— Что? Зачем?
— Затем, что у тебя, кажется, перелом ребер, Калинина.
— Нечего было подглядывать за мной! — восклицаю я.
— За это прости еще раз. Не хотел.
В итоге я звоню Тане, обтекаемо рассказываю о том, что происходит, выслушиваю очередь вопросов, не отвечая ни на один из них, и мы едем в больницу. После обеда тошнота меня отпустила, в целом состояние нормализовалось. На КТ сообщают, что у меня небольшая трещина в ребре, дают указания, что делать, и отправляют на все четыре стороны.
Вернувшись в квартиру, я заявляю с порога:
— Спасибо за все. Загостилась я у тебя.
Димка замирает в прихожей:
— Куда поедешь?
Пожимаю плечами:
— Не знаю. К Таньке. А завтра домой. Надо решать вопросы с разводом.
— Я тебя не гоню, Сонь, — говорит он твердо. — Останься здесь, а завтра я тебя отвезу домой. Я знаю, Руслан бывает несдержанным, мало ли что найдет на него. Я буду рядом и, в случае чего, защищу тебя. А после отвезу куда скажешь.
— Заделался моим личным охранником? — хмыкаю я.
— Называй как хочешь, — холодно произносит он. — Но одну я тебя туда не пущу.
— Зачем ты это делаешь? — спрашиваю тихо.
Дима поднимает свой темный взгляд и буравит меня им, а у меня ноги подкашиваются.
— Ты не чужая мне, Сонь. — Эти слова сиропом разливаются внутри.
— Мне неудобно. Вдруг приедет Аделия? Как мы ей объясним все? — я начинаю мяться.
— Она не приедет, — решительно говорит он.
— Почему? — спрашиваю удивленно.
— Потому что она не знает, где я живу.
Во дела.
Глава 18. Побег
Соня
Самым наглым образом я сбегаю.
Глупо? Знаю.
Подхватив свои вещи, выхожу из Диминого дома. Не нужно ему видеть наше с Русом расставание. По сути, Дима для меня никто, просто бывший. Зачем ему мои проблемы?
На прощание я наглейшим образом жадным взглядом прохожусь по телу Волкова, впитывая эту картину в себя. Он такой растрепанный, домашний, с оголенным подкачанным торсом, лежит на спине. Сильная рука закинута вверх, и я ловлю себя на мысли, что представляю, как высовываю язык и прохожусь им по горячей коже Димы.
Алло, Соня, тормози!
Стряхивая морок, на цыпочках пробираюсь по квартире, тихонько беру свои вещи и выхожу, плотно прикрыв дверь.
Еще совсем рано. Семь утра для воскресенья — считай, несусветная рань. На улице прохладно, но я не стала воровать у Димы какую-то теплую кофту, а своей одежды у меня и вовсе нет — вся она отправилась в мусорку, потому что восстановлению не подлежит.
Сажусь на трамвай и еду в квартиру, где остановились мы с Русланом. Даже язык не поворачивается назвать ее домом. В транспорте практически никого нет, и я устало приваливаюсь к окну, обнимая рюкзак, чтобы хоть немного согреться. Я не знаю, что будет дальше в моей жизни, но уверена в одном: развод неизбежен.
Это парадоксально, но при мыслях о разводе с Беловым мне становится легко на душе. Наверное, это логично, ведь такие мысли посещали меня неоднократно, однако всегда находилось какое-то глупое объяснение, почему надо продолжать терпеть этот брак и делать вид, что все отлично, хотя отлично у нас давно не было.
Выхожу на нужной остановке и медленно плетусь к дому. Поднимаюсь на лифте, выхожу и замираю перед дверью квартиры.
Открываю замок своими ключами и тихо прохожу внутрь.
В нос сразу бросается запах алкоголя. Ясно. Значит, Руслан бухал. Снова.
Нахожу его лежащим на диване лицом в подушку. Пьяный храп и нечленораздельное бормотание разносятся на всю квартиру.
Отлично. Это играет мне на руку. Быстро прохожу в нашу спальню и переодеваюсь в первые попавшиеся джинсы и легкий свитерок. Достаю чемодан, спешно укладываю на дно вещи Димы и далее начинаю наполнять своими.
Кидаю все некрасивой кучей, но у меня сейчас иные приоритеты, и я забиваю на это, ускоряясь. С косметикой не церемонюсь, тоже небрежно сгребаю ее в спешке.
