я.
— Создавать такую легенду, в которую все это впишется, — ответил шеф. — Давай-ка ты для начала расскажешь вкратце о себе и своей семье, а дальше я что-нибудь придумаю.
Вкратце так вкратце. Я прожевала сухарь и принялась излагать так, будто рассказывала собственную биографию для статьи в «Википедии».
— Потапова Элеонора Кирилловна. Родилась двадцать три года назад в посёлке городского типа Камышево. Отец — ветеринар, мать — заведующая столовой. Школу закончила в Камышеве, после чего поступила в университет на филологический факультет и переехала в город. Жила в студенческом общежитии. Крыс там не видела… — не удержалась и уточнила я.
— Это тебе повезло, — Никита хмыкнул.
— После окончания университета на полгода вернулась в Камышево, — продолжала я. — Поработала учителем в школе. После Нового года уволилась и вернулась в город, где сняла квартиру и подрабатывала копирайтингом и вычитыванием чужих текстов в поисках работы. Чем до сих пор и занимаюсь.
— Так… — шеф кивнул. — Осталось разобраться с пробелами в твоей биографии. В Камышево почему не сиделось?
— В школе условия не соответствуют зарплате, — я пожала плечами. — Дети хамят, родители с претензиями ходят, причём иногда с тупыми претензиями вроде: почему моему ребёнку в компоте в столовой попался кусок огурца? И бесполезно объяснять, что не я этот компот варю и по стаканам разливаю. В общем, не те деньги, чтобы всё это выслушивать и терпеть.
Никита принялся убирать в холодильник остатки странноватого, но вполне сытного ужина.
— Ну со школой как раз понятно. А дома почему не осталась? Вычитывать тексты можно где угодно, необязательно было уезжать из Камышево.
— У меня с родителями отношения не очень, — нехотя ответила я. — Они наслушались какого-то психолога, который говорил, что жить надо, в первую очередь, для себя. Вот и воплощают этот принцип в жизнь.
— Ну и что? — перебил Никита. — Почти любой человек живёт прежде всего для себя, а потом для семьи и окружающих. Кстати, всем от этого обычно только лучше. Я живу для себя, я зарабатываю для себя, чтобы ни в чем не нуждаться и ни в чем себе не отказывать. Но при этом окружающим только лучше. Производство работает, экономика развивается, налоги платятся, классные профессионалы имеют работу и хорошую зарплату. Не усмехайся — хорошую зарплату, не ученическую. У родных ничего не прошу и, если нужно, могу им помочь. Меня периодически упрекают в эгоизме. Да, я — эгоист. И все вокруг эгоисты, только кто-то это открыто признаёт, а кто-то нет. Ты ведь тоже, как я понимаю, живёшь для себя. Не для родственников, не для общего блага и не ради высоких идей.
Я с трудом сдерживала улыбку. Кажется, опять задела шефа за живое. И кто же его в эгоизме обвиняет? Может, эти люди не так уж и неправы? Судя по тираде, которой сейчас разразился Никита, тема для него животрепещущая. Такой весь из себя взрослый и успешный, а заводится из-за всякой ерунды.
Только мне сейчас не до философско-психологических бесед, с комплексами шеф пусть идёт к психоаналитику, благо деньги есть. Мне бы со своими проблемами разобраться.
— Да, я живу для себя, и ты тоже, и вообще большинство. Работают или не работают для себя, строят личную жизнь для себя, заводят или не заводят детей тоже именно для себя, — попыталась объяснить я. — А мои родители решили, что я должна жить для них. Отдавать им всю зарплату, чтобы они мне выдавали мелкие суммы на самое необходимое, подыскивать жениха, который с удовольствием будет нас содержать — они так и говорили «нас». Когда училась, они мне почти не помогали. В самом начале привезли в общежитие мешок картошки, сказали: «Доча, денег нет, это тебе на полгода» — и всё. В общем, когда вернулась, меня стали заставлять записывать расходы и начали требовать отчёта за каждый рубль. Высказывали, что я купила себе книгу, слишком дорогую шоколадку, крем для рук — без этого можно обойтись. Как только уволилась, я уехала. Как раз деньги получила, а то на билет до города не дали бы, — я хмыкнула.
— Да уж… И что, вообще с ними не общаешься? — нахмурился Никита.
— Почему? Мне родители часто звонят. Рассказывают о материальных проблемах, просят что-нибудь перевести на карту. Правда, они за это время каким-то образом без денег новую машину купили и баню пристроили, — я развела руками.
Никита плюхнулся на диван и потянул меня к себе, опрокидывая на спину.
— Полгода — это ты долго продержалась. Значит, все основные детали мы оставляем — Камышево, школу, институт, родителей, живущих для себя, и ваши напряжённые отношения, — деловито перечислил он. — Добавляю деталь: недавно вам на троих перепало неожиданное наследство от богатого дальнего родственника, и теперь твои родители уехали в какую-нибудь благополучную Германию или Штаты, например, в дом покойного благодетеля. А ты из-за неважных отношений с ними ехать отказалась, — Никита устроил руку на моей талии. — И теперь на распутье — даже не представляешь, что тебе делать с такими деньгами. Сумму, естественно, не называешь, но в уме представляешь миллионов двести-триста.
Я нервно хихикнула. С такими деньгами я действительно не знала бы, что делать. Наверное потому у меня их нет и вряд ли когда-нибудь появятся.
— И твой друг поверит в эту сказку?
— Рассказывать сказку будешь, только если спросят, — ответил Никита. — Всю твою биографию оставляем как есть. Будет понятно, почему ты, например, не выезжала за границу. В принципе, в такую историю поверить легче, чем в то, что ты выросла в очень обеспеченной семье. И если Антона интересует богатая невеста, ты для него будешь гораздо привлекательнее Дианы.
Я зевнула. Понятное дело, для расчетливого мужчины девушка, которая не знает, что ей делать с огромными деньгами и толком не общается с родственниками, — подарок судьбы.
— Одного не пойму: если вы такие друзья, то почему ты сам откровенно не поговоришь с Антоном? Странная у вас дружба получается: он за твоей сестрой ради денег ухаживает, ты ему подлянку в виде меня готовишь.
Никита глубоко вздохнул.
— Думаешь, не говорил? Мы неделю назад разругались прямо при Дианке. Эта поездка — что-то вроде трубки мира. Антон, как я понимаю, собирается всячески показывать, как они с Дианой любят друг друга и как у них все прекрасно. Ну вот пусть и докажет, — с мрачным удовлетворением произнёс Никита. — Посмотрим, сколько продлится великая любовь, если рядом появится более выгодная невеста. К тому же, ровесница Дианки и очень привлекательная внешне.
Ладно, посмотрим. Я села на диване и начала раздеваться. Не в джинсах же спать —
