***
Романтический ужин на Эйфелевой башне с прекрасным видом на ночной город. Внизу мелькают фары проезжающих мимо машин, а сверху спокойствие и умиротворение.
— Так вот какой у тебя был сюрприз, — растягивает улыбку Алекс, когда мы садимся за столик, и нам приносят заказ.
— Да. Наконец-то я нашла причину поужинать здесь.
— Похоже, я тебя уже не переплюну.
— Брось! В мире очень много интересных мест, — кладу свою руку на его ладонь.
Он сплетает наши пальцы в замок. И я таю от такой близости.
— Какие, например? Что бы тебе хотелось посетить? — отвлекает.
— Например… — задумываюсь. — Качели конца света в Эквадоре.
— Нет! — отрезает Гроу. — Я слышал про них, как и о дороге смерти.
— О, её я бы тоже посетила.
— Любишь щекотать себе нервы? Это опасно!
— Жить вообще опасно. Ты не знаешь, что тебя ждёт через минуту. Может, ты сейчас подавишься и всё.
Алекс отодвигает тарелку.
— Я шучу! — провожу ноготками по ладони.
Его зрачки расширяются, а в глазах загораются знакомые искры.
Э, нет, парень! Ты съешь этого чертового лобстера и только тогда мы отправимся в отель.
Насаживаю кусочек на вилку и заставляю его открыть рот. Алекс, улыбаясь, неспешно прожевывает еду.
Дальше мы разговариваем о том, что в нашей жизни произошло за последние пять лет, которые мы не виделись.
Я следила за его работой, и порой мне совершенно не нравилось то, что он делал, но все проходят подобные периоды.
У меня сейчас в музыке застой, почти год я не выпускаю ничего нового. После высших наград приходит расслабление и желание ничего не делать, ты же уже и так получил желаемое.
А Алексу есть ещё куда стремиться. И если я смогу ему помочь, то приложу для этого все усилия. Пусть он и против.
Вернувшись из ресторана, ночь проводим так, что засыпаем только под утро. Я с трудом дышу, а ноги плохо слушаются даже днём. При одной мысли, что происходило в постели, тело начинает трепетать и гореть огнем.
Как я жила столько лет без этого? Без любви… Без Алекса.
Жизнь ли это была?
Существование…
Сейчас, не смотря на любовный туман в голове, мысли, как никогда, чистые и лёгкие. Я вижу всё совсем с другой стороны, и она не так плоха, как мне казалось.
Я не хочу больше существовать… Я жить хочу.
Глава 12
Утро понедельника и мы на киностудии.
Я мог остаться дома, теперь я доверяю Сэл и знаю, что не наделает глупостей, но воспользоваться её предложением, попасть на съёмочную площадку исторического фильма не мог.
Всегда была интересна внутренняя кухня таких съёмок, как это у киношников, а не клипмейкеров происходит. Разные же совершенно направления, пусть и пересекаются в основе.
Съёмки проходят в огромном павильоне, большая часть которого была занята огромным хромокеем, не меньше ста метров, а то и больше.
Им нужно переснять сцену с падением со скалы.
Сэл пару часов проводит в гримёрке, где из неё создают богиню или ведьму. Но красивую, зараза, ведьму. Недаром главный герой в неё влюбляется.
История о викингах и кельтских богах. Я так и не разобрался в чем сюжет, хоть Сельванна и пыталась мне объяснить. Подожду до выхода фильма.
Я просто сижу и наблюдаю за ней в зеркало, пока любимой наводят красоту.
Я бы в такую тоже влюбился в то время. В любое бы влюбился…
Потом её подвешивают на страховочных тросах над "пропастью", где она изображает страх и нежелание упасть. Дурачится и раскачивается на этих страховках.
Режиссер просит сделать ещё один запасной дубль, когда у меня звонит телефон. Я отвлекаюсь всего на пару минут.
Вдруг сзади раздается мощный шлепок об маты, а следом скрежет и удар металла о пол.
Я поворачиваюсь и внутри от увиденного просто всё сковывает льдом.
На полу лежит распростертая Сэл, а сверху над ней железный кран, к которому крепилась страховка.
От ужаса у меня останавливается сердце, но я рвусь к ней, что есть мочи.
