ее руку. Это уже было похоже на ритуал – каждый раз целовать ее руку. – Я никогда больше не позволю никому ранить тебя, Сойер. Если кто-то посмеет, я раню их в ответ и заставлю заплатить за это.
Я оставил на ее лбу нежный поцелуй.
– Мне просто нужно, чтобы ты очнулась, и тогда я докажу тебе это.
Потому что без нее… не будет и меня.
* * *
– Я разговаривал с тренером из Дьюка, – сказал Джейс. – Он передает свои… – Он резко замолчал, не закончив предложение. – Он сказал, чтобы ты позвонил и перенес встречу на удобное время.
Мне было все равно. Все, что меня волновало, это она.
Брат сжал мое плечо.
– Ты провел здесь пять дней. Думаю, тебе стоит съездить домой и немного отдохнуть. Или хотя бы принять душ.
Нет. Мне нужно быть здесь, когда она очнется.
Потому что она очнется.
Она должна.
* * *
– Очевидно, я что-то делаю не так. Что-то, в чем ты нуждаешься… Так почему бы тебе не дать мне знак… маленький намек… чтобы я мог, черт возьми, сделать это.
Ничего.
Я поцеловал каждый ее палец.
– Пожалуйста, Сойер. Прошло уже шесть дней.
Я скучал по ее голосу. Ее глазам. Ее дерзости. Ее запаху. Я скучал по всему, что с ней связано.
Крепче сжав ее руку, я выдавил из себя:
– Ты же любишь меня, правда? – Я провел большим пальцем по ее лбу. – Тогда просыпайся… пожалуйста.
Я поднес ко рту кулак, борясь с агонией.
– Я дам тебе все, что ты захочешь, Святоша. Все что угодно, черт возьми. Мне просто нужно, чтобы ты вернулась ко мне.
Я попытался вдохнуть, но тяжесть в груди не дала мне этого сделать.
– Мы справимся, так?
Ничего. Даже веки не дернулись.
– Ладно. Нас свело пари. Как насчет того, чтобы мы заключили еще одно? – Я сглотнул комок, подступивший к горлу. – Я женюсь на тебе, подарю тебе миллион чертовых детей, куплю нам огромный дом, в котором мы вместе состаримся. Я дам тебе бесконечность, Сойер. – Я опустил голову так, что мои губы коснулись ее уха. – Все, что тебе нужно сделать, это очнуться.
Потому что без нее… не будет и меня.
Глава девяносто третья
Коул
В маленькой часовне было до жути тихо. Осмотревшись, я осознал, что она полностью пуста.
Это, должно быть, знак.
Какое-то время назад доктор захотел поговорить с родителями Сойер наедине. Я надеялся, что это случилось по причине появления хороших новостей.
– Давай кое-что проясним, – сказал я огромному кресту у алтаря. – Я в тебя не верю… но она верит.
А я верю в нее.
– К сожалению, она не может быть здесь, ведь ей сейчас нехорошо. – Я опустился на колени перед алтарем. – В общем, мне нужно, чтобы ты ее вылечил.
Мне нужно, чтобы ты вернул ее мне.
– В отличие от меня, она очень хороший человек. Она заботливая и сострадательная. Она… – Эмоции подступили к горлу, поэтому я прочистил его и попробовал снова: – Она все, чем я не являюсь. Она – все лучшее. – Мое зрение затуманилось, и я протянул руку, оперевшись на скамью. – Дело в том, что я обещал своей девушке бесконечность, и я никак не смогу дать ей это, если ее здесь не будет. Поэтому мне нужно, чтобы ты поступил правильно и вылечил ее. Не из-за того, что я заслуживаю этого… Она заслуживает.
Мои ноги задрожали, когда я поднялся. Чистая ярость, смешанная с паникой потекла по венам.
– Не отбирай ее у меня. Ты забрал маму и Лиама… но я не позволю тебе забрать ее. Я буду бороться изо всех сил. – Я исподлобья взглянул на крест. – Изо всех, ты понял меня?
Выдохнув, я спрятал руки в карманы.
– Рад, что мы поняли друг друга.
Я развернулся, чтобы уйти… и обнаружил мистера Черча. Я ждал, что он начнет кричать на меня, но он этого не сделал. Тяжело вздохнув, он прошел по проходу.
– Моя нога не ступала в церковь больше двух лет.
– Почему?
Он подошел к скамье в среднем ряду и сел.
– Скажем так, у нас с Богом были небольшие разногласия в одном вопросе. – Мистер Черч взглянул на крест. – Жаль, что я не простил его раньше. Может быть, тогда я бы не оказался здесь, умоляя его о прощении сейчас. – Его грустные глаза обратились ко мне, и он похлопал по месту рядом с собой. – Присаживайся, Коул.
Мне не нравилось это чувство у меня в животе.
– Зачем?
– Я знаю, ты сейчас готов бороться со всем на свете. Я все понимаю. Но мне действительно нужно, чтобы ты сел, сынок.
Я неохотно повиновался. Я уставился на него в ту же секунду, когда моя задница коснулась дерева.
– Что сказал врач?
Мужчина сглотнул.
– То, что я собираюсь сказать тебе, это самая тяжелая вещь… – Я забыл как дышать, когда он схватился за скамью перед собой. – Она так упорно боролась… Но она…
Помещение вдруг начало кружиться.
– Почему вы говорите о ней в прошедшем времени?
– Доктор… на самом деле целый консилиум… они не думают, что она очнется.
Значит, они не знают мою девочку.
– Они идиоты… – начал я, но он оборвал меня на полуслове.
– Прошло семь дней, Коул. Если бы она собиралась… она бы уже подала нам знак. – Мистер Черч издал странный гортанный звук. – Джолин и я… мы не хотим, чтобы она продолжала мучиться.
Нет. Этого не может быть.
Я резко встал.
– К черту вас.
– Я знаю, ты злишься…
Я был в такой ярости, что для ее определения еще и слова не придумали.
– Она ваша дочь.
