дам, которые вешаются на него. Он сам должен сделать первые шаги. Ты знаешь, что случилось с Татьяной Лариной, которая первая написала Онегину? И со мной? — вспоминаю события пятилетней давности.
— Сейчас современный мир и женщины сами проявляют инициативу. Не вижу ничего постыдного в этом, — заключает уверенно Настя.
— Просто современный мир плохо знает Матвея Ветрова. Там надо брать другими способами.
Насте кто-то звонит и она сразу меняется в лице. За годы дружбы с ней, я прекрасно успела изучить её. Замечаю любые изменения в поведении, в лице. Так происходит с людьми, когда они долгое время вместе. Даже повторяют привычки друг друга.
— У тебя всё хорошо? — мягко поинтересовалась у неё, заметив страх в её глазах.
— Да. Из дома звонят. Прости, я сейчас, — отмахнулась от меня и вышла из буфета.
Вадима тоже не было видно сегодня. Набрала ему сообщение, чтобы узнать, где он. С ним мы дружили два года. Познакомились мы весьма интересно. В женском туалете и я его ещё сумочкой избила, решив, что извращенец. А бедолага просто оказывается порвал штаны, а в мужском закрыли все кабинки. Одолжила ему тогда свои спортивные штаны, потом правда год его называли "Вадим — розовые штанишки". А он ходил с гордо поднятой головой и говорил, что просто унисекс и никто не разбирается в современной моде.
Домой я приехала на такси. Водителю отца я сразу же дала выходной, как только родители уехали. Матвей ещё был на работе. Готовить ужин я сама не рискнула, поэтому заказала нам пиццу. Почти всё съела я одна.
Раз так работает допоздна, пусть там и ест.
Обиженно откусывала большие куски, запивая соком. Он точно не торопился на ужин. Поднявшись к себе, я включила фильм с любимым актёром Томом Харди. Не заметила, как заснула. Из прекрасного и сладкого сна меня вырвал телефонный звонок. Я проснулась сонная и с трудом нашла телефон на кровати. На экране был номер Насти. Я нервно нажала на кнопку ответа.
— Да, Насть? — сонным голосом я произнесла.
— Забери меня, Полина…. Мне страшно, — всхлипывает Настя. Её голос дрожал и переходил на рыдание.
Я вскочила с кровати, будто меня ужалили несколько тысяч пчёл одновременно.
— Откуда забрать? Ты где?! — уже громче расспрашивала её.
Слышала только громкое и частое дыхание, затем слабый голос Насти.
— Костя привёз меня на дачу со своими друзьями. Он ведёт себя очень неадекватно. Они все пьяные. Я закрылась в туалете, но они пойдут искать меня. Прошу, приезжай за мной.
Захотелось наорать на неё. Снова она повелась на этого козла. Но лишь спросила местонахождение этой проклятой дачи.
— Я уже еду! Не открывай им дверь! — орала я, попутно надевая верхнюю одежду.
Настя не отвечала, она отключилась, от этого страх за неё усилился. Я налетела на Матвея, который только заходил в дом.
— Ты куда так спешишь? Что-то случилось? — удерживая меня за плечи, спросил он.
— Мне надо срочно ехать к Насте. Её бывший потащил туда, она там одна и пьяные друзья этого козла. Она в опасности, неизвестно, что с ней сделают они, — выдала я на одном дыхании.
— Ты знаешь, где эта дача?
— Да.
— Я тебя одну точно не отпущу. Поехали.
Матвей был за рулём, а я показывала дорогу.
— Если он её бывший парень, то защитит твою подругу и не даст в обиду, — говорит Матвей.
— Ты говоришь о парне, который вышвырнул Настю из машины ночью посреди улицы и спокойно поехал домой, — скривилась брезгливо, вспомнив все поступки Кости.
Матвей нахмурил брови и о чем-то задумался и больше не стал ничего говорить. Он ехал быстро, насколько это было возможным. Я набирала Настю, но гудки шли, а никто не отвечал.
— Что теперь делать? — спросила я Матвея, уже начиная паниковать.
— Спокойно, мы уже почти приехали и всё выясним, — ответил Матвей, смотря на дорогу с напряженным лицом.
С каждой минутой надежда таяла, и страх заполнял мою грудь. Вдруг мы не успеем? Мы добрались до этой дачи. Я выскочила из машины, Во дворе горела тусклая и одинокая лампочка, а из дома доносилась громкая музыка. Ворвалась внутрь, как торнадо. Матвей за мной. Костя держал напуганную и зареванную Настю, пока другой пытался снять с неё джинсы.
— Убрали от неё руки! Мерзкие твари! — я бросилась на Костю с кулаками, а другого ударила ногой. Не знаю откуда во мне столько силы, видимо адреналин прибавил их. Настю сразу отпустили. Меня оттащил Матвей.
— Мы тут просто шутили! Скажи им Настя, — хватаясь за сломанный нос, тараторил Костя.
Настя прижалась ко мне, вся дрожала, как осенний лист под порывом ветра.
— Не смей больше произносить даже её имя, ублюдок, — рычала я на него.
— Ты мне не указ, такие дряни, как вы…
Он не успел договорить, потому что Матвей одним ударом его отбросил на пол.
Его дружки начали нападать. Сейчас я разглядела, что их было тут пятеро, включая Костю. Матвей был готов к такому развитию событий и быстро отпоролся от своих атакующих. Он использовал свою силу и навыки борьбы, чтобы дать им отпор и защитить нас. Но и я не могла остаться в стороне. На столе были пустые бутылки и схватив одну из них, ударила по голове самого крепкого и большого среди этой пятёрки. Он взялся за голову и сполз по стене. Звук разбитой бутылки сразу привлек внимание остальных.
— Только попробуйте хоть шаг сделать! Клянусь, я не успокоюсь, пока все бутылки об ваши тупые тыквы не разобью! — шипела я, крепче сжимая другую бутылку в руках.
Матвей с остальными сам разобрался.
— Я позвоню в полицию, — прохрипел Костя.
— Звони, а то сам хотел. Как раз расскажешь, как заманил девушку на дачу и что собирались с ней сделать, — спокойно говорил Матвей.
— Пожалуйста, давайте уйдём отсюда, — умоляла нас Настя.
Она не хотела, чтобы приехала полицию, иначе об этом могли узнать её родители. А у неё с ними и так напряжённые отношения.
— Если ещё раз я увижу тебя рядом с ней, то я лично тебя кастрирую и твоих дружков. Такие мрази не должны размножаться никогда, — пригрозила я.
Хотелось ещё разок его ударить, но Матвей это сделал за меня.
— Не надо пачкать свои нежные ручки об таких, для этого есть я, — произнёс Матвей, хватая меня за талию и подталкивая к выходу.
Я ехала на заднем сидении, вместе с Настей. Она сказала родителям, что останется ночевать у меня. Поэтому мы ехали ко мне. В таком состоянии нельзя её отпускать домой.
— Зачем ты