Рабочие уже снимают с неё эту гребанную железяку. Я помогаю. Подскакиваю к ней. Первое желание — взять и унести её с этого кошмарного места. Но меня кто-то хватает за руки и говорит:
— Нельзя! У неё может быть сломан позвоночник, до приезда врачей трогать не положено.
— Тогда вызывайте! — отчаянно кричу на него.
Внутри всё сжимается от безысходности. Перелом позвоночника… Я знаю, что это. Пусть у меня была лишь трещина после аварии, и то сейчас без постоянных физических нагрузок я буду мучиться болями в спине, как Стаська, которая из спортзала не вылезает просто.
К уху Сэл стекает тонкая струйка крови. Я провожу рукой по её голове. Чуть выше лба в волосах небольшое рассечение, ударило краем конструкции.
Минут через пять приезжает скорая. Сэл грузят и увозят в больницу. Мне с ней не разрешают поехать, говорят только название госпиталя.
Я мчусь туда сам. По пути звоню Мишке, он приезжает в больницу уже спустя пять минут после меня.
— Что говорят? — озабоченно спрашивает, переводя дыхание, похоже, бежал.
— Ничего. Закрытая черепно-мозговая. Других внешних повреждений нет. Маты смягчили удар. Сейчас её врачи осматривают.
— Может и ничего страшного, — пытается меня успокоить.
— Может быть, но пока не скажут точно, как- то не легче… — прячу лицо за руками.
Страшно… Очень страшно…
Мы ждём почти два часа, прежде чем к нам выходит доктор.
— Как она? — кидаемся я к нему.
— Черепно-мозговая травма. Кости целы, у неё крепкий скелет. Рана на голове тоже не глубокая, наложили четыре шва. Но всё равно существует опасность распространения отёка мозга из-за внутренней гематомы. Мы хотим ввести её в медикаментозную кому. Для этого нужно согласие близких родственников. Мы связались с мужем.
— Каким ещё мужем? — рявкаю я. — Она в разводе.
— В документах указан контактным лицом он, — с металлическими нотками в голосе проговаривает врач.
— Каких документах?
— Успокойся, Алекс! — хватает меня за плечо Мишка и сильно надавливает. — Медицинская страховка, там указывают человека, кому первому в случае необходимости нужно позвонить и если он является близким родственником, то и решения принимает он. Обычная процедура. Она забыла поменять имя.
— Он ей больше никто! — хриплю я чужим голосом.
— У них предписания и они им следуют.
— Кто тогда будет решать этот вопрос? — смотрит на нас доктор.
— Я! — заявляю ему.
— Ты не можешь, Алекс. Формально ты никто, — не соглашается Мишка.
Я смотрю на него как на врага.
С какого, блядь, я никто!
— Я позвоню Стасе и всё расскажу, попрошу прилететь.
— Кто это? — спрашивает доктор.
— Её сестра.
— Сестра — отлично. Но у вас не очень много времени. Максимум двенадцать часов.
— Хорошо…
Мишка уходит звонить Стаське и заодно поднять на крыло самолёт, чтобы её привезти.
Через полчаса в коридоре нарисовывается Рон.
— Какого хрена ты припёрся? — огрызаюсь на него.
— Мне позвонили из администрации больницы, я приехал.
— Не сильно торопился.
— Я был за городом. Как она?
— Хреново. Врачи хотят в искусственную кому ввести, нужно разрешение родственников.
— Я как раз здесь за этим.
— Ты ей больше не муж! — с кулаками на него.
— Алекс! Угомонись! Ты понимаешь, что от него зависит её жизнь? — прикрикивает на меня вернувшийся Мишка.
— А если бы у неё никого из родных не было?
— Это бы решали тогда другие органы и врачебный консилиум.
— Вот и пусть его собирают.
— У неё есть родственники!
— Так что будем ждать, когда отёк пойдет дальше или я подпишу бумаги? — интересуется с превосходством Рон.
Знает гад, что только он может быстро решить проблему.
— Подписывай! — пилю его ненавидящим взглядом.
К вечеру на Сэл страшно смотреть. Бледная, будто обескровленная, она лежит неподвижно на кровати вся в трубках и проводах. Рядом что-то гудит и пищит.
