Хотелось бежать за ним, хотелось схватить за руку и спросить, что не так. Да только за стенами университета ждал замерзший Коля. Настя опустила голову, поджимая губы. Мир будто замолчал: голоса и звуки пропали. В этой глухой тишине звучал только один звук — изнывающего сердца.
Настена взяла рюкзак, начала складывать вещи внутрь и только сейчас заметила — ручку Ярик все же сломал.
Глава 7
Ярослав и сам не понял, что его так взбесило. Подумаешь, друг пришел встретить? Подумаешь, она ответила «до вечера». Что вообще такого? Тем более, кто говорил, что у Калашниковой не может быть друзей мужского пола. И общались они еще по телефону так… ну как очень близкие люди. Все же нормально. Он вон сам очень общительный, да и девчонки липнут. Глупость, конечно.
Только глупость эта никак покоя не давала. Все прокручивалась и прокручивалась. Вечером Ярик сел настраивать таргет. И так крутил, и эдак, но проклятая «глупость» назойливо лезла. Почему Ветров не понимал. Никогда не страдал он от подобных заскоков. Просто еще вчера Настя так смотрела на него, словно в мире существует лишь один мужчина — Ярослав. А теперь оказывается не один. Стало интересно, как она на Колю этого смотрит.
В восемь вечера прикатил Тема с пивом. Начал рассказывать про свою новую девушку, хвастался, одним словом.
— А ты чего такой хмурый? — в конце длинного монолога спросил Иванов.
— Ничего, голова болит, — отмазался Ветров. В самом деле, ответа на этот вопрос у него не было. Странная и раздражающая эмоция прожигала нервные клетки.
— Пивас тогда лучше не пить, — заботливо заявил Артем. Потянулся к бутылке друга, но Ярик схватил ее. Посмотрел так, будто припечатал взглядом. Грушу бы побить, а не пиво пить.
— Что твоя мини-училка? Как уроки? — завел шарманку Иванов.
— Она не моя, — одними губами ответил Ветров, подперев подбородок.
— Еще не отплатил натурой? — усмехнулся Тема.
— И не собираюсь, у нее вон Коля есть, — вылетело внезапно.
— Коля?
— Коля.
— Что за Коля? — улыбка растянулась от уха до уха на лице Иванова. Он даже поддался чуть вперед, явно ожидая услышать интересную историю.
— Коля и Коля, мне какое дело, — прогундел Ярик, делая глоток пива. Отвернулся к окну, но почему-то пейзаж не порадовал. Хотя на небе виднелись маленькие огоньки.
— А откуда ты про него узнал?
— Мы занимались, а он названивать начал. Пришел ее встретить с пар. Друг же, — на последнем слове как-то сам собой поменялся тон голоса.
— Так друг или парень? Я что-то не пойму.
— Мне какое дело? Друг или нет? — прикрикнул Ветров. Злость снова начала подкатывать. Откуда она вообще бралась, неясно.
— А что ты так завелся? — усмехнулся Тема.
— Ничего я не завелся. — Отмахнулся Ярослав. Потом, правда, перевел взгляд на Иванова и озадаченно спросил: — Ты вообще веришь в дружбу между парнем и девушкой?
— Яр, — Артем встал и подсел рядом. Наклонился так, будто на лице у Ветрова что-то крайне странное.
— Что? — опешил парень от столь внезапного внимания.
— Ты что ревнуешь?
— Что? — глаза Ярослава округлились, а в горле образовался какой-то ком. Снова всплыла эта надоедливая «глупость». И милая улыбка Насти, которая еще вчера казалась, принадлежала только ему одному, а сегодня уже надо ее делить с кем-то еще.
— Ревнуешь, говорю?
— Совсем что ли? Что это мне ревновать? Кто она мне?
— Ну не знаю, тебе лучше знать, что ревновать.
— Я никогда и никого не ревновал. Ревнуют только неуверенные в себе люди. В результате возникает одна из разновидностей параноидальной шизофрении — бред ревности. — Тема с минуту молча смотрел на друга, а потом закатился смехом. Да так ему весело сделалось, что аж открылась икота. В конце концов, Ярик пнул его в бок, что тот аж свалился на пол.
Сидели они недолго, потому что впереди еще были дела. А Тему мать просила вернуться раньше, с чем-то ей там надо было помочь. Распрощались около половины одиннадцатого, и с нетрезвой головой Ветров уселся повторить пройденный материал по китайскому. Каждый день был на счету. На пары к Грымзе он не ходил, но это пока. Вот чуть поднатаскается, да как блеснет перед ней. Челюсть точно отвалиться. Забавное будет зрелище, думал Ярик.
