Музыкальный вкус Игоря за минус считать сложно.
— Просто ты в частном секторе живёшь. Сложно привыкнуть, но тебе здесь понравится. Сейчас, только поднимемся. Вид — бомба!
— Да? На набережную, должно быть, — предполагаю я.
Отсюда до набережной ещё километра три, но с окна должно быть видно.
— Не только, — гордо добавляет Игорь.
Заходим с ним в подъезд дома и у меня буквально челюсть отваливается. Такой шик. Всё закатано в плитку под белый гранит, детали в антрацитовых тонах, двери лифта словно элитные среди представителей данного класса.
— Вау, — я кручусь вокруг себя, оглядывая всё это великолепие, живые пальмы, почтовые ящики скорей похожи на дорогие микроволновки.
Все мои друзья и знакомые живут в домах попроще, типовой застройки, а тут повеяло дорогим деловым центром, а не обычным жилым домом.
— Да, и мне нравится.
— Это сколько же денег нынче зарабатывают на батарейках? — присвистнув, спрашиваю я.
— Не обольщайся, — абсолютно серьёзно просит Игорь. — Квартира в ипотеку, на двадцать лет. Я, конечно, плачу взносы побольше, думаю, года за три избавлюсь от статуса раба.
— Мммм, с рабами я ещё не встречалась, — смеюсь я, оглядывая Игоря с головы до ног. — Ничего такой. А блинчики по утрам печь мне будешь?
— Только за сданные зачёты и закрытые сессии, а за переход с курса на курс готов забацать блинный торт, — обещает Игорь и мы доходим наконец-то до лифта.
Двери из матового металла бесшумно разъезжаются в стороны, запуская нас в зеркальный мир. Игорь пропускает меня вперёд, заходит сам и нажимает кнопку. Двадцатый этаж.
— Последний?! И высоко же ты забрался, а если лифт сломается? — интересуюсь я, в попытке забить этими глупыми вопросами желание, от которого всё тело буквально вибрирует.
— Если сломается лифт, даже грузовой, тогда можно не ходить в спортзал, — вздыхает Игорь, явно не желающий думать о таком печальном исходе.
— Тут наверное камеры есть? — мои мысли звучат вслух, пока я оглядываю потолок плывущего вверх лифта.
— Мммм, да ты у меня извращенка, — мурлычет Игорь, притягивая меня к себе.
Вскользь касается губами шеи, и я готова наплевать даже на вероятное наличие камер в этом лифте, но бесшумный лифт останавливается. Он распахивает свои бесшумные двери на двадцатом этаже оповещая нас, не заметивших это, мелодичным звуковым сигналом.
Какие виды, какая планировка? Цвет стен и что там ещё нужно оценить в первые минуты попадания в квартиру...
Всё, что я могу отметить, это блеск ключа, вставляемого Игорем в замочную скважину. И то лишь потому, что нам приходится оторваться губ друг друга. Проблемы с попаданием в квартиру, но не с одеждой.
Кровь закипает в артериях, венах, капиллярах и прочих сосудах, где она там ещё протекает... Неважно. Сейчас совсем неважно.
Рука Игоря с зажатыми между пальцами ключами ложится на дверную ручку. Дверь распахивается и нас схлестнувшихся в крепком объятии словно неведомая сила затягивает вглубь квартиры. Заносит в водоворот страсти со звуком одновременно падающего на пол пакета и глухо захлопнувшейся двери.
— Налево... — Игорь шепчет негромко на ухо направив в нужную сторону, его губы продолжают скользить по коже, но я настолько сейчас потеряна, что делаю попытку шагнуть направо.
Он мягко направляет рукой что лежит на пояснице в нужную сторону. Следую за ним, не видя ничего вокруг. Лишь коснувшись ногой какой-то мебели, отмечаю, что мы в спальне у кровати.
Игорь шумно вдыхает ведя носом по моему телу, горячими руками скользит по спине, бёдрам и ниже, опускаясь на колени к моим ногам. Я в недоумении нахожусь лишь секунду, даже меньше, ещё до того, как пальцы Игоря касаются бегунка на молнии моих сапог. Сам он уже умудрился скинуть ботинки по пути в спальню, хотя от лифта до спальни мы, кажется, дошли в считаные секунды.
Заботливо освободив меня от обуви, Игорь возвращается поднявшись. Смотрим глаза в глаза друг другу мгновение перед очередным срывом друг на друга. Игорь, сдерживающий свои желания всё это время, доведя меня до кровати сорвался. Он ныряет жадными и горячими руками под платье, сжимает бёдра рывком ударяя меня об себя.
