— Прекрасно, значит, у нас еще есть время побыть вдвоем.
Он неожиданно рассмеялся.
— Что ты нашел смешного?
— Эстел умрет на месте, увидев, что я восседаю здесь. Она у нас страшно романтическая особа. Мне кажется, что она питает тайную надежду на наше с тобой воссоединение… «О Боже, что я несу!» — подумал Ник, глядя на Катарин. Она ответила ему не менее пристальным взглядом, и на какое-то время между ними установилось неловкое молчание. Потом Катарин рассмеялась.
— Вряд ли, она же знает, что ты — несвободен, Никки.
«Но это вовсе не так!» — подумал Ник и сам испугался своих мыслей. Ему пришлось усмехнуться, чтобы скрыть смущение.
— Это не помешает Эстел строить собственные предположения. Но, так или иначе, если мы собираемся к «Илейн», то тебе не мешает переодеться. Не хочу сказать, что ты плохо смотришься в этом туалете, это было бы неправдой, но все же что-нибудь попроще было бы в самый раз.
— Я тотчас же переоденусь. Прошу прощения, это займет не более минуты.
— Отлично. Тогда я пока позвоню и закажу столик. Тебя устроит время около половины десятого? Остается не так уж много.
— Замечательно, дорогой.
С этими словами Катарин скрылась в спальне. Позвонив в ресторан, Ник принялся разглядывать фотографии на письменном столе. Он взял в руки портрет девочки с ярко-рыжими волосами и хорошеньким, тонким, очень похожим на Катарин личиком. «Ванесса», — решил Ник и, улыбнувшись, поставил фотографию на место. Еще там были цветное фото Райана и фотография Катарин вместе с Франческой, сделанная на юге Франции. Они стояли, взявшись за руки, на террасе виллы Замир. Ник пристально взглянул на их совсем молодые лица. Какими юными и беззащитными они выглядят здесь! «Много воды утекло с тех пор», — подумал Ник.
Ник обошел гостиную, внимательно приглядываясь к обстановке. Катарин обладала удивительной способностью всюду устраиваться как дома. В комнате было много свежих цветов, большая ваза с фруктами, несколько небольших подносиков с орешками разных сортов, книги и журналы несколько ароматизированных свечей Риго. Повинуясь минутному капризу, он зажег все свечи, наполнил бокал и сел на диван. Ник потянулся за сигаретой, но пачка оказалась пустой. Поднявшись снова с места, он подошел к дверям спальни и легонько постучал.
— Кэт, у тебя есть сигареты? Мои все кончились.
— О да, Никки. Заходи, я уже одета.
— Быстро ты, однако, управилась, — сказал Ник и чуть было не добавил: «Намного быстрее, чем в былые дни», но вовремя удержался и одобрительно кивнул головой, увидев Катарин, одетую в белую шелковую сшитую на заказ, рубашку и небесно-голубые шерстяные брюки.
— О да, в эти дни мне приходится играть роль, требующую быстрых переодеваний, — рассмеялась Катарин. — Сигареты там на тумбочке, в шкатулке. В твоей шкатулке.
Ник сразу понял, о какой шкатулке идет речь, и был приятно удивлен. Но еще сильнее удивил его собственный портрет, смотревший на него из серебряной рамки рядом с лампой. «Черт побери!» — пробормотал мысленно Ник, но промолчал. Он взял в руки шкатулку и прочитал множество вариантов ее имени на крышке.
— Значит, ты ее сохранила.
— Да, — просто ответила Катарин. — Я сохранила все, что ты когда-то подарил мне, включая вот это. Я ношу его постоянно. — Она показала ему кулон из квадратного аквамарина в окружении бриллиантов, ярко сверкнувших в свете лампы. Надев его на шею, она сейчас возилась с застежкой. Ник поставил шкатулку на место.
— Позволь мне помочь.
— Спасибо.
Застежка была крошечной, и Нику пришлось потратить немало времени, чтобы надежно замкнуть и проверить ее. Склонившись к Катарин, он вдохнул аромат ее духов и внезапно ощутил неожиданное для себя волнение от ее близости. Его пальцы коснулись гладкой мягкой кожи ее шеи, и это прикосновение поразительным образом подействовало на него. Полузабытая волна желания вдруг поднялась в нем и окатила жаром лицо. Руки еще слегка дрожали, когда он отступил назад и снова взял шкатулку с сигаретами.
— Через минуту я буду готова, Никки, — сказала Катарин, проводя гребнем по волосам.
— Можешь не торопиться, — ответил он и почти бегом выскочил в гостиную, сжимая в руках шкатулку.
Ник стоял у окна и курил, глядя на крыши Манхэттена и думая о Катарин. Почему после стольких лет разлуки, после всех причиненных ею ему душевных страданий она продолжает волновать его? В ней было нечто такое, что Ник не мог определить точно, какая-то неодолимая притягательная сила. Его реакция на близость к ней несколько секунд назад, столь удивившая Ника, была как эмоциональной, так и чисто физической. Катарин сохранила способность возбуждать его, даже не прикасаясь к нему. Она заставила его снова почувствовать себя двадцатипятилетним студентом в то время, как Карлотта только охлаждала его. Да, охлаждала, и очень заметно. Перед самым своим отъездом в Венесуэлу она назвала его импотентом. «Но тут вы сильно ошибаетесь, леди», — подумал Ник, и ему стало так хорошо, как не было многие годы с тех пор, как он вычеркнул Катарин из своей жизни. Целых двенадцать лет. «И вот ты снова вернулся к тому месту, с которого когда-то бежал прочь, Латимер», — сказал себе Ник. На какую-то долю секунды ему стало грустно, но потом, очень скоро его настроение снова поднялось. На самом деле он был рад, что случилось то, что обязательно должно было случиться. «Наши судьбы сплетены неразрывно, — думал он. — Жизнь неизбежно снова сводит нас, и я не в силах тому сопротивляться. Бесполезно бороться с собственными чувствами. Будь что будет!»
— Кстати, Никки, мне очень стыдно, но я ни разу не собралась спросить тебя про твоих родителей. Как они? — спросила Катарин, выходя из спальни и садясь в кресло.
Ник, оторвавшись от своих переживаний, обернулся на звук ее голоса.
— С мамой все хорошо, и с отцом — тоже. Правда, на той неделе он неважно себя чувствовал, но, как мне кажется, ничего серьезного у него нет. Просто возраст. Я уже начинаю свыкаться с мыслью, что ему недолго осталось жить на этом свете. К сожалению, никто из нас не вечен.
— Увы, — улыбнулась Катарин.
Ник задержал взгляд на Катарин и, оглядев ее всю с головы до ног, медленно произнес:
— Ты самая красивая женщина из всех, что мне доводилось встречать.
Катарин смущенно рассмеялась.
— Благодарю, но мы, кажется, отклонились от темы. Мы вроде говорили о…
— …моих родителях, я помню. Послушай, мне бы хотелось, чтобы ты забежала их навестить. Они всегда тебя любили и будут рады повидаться с тобой.
— Мне бы очень этого хотелось. Что, если на следующей неделе?