После исписанных двух листов, Ветрову стукнуло в голову написать Насте. Сначала подумал, а вдруг она сейчас с этим своим Колей сидит, смеется и весело болтает. Вдруг они вообще целуются или любовью занимаются. На душе стало противно почему-то от этих глупостей. И вместо сообщения, Ярослав нажал на кнопку вызова.
К черту.
Она ведь не говорила, когда можно звонить, а когда нельзя. А у него вон и вопросы есть по грамматике. И вообще! Ничего такого в позднем звонке же нет. Хотя попрощались они как-то не очень радужно. Вернее, Ярик психанул. Он и сам понимал, реакция неправильная. Так нельзя. Но ничего не смог с собой поделать. Эти милые разговоры раздражали. Сильно. Шариковая ручка успела треснуть, а негатив никуда не ушел.
— Але, — послышалось на другом конце провода буквально со второго гудка. Голос у девчонки был взволнованным, но теплым. От нее вообще всегда веет теплом.
— Привет, не отвлекаю?
— Нет, конечно, нет. Рада тебя слышать, — почти шепотом произнесла Калашникова. Не говорят обычно девчонки такие слова, по крайне мере, Ветрову не говорили. А если и говорили, то в какой-то пошлой интонации.
— Нормально добралась домой? — зачем-то спросил Ярик. Он убеждал себя, что это просто из вежливости. По этикету положено.
— Да, спасибо. А ты?
— Замерз немного. Зима пришла быстрей, чем я успел купить шапку.
— Надо исправлять положение, — казалось, Настя улыбалась, до того мягко звучали слова. Никакой игривости или флирта. Такая обыденная фраза, а вены обдало кипятком.
— Не хочешь отпускать меня в царство Снежной Королевы?
— Ну… мне тогда придется тебя спасать.
— Отогреешь? — Ярик отчетливо понимал, что этот вопрос смутит Настю. И внутри все зазвенело вдруг натянутой струной, просто от одного осознания. Улыбка на лицо скользнула, и в сердце сладко кольнуло. Он томился в ожидании ответа. Секунды казались вечностью. Давно такого не было. А было ли вообще, уже и не вспомнить.
— Ой, бабушка идет, — выдала Калашникова спустя, наверное, вечность.
— Ругаться будет?
— Я сейчас перезвоню, — сказала она уже шепотом. А потом послышался женский голос. Видимо и правда, бабушка.
На повторный звонок Ветров не решился. Что он вообще творит, зачем так с ней говорил. Пиво видимо. Точно. Алкоголь туманит разум. Поэтому, чтобы на утро не краснеть, Ярик написал сообщение. Пожелал добрых снов и отключил сотовый.
Проснулся Ярослав в твердом убеждении, что повел вчера себя, мягко говоря, странно. Начиная от выходки в библиотеке, и заканчивая вечерним разговором. Настя наверняка лишнего нафантазировала. И как ей теперь в глаза смотреть. Нет, нужно держать расстояние. Девчонка хорошая, значит не надо быть скотом. Пора заканчивать с этими частными уроками, разговорами и прочей ерундой. Ничем ведь приятным не кончится, если не оборвать сейчас.
В универе на экономической географии, Ярик умудрился заочно выбить себе автомат. Так разговорился с учительницей, еще и блеснул своей фирменной улыбочкой, что она заявила во всеуслышание — будет тебе зачет.
Зато по теории переводов по английскому что-то пошло не так. То ли англичанка была не в настроении, то ли карты не сложились.
Тема еще со своими шутками про ревность доканывал. В конце дня совсем обнаглел, кидал «ой, Настя там», «ой, Настя идет». Сначала Ветров оборачивался, а потом дал подзатыльника другу. Надо ж, никак не успокоиться.
Не ревновал Ярослав. Не было никакой ревности. Да и откуда вообще может взяться это глупое чувство, если симпатии к человеку не испытываешь. Нет, она хорошая безусловно. Просто не его типаж.
На следующий день, Ветров шел на занятие с Калашниковой с одной единственной мыслью — попрощаться. Больше не будет частных уроков, и вообще надо заканчивать. Правда, решил, сообщит после, чтобы не портить настроение. Даже коробку дорогих конфет купил в качестве благодарности. Хотел еще цветы, но потом отбросил эту идею. Странно будет прийти в библиотеку с букетом. Их тогда оттуда попрут в три шеи.