Нежные касания губ к шее сменяются, хоть и осторожными, но всё же укусами. Медленно скользящие по коже зубы, языком по укусу и следом поцелуй будоражат.
Рваное дыхание не имеет никаких шансов на восстановление, я отвечаю укусом на укус. Неосторожно, кусаю по-настоящему, дав понять, что осторожности, между нами, не место. Игорь толкает на кровать, нависая сверху лишь мгновение, после прижимается всем телом ко мне, вдавив в матрас. Оглядывает моё лицо с каким-то одуревшим то ли восхищением, то ли желанием в глубине и на поверхности его голубых глаз.
— Ди... — не шепчет, выдыхает моё имя, сердце разрывается от чувств, а Игорь путает пальцы в моих волосах, снова накрывает губы поцелуем.
Нежным, осторожным, сложно нам дающимся под таким давлением неуёмного желания.
Забываем, что такое воздух, про то, как дышать, что нужно это делать, хоть периодически. Задыхаемся в поцелуях, укусах, и с жадностью срываем с друг друга одежду.
Любуемся друг другом. Изучаем взглядами и касаниями, находим самые чувствительные точки на телах друг друга. Доводим до момента невозможности сдерживаться.
Игорь разводит мои ноги и проводит кончиками пальцев по затвердевшему соску, склонившись над моим лицом. Резко замирает, будучи в невероятном напряжении. Только что его руки с жадностью изучали моё тело под ним, а теперь он весь твёрдый, как каменный и с таким проницательным взглядом на меня смотрит, что у меня горло сковывает от непонятного приступа паники. Я пугаюсь, в голове возникает бредовая мысль, что ему стало плохо.
От избытка чувств... Такое, наверное, бывает...
— Что такое? — спрашиваю и сглатываю с трудом, как и дышу и смотрю перед собой.
Всё вот-вот поплывёт и я, кажется, готова составить Игорю компанию.
— Нам же не нужна защита? — спрашивает с трудом, такое напряжение в его лице я вижу впервые.
— Нет, — отвечаю, для достоверности мотнув головой. — Нет?
На заданный мною вопрос Игорь отвечает дрогнувшими в улыбке губами и следующим за этим поцелуем. Нависший надо мной каменной плитой он оживает, резко перехватывает меня под колено приподнимаясь выше скользит пальцами по внутренней стороне бедра, останавливается, вдавливает пальцы в кожу...
Со стоном поддаюсь ему навстречу, топя пальцы в его волосах, удерживаю себя лишь чудом, чтобы не сжать их в порыве притянуть Игоря к себе. От томительного ожидания проникновения всё внутри словно объято пламенем. Кожа становится настолько чувствительной, что каждое к ней касание мучительно приятное...
Из моих лёгких вылетают остатки воздуха, стон от осторожного и неторопливого вторжения ударяется в губы Игоря. Начинает двигаться, скользнув прохладным кончиком языка по языку. От греха подальше убираю руки от волос Игоря, сжимаю под собой покрывало выгибаясь от нарастающих ударов бёдрами.
Наши тела покрываются неуловимой для взгляда, но ощущаемой при прикосновении влагой. Полумрак комнаты наполняется звуками его сорванного дыхания и моих непроизвольных стонов. Разливающееся по низу живота томление под гулкие и частые удары сердца вынуждает меня замереть, когда изо рта уже рвётся неразличимый сознанием скулёж каких-то слов и просьб.
Меня накрывает. По низу живота бьёт очередью импульсов и они лавиной разносятся по всему телу. Сначала жаром, сжигающим силы, а после холодом, посылающим по коже болезненные мурашки. Я ещё содрогаюсь из-за высокой чувствительности, ощущая как Игорь, склонившись надо мной, целует в висок.
За остротой своих ощущений я совсем забыла про него, не почувствовала и лишь опираясь на свой опыт могу понять, что в наслаждении мы сгорали одномоментно. Игорь осторожно освобождает, и я убеждаюсь в своих догадках.
Мы лежим в тишине восстанавливая дыхание хотя бы до размеренного. Я ни о чём не могу думать, даже язык не шевелится. Молчу, практически засыпаю под тяжёлой рукой Игоря, напрочь разбивая миф о том, что нам девушкам нужно обязательно поговорить после секса. Игорь разбивает другой миф, начинает разговор и довольно быстро. Я ещё не в фокусе, а он уже огорошивает меня:
