А Денисов был уже свободен – пацаны отпустили его и выпихнули в центр круга. Только вот нападать он пока не торопился – и лишь медленно-медленно приближался к Вере.
– Ну хорошо… – Вера сделала шаг вперед.
И все замерли, отступив еще на шаг. Тихо-тихо стало в классе. Только чуть слышны были из-за закрытой двери вопли тех, кто носился в коридоре.
– Раз вам не жалко Денисова, я на нем еще разок покажу, чему меня учат… – в тягучей тишине проговорила Вера.
Сказала так – и почувствовала, что получилось у нее это очень зловеще. Потому что ей явно поверили… Стало еще тише. Хотя, казалось, дальше уж и некуда.
– Выходи, Игорек, на середину, – продолжала Вера даже как-то искусственно-спокойно. Таким голосом, казалось Вере, говорят врачи-убийцы, обращаясь к своим жертвам, обманутым и затянутым на хирургический стол ради их садистских экспериментов. Но что делать? Шоу должно продолжаться. Так что ей, Вере, придется держаться до последнего, защищая свое право на тайну и на возможность быть такой, какой ей хочется.
– Ну, что же ты не нападаешь-то на меня, Игорь? – подбодрила она Денисова. – Группа поддержки ведь тебе уже велела – фас! Действуй же…
– Ну а че? Щас… – неуверенно протянул Игорь.
Но его боевой задор, похоже, терялся просто на глазах. Игорек сделал шаг назад. И напрасно Костик Яценко подпихивал его в спину, заставляя выйти на середину импровизированной арены.
– Я понимаю, что «щас»… – проговорила Вера, очень переживая, что если она сейчас чуть переиграет, перестарается в изображении «крутой каратистки» – тогда все. Тогда уж точно не поверят… – Хоть нам и запрещают применять приемы вот так вот – вне секции, против простых, необученных людей, но для тебя, Денисов, я сделаю исключение. Так что – твой ход. Бей.
Перед Вериным мысленным взором вихрем неслись кадры всех посмотренных ею фильмов про боевые искусства. Эх, если бы «мысленный взор» мог показать все это не на такой быстрой перемотке, а с паузами или замедлением кадра, тогда, как принялась фантазировать Вера, стоя у края гибели своего имиджа, она бы вполне могла просто повторить какие-нибудь движения Джеки Чана или Брюса Ли! А то ведь нет! На самом-то деле все обстояло иначе – она только хорошо знала, какие кнопки на компьютерной клавиатуре нужно нажимать, чтобы ее персонаж выполнял «подсечки», удары головой, ногой, рукой, с разворота или в прыжке… Эх, стать бы сейчас героем компьютерной игры – чтобы кто-то другой нажимал эти кнопки на клавиатуре, а игрок «Вера» прыгал бы и бился… Бился с Денисовым…
Но хватит мечтаний! Вера тряхнула головой. И скорее всего зрители решили, что это она так разминается… «Надо же, – подумалось в этот миг Вере, – в моменты опасности забываются даже такие проблемы, как внешний вид». Да, ей сейчас было совершенно все равно, как она выглядит. Она забыла подумать о том, как, наверное, комично будет смотреться битва крупнокалиберной девочки с тщедушным гавриком Денисовым. И то, какими корявыми окажутся приемы псевдокарате в ее исполнении…
А тем временем этот самый Денисов, которого Яценко снова основательно подпихнул, сделал шаг вперед…
Сделала шаг и Вера.
И вдруг в полной тишине раздался твердый голос:
– Вера, не надо!
Ребята тут же принялись вертеться, оглядываться.
– Остановись.
Голос принадлежал Глебу Терехову. И теперь перед этим самым Глебом, который пробирался к арене боевых действий, расступалась толпа.
Глеб встал между Верой и серо-зеленым, готовым к обмороку Денисовым. И произнес:
– Ты не имеешь права отрабатывать приемы на неподготовленных людях. И если ты сейчас это сделаешь, то нарушишь главный принцип спорта. Понимаешь, да? К тому же карате – это серьезно. Ты же можешь покалечить Денисова.
Теперь все смотрели на спортсмена-отличника Глеба. Который, в чем никто не сомневался, говорил то, что хорошо знал. А ведь действительно – Терехов со второго класса занимается боксом. И за все это время НИКОГДА свои боксерские приемчики ни на ком не демонстрировал!
– Ну так… – неуверенно начал Костя Яценко. – Денисов же ее сам попросил карате показать.
– Мало ли… – усмехнулся Терехов. – А вот попадет Денисов после этого эксперимента в больницу, он тут же от своих слов откажется.
– Это точно! – засмеялись мальчишки. – Откажется!
– Кстати, это не он просил карате показать, а Оля Прожумайло! – заметила Муся Гладышева.
– Точно – не он!
– А ведь правда! – согласились многие.
Учительница, про непременное появление которой все забыли, уже давно была в классе. Она не раз уже призывно стучала указкой по столу, но ее не слышали. И только сейчас, когда она подкрепила свой стук гневным восклицанием: «Урок идет уже пять минут. Восьмой „А“, вы будете садиться за парты или нет?» – ребята на нее оглянулись. Пришлось идти садиться по местам.
Что все и сделали – в основном с удовольствием. Недовольными остались только те, кто надеялся посмотреть зрелище-позорище: битву каратистки с «неподготовленным человеком»…
И пока класс с шумом рассаживался, девчонки успели проскочить мимо Игоря Денисова и с хохотом поинтересоваться:
– Так что у нас там, Игорек, с манной кашей?
– Ты ее как – ешь или не ешь?
– Сам или не сам?
– Кашу или не кашу?
Денисов пробухтел в ответ что-то невразумительное. Но за парту свою плюхнулся уже с явным облегчением. И даже щечки его начали розоветь. Хорошо бы, конечно, если бы Колян Пряжкин не узнал о его сегодняшней неудачной попытке выпендриться!.. Нет, не «выпендриться», конечно, а расставить все на свои места – отомстить Герасимовой, рассказав миру правду о ней. Чтобы эта противная девица не позорила его перед всеми. Но раз не удалось так сделать – так пусть Колян про это и не узнает. Очень, очень переживал Игорь за недавний случай, связанный с Верой, отругавшей его за Марысаеву… И потому страстно хотел отыграться. А тут – на тебе…
Теперь на грани обморока была Вера. Причем весь урок литературы. Хорошо, что ее в этот день не спросили, а то бы как раз у доски она в свой первый в жизни обморок-то и грохнулась. Чем тоже создала бы мини-театр для одноклассников. И возможность для них все-таки прийти к выводу, что все, сказанное в Верин адрес Денисовым, не вранье.
Поэтому она сидела, борясь с подступающей слабостью, дрожью ног и рук. А на лице сохраняла свою привычную маску спокойствия.
И следующие уроки держалась. И контрольную по геометрии достойно высидела – и даже написала ее, кажется, всю.
О странном поступке спасителя – Терехова – она старалась не думать. Вот не думать – и все! Потому что, как героиня одной американской книжки, она собиралась подумать об этом позже. Не завтра, нет, – сегодня! Но не здесь и не сейчас…