Поражаюсь тому, как мало у меня вещей. Нет, Рус никогда не ущемлял меня в финансах; наоборот, мне всегда казалось, что я недостойна всех этих вещичек. Поэтому я четко подбирала свой гардероб, чтобы не купить лишнего, все только самое необходимое. И вот итог — все мои вещи снова в двух чемоданах плюс рюкзак с техникой.
У меня нет с собой телефона, поэтому такси вызвать я не могу. Да, вот это я прошляпила, что уж тут скажешь. Но ничего, мы люди не гордые — и на своем горбу все допрем.
Торопясь, выношу вещи в коридор.
— Куда?! — с рыком подлетает проснувшийся Руслан и дергает меня на себя.
От него несет алкогольным амбре так, что, кажется, я и сама сейчас захмелею рядом с ним.
— Куда подальше, — вырываю руку и окидываю Руса презрительным взглядом.
А как иначе? Он пьян вдрызг, кажется, закончил бухать только недавно. Разговаривать с ним, пока он в таком состоянии, я не хочу, да и не вижу в этом никакого смысла — он просто не поймет ничего.
— Куда собралась, м-м-м? — спрашивает грозно, нависая надо мной.
Он загоняет меня в угол коридора, расставляет руки по обе стороны от моей головы, упирается ими в стену и произносит:
— Что за игры, мышка?
— Никаких игр, Руслан, — говорю как можно спокойнее, чтобы не разозлить зверя внутри него. — Я знаю, что у тебя другая семья, и ухожу от тебя.
Он будто не замечает того, что я говорю про семью на стороне:
— А я тебя не отпускал, — выплевывает мне в лицо, и я морщусь.
Я понимаю, что ситуация накалена и от Белова можно ожидать чего угодно, ведь он не в себе.
— Руслан, давай поговорим, когда ты протрезвеешь? Мы все решим спокойно. Как цивилизованные люди, — стараюсь сказать это миролюбиво и даже мягко, хотя хочется треснуть его чем-нибудь потяжелее.
— О чем говорить, Сонечка? — ухмыляется, издеваясь. — О том, что моя жена — шлюха? Не успела приехать в город, как побежала трахаться со своим бывшим? Забыла, как он трахал другую, пока ты дома его ждала? Забыла, как я подобрал тебя? Вывел в люди? Сделал из тебя человека?!
С ревом отодвигается от меня и толкает ногами мои чемоданы.
— Где бы ты была, если бы не я, а, Сонечка? Ты же никто! Ничто! Обычная тупая дырка! У тебя даже бабок своих нет. И ты меня, того, кто поднял тебя, шлюха, предала!
Руслан подскакивает ко мне, замахивается и отвешивает хлесткую пощечину. По инерции я отлетаю назад и бьюсь затылком о стену. Перед глазами пляшут звездочки, и я медленно оседаю на пол.
Мой муж не единожды показывал мне свою грубую сторону, но чтобы так откровенно — впервые. Я растеряна, напугана и не сразу чувствую боль, которая быстро заполняет мою голову и лицо.
Быстро моргаю, пытаясь прийти в себя, но получается плохо. В ушах звенит, я вижу только мутную картинку — Руслан с ревом продолжает пинать мои чемоданы, потом смахивает все, что лежит на полочке при входе.
Я будто смотрю фильм со своим участием: вернувшись в эту квартиру, ожидала чего угодно, только не того, что мой муж набросится на меня и начнет избивать.
Основательно разгромив коридор, Руслан падает передо мной на колени и орет:
— Чего тебе не хватало, тварь?!
Снова замахивается, а я вся внутренне сжимаюсь, готовясь к новой волне боли. Но ее нет.
Ее нет, а вот грохот рядом со мной есть.
Боязливо открываю глаза и вижу перед собой расплывчатый силуэт Димы. Перевожу взгляд за его спину и замечаю, что Руслан лежит на полу без сознания. Из его носа течет кровь, под глазом наливается синяк.
— Давно надо было это сделать, — кидает ему Волков, а после разворачивается и подходит ко мне.
Аккуратно берет мое лицо в руки и рассматривает его, а потом качает головой и говорит с жалостью:
— Твою мать…Маленькая…Ну куда тебя понесло? Я же сказал, помогу, — пытаюсь не смотреть в его глаза, в которых тонна нежности и сожалений.
— Я не хотела тебя втягивать, — говорю из последних сил, чувствуя, как выключаюсь.
Последнее, что я помню, — родное тепло и руки, которые поднимают меня и уносят из квартиры мужа. Сюда я больше не вернусь. Никогда.
