— Макс??? — повторила Александра, махнув рукой перед его лицом.
— А? Что?
— Ты так странно смотришь на меня. Я тебя уже третий раз окликнула. Ты что, на солнце перегрелся?
Максим натянуто улыбнулся.
— Пойдем на улицу. Прогуляемся, — предложил он.
Но выйти из кафе они не успели.
— Макс! Привет! — окликнула его холеная рыжеволосая девушка. Одновременно её взгляд с неприязнью скользнул по Саше. Закончив осмотр, она скривилась и неожиданно бросилась обнимать Ковалева.
— Я так по тебе скучала, — пропищала она, крепко обвивая свои руки вокруг шеи оторопевшего Максима и прижимаясь к нему всем телом.
— Кристина? — Ковалев был удивлен встрече, но не предпринимал никаких попыток освободится от девушки.
Саша едва зубами не скрипела от злости. Готова была схватить эту рыжую и оттаскать за волосы. Но гордость удерживала на месте. Ещё не хватало, чтобы Ковалев подумал, что она ревнует.
— Кристина, — рыжая отступила, но продолжала держать Макса за руки. — Какая неожиданность. Ты давно вернулась из Лондона?
— Сегодня утром. Как раз собиралась к тебе.
У Саши было такое ощущение, что о ней вообще забыли.
Взгляд Максима скользнул по фигуре Кристины и, наконец, обратился к Саше.
— Кристина, познакомься. Моя невеста — Александра Доминская. — Девушка недовольно повернулась к Саше и выдавила кривую улыбку.
— Очень приятно. Меня зовут Кристина Андреева. Я подруга Максима.
Сказать, что Саше было неприятно в момент этой встречи — ничего не сказать. Ей было отвратительно все: её положение лживой невесты, Кристина, эта ситуации и сам Ковалев.
— Ты прости нас, Кристина. Нам пора, — сказал Максим.
Кристина скривилась, выражая свое сожаление.
— Ладно. Ещё увидимся.
— Конечно, — пообещал Максим, увлекая Сашу к машине.
* * *
Вечер они провели в городской квартире Ковалева, смотря телевизор. Шел какой-то глупенький ужастик. Совершенно неинтересный.
Максим сидел и слушал, как хрустит попкорном сидящая рядом Сашка.
— Ты ревнуешь? — поддразнил Макс, нарушая тишину.
— Даже не мечтай, Ковалев. Я просто считаю минуты твоей силы воли. Как скоро ты сойдешь с дистанции. Меня это, если честно, даже порадует — прекратится весь этот фарс. — Саша ответила грубо, потому что не могла даже самой себе признаться, что её задели отношения Максима с Кристиной Андреевой.
Максим, привыкший к уколам Саши, спокойно говорил дальше.
— У нас с Кристиной были отношения. В Англии. Но серьезными их назвать нельзя. Даже в прессе нас никогда не назвали парой. Просто так было удобно. — С экрана телевизора прозвучал пронзительный визг главной героини. Саша делала вид, что полностью поглощена сюжетом. — Саша?
— Мм?
— Я не собираюсь из-за Кристины разрывать наше соглашение. И я докажу тебе, что не так малодушен, как ты считаешь.
Эти слова подействовали на Сашу успокаивающе. Она верила в Ковалева. Потому что он был кем угодно, только не лгуном. Он бы не стал врать.
— Твое право, — сухо ответила она, жуя попкорн.
Опять душераздирающий крик по ту сторону экрана.
— Уф… дьявол, это чертовски раздражает, — сказал Ковалев, выключив плазму.
— Зачем ты это сделал? Я смотрела.
— Это самый скучный и фальшивый фильм ужасов, который я когда-либо видел. Признай Саша, что ты также считаешь? — Ковалев встал с дивана и, сделав несколько шагов, встал перед Сашей.
Александра подняла на него глаза и слегка покраснела.
— Ладно… Я домой, — ответила она, тоже поднявшись.
— Останься, — неожиданно для самого себя предложил Максим.
Саша растерялась от такого предложения, покраснела, замялась.
— Ты в своем уме? — тихо спросила она.
— Должно быть, нет, — прошептал Макс, судорожно сглотнув.
Казалось, время остановилось. И не было ничего вокруг. Только он и она.
Глаза Максима пожирали её, вызывая горячее покалывание под кожей. Ей очень трудно было устоять на месте.
— Скажи, чего ты хочешь? — его голос звучал низко и хрипло. Это возбуждало ещё больше.
Чего она хочет? Его, конечно! От своих нескромных мыслей, вызванных этим вопросом, Саша снова покраснела.
Максим заметив это, улыбнулся довольной, самоуверенной улыбкой.
Саше захотелось размазать эту пошлую улыбку по его физиономии. Но она сдержалась.
— Я устала, — сдержано сказала, и, оттолкнув Макса, направилась к выходу. — Не провожай. Я дойду до машины.
На следующий день Саша снова была в подавленном состоянии. Этому способствовали и почти бессонная ночь, и не покидающие мысли о Ковалеве. Конечно, поведение Максима очень раздражало, но больше всего добивало то, что она думает о нем. Слишком много чести. Александра успокаивала себя тем, что он для нее ничего не значит, ровно, как и другие люди в ее жизни. Но какое-то чувство тревоги все же не покидало ее. Это был тот случай, когда в жизни вроде бы все как обычно, все хорошо, но где-то в глубине души сидит какое-то беспокойство. Настолько глубоко, что ты пока не можешь понять, из-за чего оно, и это волнует еще больше. Не дает вздохнуть полной грудью. Раздражает. Мешает.
На утреннем совещании Саша никак не могла собраться с мыслями и заставить себя думать о теме предстоящего выпуска.
— Александра Дмитриевна, вы чем-то недовольны? — окликнул ее Мухарин.
Алекс так погрузилась в себя, что отреагировала только на второе обращение к ней шефа.
— А… нет. С чего вы взяли?
— Просто ты как-то недовольно хмуришься и молчишь, — Муха перешел на «ты», не обращая внимания на остальных подчиненных.
От этих слов Саша покраснела, чувствуя себя неловко. И правда, не в ее стиле была такая пассивность во время совещаний и обсуждения рабочих моментов.
— Прости, просто не выспалась, — попыталась оправдаться Сашка.
— С чего бы это? — не преминул ехидно спросить Филонов. — Ковалев так старался?
Александра внутренне напряглась, злясь еще больше на Максима.
Слегка наклонившись к Филонову, тихо, но так чтобы было слышно всем, прошептала:
— Не твое дело, извращенец. И перестань мне завидовать. Это тебя не красит, — дальше добавила четким голосов, обращаясь ко всем: — Подборки Артема очень хороши. А вот статья в раздел для транссексуалов слишком сухая. — Снова повернулась к Филонову. — Больше страсти, Андрей Аркадьевич!
— О! Por favore, — пропищал Дэн, заливаясь смехом.
Филонов побагровел от смешанных чувств стыда и ярости. К его большому сожалению Доминская всегда оставляла за собой последнее слово. И сейчас, ловя на себе насмешливые взгляды и слыша откровенный смех, Андрей осознавал, что снова облажался.
