Я отвернулась, когда поток страданий тихо побежал по моим щекам. Папа подождал, пока я возьму себя в руки, и его молчание позволило мне достичь этого состояния быстрее, чем если бы он или Лаура суетились вокруг меня. Я вытерла глаза и повернулась к нему.
Он протянул мне руку, и я поспешила к нему, опустилась перед ним на колени и отчаянно сжала его костлявую руку. Кожа на его ладонях стала нежной, как у женщины. Он пристально посмотрел на меня.
— Ты похудела.
— Ты тоже.
— У меня рак, а у тебя какое оправдание?
Я неуверенно улыбнулась, но все же улыбнулась.
— Я до смерти беспокоилась, что у тебя рак.
— Тогда почему не приходила повидаться со мной? И не рассказывай мне эту дерьмовую историю о том, что слишком занята. Я борюсь за свою жизнь, и я знаю тебя. Ничто не удержало бы тебя, если только…
Он пристально посмотрел на меня, надеясь увидеть что-то в моих глазах, но я ничего не ответила.
— Если только это не связано со мной. Ты доставала для меня больше денег. Ведь так? Ты этим занималась?
Я заставила себя улыбнуться шире.
— Да, и у меня хорошие новости. Я нашла кое-кого, кто готов помочь. — Я всем сердцем надеялась, что на этом все закончится.
Он нахмурился и покачал головой.
— Ты что-то мне не договариваешь. Ты ведь не сделала ничего противозаконного, не так ли?
Я застонала.
— Конечно, нет.
— Если сейчас же не скажешь мне правду, я не возьму эти деньги, — пригрозил он.
— Папа!
— Я не шучу.
— Я не лгу тебе, папа. Правда. Я не крала, не убивала и не совершала никаких преступлений ради этого. Я бы никогда так не поступила. Мне улыбнулась удача, и я нашла кое-кого, кто одолжил мне деньги.
Он еще некоторое время пристально смотрел мне в глаза.
— Кто эта великодушная душа?
— Если тебе вскоре станет лучше, я вас познакомлю. Как тебе это?
Он медленно кивнул.
— Как ты упал?
— Я не падал, — ответил он, фыркнув. — Слегка поскользнулся, когда выходил из душа, и подвернул лодыжку. Так что я прилип к этой чертовой штуковине, пока не заживет нога.
В гостиной зазвонил телефон, и Лаура вскочила со стула, на котором сидела, и пошла отвечать.
Я наклонилась вперед и заключила отца в нежные объятия. Я чувствовала запах болезни, и это вызвало новые слезы. Я не хотела отпускать его. Хотела принять болезнь в собственное тело и бороться с ней самой, но я не могла.
— Ну-ну, — тихо успокаивал он. — Не плачь, малышка Скай. Все будет хорошо.
— Ты только борись, папа. Сражайся изо всех сил ради меня. Ты все еще нужен мне. Если ты умрешь, я останусь совсем одна в этом мире. Не дай болезни победить, — всхлипнула я.
— Я борюсь с ней, милая. Борюсь изо всех сил.
Я услышала шаги Лауры в коридоре, поэтому поцеловала его в щеку и выпрямилась.
— Почему ты назвал Лауру пираньей?
— Потому что она злобная, — сказал он, но по его тону я поняла, что он не говорил серьезно, а просто сорвался. — Все не умолкает из-за падения, постоянно настаивает, чтобы я всегда обращался к ней за помощью.
— Тебе нужно быть с ней повежливее, папа.
— Знаю, — сказал он, как только Лаура вошла в кухню. — Кто звонил?
— Звонили из больницы, — ответила она, но что-то в ее тоне заставило меня посмотреть на нее.
— Что они хотели? — обеспокоенно спросила я.
Она ошеломленно посмотрела на меня.
— Они посылают скорую помощь за твоим отцом. По-видимому, кто-то это устроил. Врачи его осмотрят и немедленно приступят к лечению. Я спросила, кто будет за все платить, но они сказали, что все расходы покроет страховая компания. Ты знаешь, что происходит, Скай?
— Да, должно быть, все это устроил мой друг. Он сказал, что поможет, но я не ожидала, что так скоро.
— Кто этот человек? — снова потребовал папа.
Я повернулась к нему.
— Тот, о ком я тебе рассказала ранее, который сказал, что поможет. Ты скоро поправишься и сможешь встретиться с ним и сам поблагодаришь за помощь.
И папа, и Лаура казались ошеломленными, а я вспомнила, что водитель Луки ждал через два дома.
— Сейчас мне пора уходить, но я позвоню завтра и вернусь через пару дней.
— Ты уходишь так быстро? — спросил он, безмерно разочарованный. — Почему бы тебе не остаться здесь на несколько дней?
— Скоро, папа, — заверила я и наклонилась, чтобы напоследок поцеловать его в лоб. — Очень скоро.
Глава 15
Лука
В Бостон я вернулся поздно вечером.
Чувствовал я себя дерьмово. Сегодня пролилась кровь. Я не занимался мокрой работой, но с таким же успехом мог бы выполнить ее сам. По моему приказу людей калечили и убивали. Где-то в пылающих глубинах ада, на моей стене греха появилось еще одно пятно. Иногда мне снилась эта стена. Снилось, что я ее стираю. Тщательно стираю, но как только заканчиваю, уродливые пятна вновь проявляются.
Но сейчас меня беспокоило не это.
А непонятное внутреннее ощущение. Предчувствие, что должно быть нечто лучше этого. Богатство, власть, контроль, уважение, нескончаемый парад женщин, достоинство моего положения — все это казалось пустяком. Пылью под ногами. В моем сердце не было счастья.
Я оцепенел.
В такие моменты мне хотелось стать таким же пресыщенным, как мой отец, в отношении мира, в котором мы жили, где собаки едят собак. «Почуму ты плачешь? Он убил бы тебя в мгновение ока, если бы оказался на твоем месте», — говорил он, когда я был намного моложе, тогда он был тигром, а я — всего лишь детенышем. Теперь он стал беззубым тигром, а я — capo del capo (с ит. — «босс боссов») нашего мира.
Когда мы с Куллинаном ехали домой по знакомым загородным дорогам, мне в голову пришла мысль о девушке.
Я мгновенно почувствовал, как член дернулся от предвкушения. Доктор дал понять, что она чиста. Да, было бы хорошо погрузиться в ее жар. Отогнать тяжелое чувство. Я подозревал, что это будет лишь временное облегчение, но даже этот мимолетный миг без тяжести страха был бы желанным. Я взглянул на часы. Намного позже, чем я ожидал вернуться к ужину, но если она выполнила инструкции, которые я оставил Мелании, то должна была ждать меня в столовой.
Как только машина остановилась, я взбежал вверх по лестнице. Как обычно, один из моих людей уже был предупрежден и стоял у входной двери, готовый открыть ее для меня. Я вошел в дом и направился прямо в столовую. На первый взгляд я подумал, что она ослушалась меня и не дождалась, но потом понял, что она там.
